Израненные души

Бойцы ОМОНа скрытно заходили в аул Газбичи на высоте более 2000 метров над уровнем моря. Хибары, затерянные не только в горной Чечне – во времени. Средневековая кладка домов, полуразрушенные сторожевые башни времен Шамиля.
У третьего частокола передовая группа захвата стала как вкопанная. Внезапно возникший пацан лет шести попросил: “Дяденьки, дайте патрон!”
Старший “спецов” (прозвище Дед) предвидел такую коллизию, положив накануне в карман пару сваренных в кипятке, поэтому совершенно не пригодных для стрельбы патронов. Вынул один из них и подал мальчонке.
– На, поиграй!
Тот обиженно надул губы:
– Дяденька, мне не нужен ваш 5,45. Мне 7,62!
И Дед, и пацаненок знали, что патрон калибра 7,62 способен пробить бронежилет, а вот 5,45 – нет.
Дети Чечни… Неграмотные, но знающие толк в оружии. Гордящиеся тем, что многие из них посечены осколками.

Приблизительная статистика контртеррористической операции свидетельствует: в Чечне погибли свыше пяти тысяч детей. Более двух тысяч стали калеками. Около трех тысяч – круглыми сиротами. На порядок больше тех, кто потерял одного из родителей.
За время “независимости” в самопровозглашенной Ичкерии выросло целое поколение, по существу, не знающее детства. Учителя и врачи годами не получали зарплату, а окна школ и больниц были заколочены досками по-военному: крест-накрест. Диагноз “открытая форма туберкулеза” стал там столь же обычным, как на “большой земле” сезонный грипп.
Самая популярная детская игра в Чечне – в “Шамиля Басаева”. Наиболее храбрый и сообразительный мальчуган – глава банды. Другие, кто посильнее и отчаяннее, – его подчиненные. Скандал разгорается при распределении других ролей: никто не хочет быть заложниками и пленными солдатами. Поэтому эти роли достаются маленьким и слабым.
Там даже трехлетний ребенок уверен: любой спор разрешим силой, оружием. Такова психология поколения, психология войны.
У тех, кто постарше и уже перерос игры в “Шамиля”, иные развлечения, больше напоминающие “русскую рулетку”.
После выхода приказа Масхадова о привлечении несовершеннолетних в ряды бандформирований в населенных пунктах Шалинского и Гудермесского районов была замечена чрезвычайная активность бандитских эмиссаров в уже работающих школах и восстановленных мечетях. Солидные “дяди” с ваххабитскими бородами обычно подходят к подросткам 10 – 15 лет. По мнению социологов, именно в этом возрасте мальчишки отличаются повышенной внушаемостью, болезненным самолюбием, категоричностью, ищут идеалы, примеры для подражания. Эмиссары предлагают ребятам учебу особого рода.
Юсуп, одиннадцати лет от роду из Сержень-Юрта, почти прошел курс обучения в одной из таких “школ”. Попал он туда скорее по отроческому интересу, нежели по приказу Масхадова. По его рассказам и десяткам других свидетельств, специалисты сделали выводы: ваххабитские “уроки” ведутся с использованием методов нейролингвистического программирования (НЛП). Неосознанная узкая направленность сознания, ничем не обоснованное полное доверие словам преподавателя, полная моральная и физическая опустошенность после “занятий”…
Мальчишек не били. Напротив, обращались с ними уважительно. Даже говорили (и небеспричинно), что помогают их многодетным семьям деньгами и продуктами. А для кавказца нет большей гордости, чем почувствовать себя пусть не главным, но кормильцем семьи. И ребята учились.
Учились ставить фугасы, извлекать взрывчатые вещества из снарядов, работать на “кенвудах” и “мотороллах” при оповещении и наблюдении за местностью. На практических занятиях стреляли и устанавливали растяжки.
Юсупу особенно нравился инструктор по огневому делу. Он не заставлял мальца часто прикладываться к больно бьющему при стрельбе в ключицу прикладу АКМ:
– Для такого оружия ты совсем маленький. А вот малокалиберная винтовка – в самый раз. Быть снайпером – почет для шахида.
Малокалиберная пуля хоть и не пробивает бронежилет, зато при попадании в ногу или руку выводит живую цель из строя. Надолго и болезненно для цели: в месте соприкосновения с пулей кость крошится на практически не срастающиеся мелкие кусочки.
С другой стороны, если даже найдут пацана с малокалиберкой – что тут такого? “Ворон в лесу стрелял”, – и весь ответ.
Когда учебный лагерь обнаружила разведгруппа, боевики не стали брать с собой мальчишек. Ушли. Оставив их живым щитом. Пока разведка будет разбираться с “учениками”, есть верный шанс уйти.
Юсуп и еще пять мальчишек вернулись домой. Наверняка с обидой за то, что потерял статус кормильца. И уж точно с навыками стрелка-разрядника. О выпавшем на их долю счастье (живы остались!) никто из мальчишек даже и не подумал.
Дальше других в изуверстве по отношению к детям пошел уже покойный бандит-садист Арби Бараев. Для сбора развединформации и закладки взрывчатки на объекты федеральных сил он предпочитал использовать 8-10-летних детей. Только за несколько месяцев больше десятка таких малышей подорвались на минах и при закладке маломощных фугасов.
Там в ходу циничная схема “продавец – покупатель”. Зачастую подростки не сообщали родителям о “подработке”, стремясь любым способом помочь семье. Выходя на задание, они оставляют своим хозяевам домашний адрес. На случай гибели.
Наблюдение за передвижением колонн – 100 целковых в сутки. Описание мест дислокаций воинских частей – до 300 рублей. Удачный подрыв фугаса тянет на сотню баксов. Правда, при этом придется нанимать кого-то из старших с видеокамерой, чтобы фиксировал результат (вещественные доказательства – одно из главных условий оплаты).
Но какие деньги сравнимы с жизнью ребенка? Попытки бандитской мобилизации подростков и детей вызвали естественную реакцию родителей, которых не прельщает обещанный масхадовским приказом “почетный статус родственников павших за веру”. Дело дошло до прямых столкновений. Имам соборной мечети села Новые Атаги Насруди Матушев при попытке бандитов силой забрать подростков призвал жителей к отпору. Через два дня его расстреляли, когда он направлялся в мечеть на пятничный намаз. Убийство старейшего имама Чечни (а Насруди Османович возглавлял соборную мечеть с 1976 г.) вызвало стихийные митинги во многих селах Чечни.
Женщины Урус-Мартана – все до одной – вышли из домов и преградили путь эмиссарам, посланным в селение для отбора подростков в свои отряды. И таких примеров противодействия – десятки.
Охотники за детьми порой вполне благопристойны на вид.
…Роман и Ахмад из благополучной станицы Наурской были друзьями. Про таких говорят “не разлей вода”. Однажды в станицу прибыли очень солидные дяди европейской наружности с благородной миссией: избавить станицу от мин и неразорвавшихся снарядов, разбросанных за околицей. Естественно, на каждый населенный пункт сил “международной организации” не хватит. Поэтому предложили: дайте нам на обучение пару мальчишек, и через несколько недель получите своих местных саперов. Ахмада и Романа посадили в красивую машину и куда-то увезли. Для того чтобы передать их другим “учителям”.
Горный базовый лагерь близ Шароя располагался в многочисленных пещерах вдоль реки. Пещера подростков была не лишена уюта: шкафчики для одежды, ученические столы, много книг (все без исключения ваххабитской направленности).
Специализировалась “школа” на подрывном деле. Фугасы и мины направленного действия, радиоуправляемые взрыватели и часовые механизмы изучались досконально. И вот пришла пора “выпускных” экзаменов. Роману предстояло установить фугас из 122-мм артиллерийского снаряда, а Ахмаду – заложить комбинированный заряд из тротиловых шашек и куска пластида.
Роман доложил о выполнении задачи первым. Ахмад не успел: мощный взрыв потряс горы.
Русский друг разорванного в клочья чеченца до сих пор молится всем святым. Он остался жить. В эту же ночь бежал из лагеря. Его, обессилевшего, нашел армейский патруль. Парня одели, накормили и отправили для обучения в кадетский корпус.
То, что бандиты легко расстаются с обученными мальчишками, лишний раз подтверждает: они избрали путь долгой затяжной войны. По первой команде малолетние подрывники, снайперы, гранатометчики или наблюдатели должны стать в строй. А после выполнения задания вернуться домой под видом мирных жителей. И этих “коммандос” можно использовать впоследствии лет 30-40. Впрочем, ждать столь долго ваххабитские “учителя”, естественно, не собираются и не прочь проверить благонадежность малолетних подопечных.
Известен случай, когда четверо подростков буквально дотла сожгли из огнеметов лагерь отдыха разведгруппы. А уж опасаться гранатометчиков “чеченюгенда” за их “безбашенность” учит своих подчиненных любой командир мотострелкового или танкового взвода в группировке.
Но эпизод в населенном пункте Бельты заставил содрогнуться не только военных, но и всех мусульман Северного Кавказа. Там при установке фугаса погибли три подростка. Случай, увы, для Чечни не исключительный. Если бы не одно “но”. Перед тем, как установить взрывное устройство, подростки осквернили мусульманское кладбище, где были похоронены их родственники. Таким образом молодые ваххабиты должны были доказать свое отречение от традиционного ислама.
Как не вспомнить пророческую легенду Чингиза Айтматова из романа “И дольше века длится день…” о манкуртах, родства не помнящих?! Юношам, согласно этому восточному сказанию, делали подобие операции, в результате чего они напрочь забывали и о своей родине, и о близких, становились бездушными роботами.
Ваххабиты-террористы годами вершили нечто подобное, уродуя сознание и психику подрастающего поколения чеченского народа, посылая на смерть детей и подростков в фанатичном стремлении сделать республику территорией средневекового, а то и рабовладельческого произвола. Тысячи и тысячи искалеченных юных душ – таков результат террора против будущего многострадального народа Чеченской республики.

Александр САПРОНОВ