Илья КОРШУНОВ: Мы как минимум в три раза отстаем от развитых стран по охвату взрослых дополнительным образованием и обучением

«В XXI веке безграмотным считается уже не тот, кто не умеет читать и писать, а тот, кто не умеет доучиваться и переучиваться», – философ, социолог и футуролог, один из авторов концепции постиндустриального общества Элвин Тоффлер сказал так метко и ко времени, что в Институте образования НИУ «Высшая школа экономики» не смогли устоять и повесили распечатку с этим мотиватором в одной из аудиторий. В ней (кстати, имени Симона Львовича Соловейчика) мы и беседуем с Ильей Коршуновым, заместителем директора института, руководителем группы исследователей по непрерывному образованию. Тема нашего разговора – «Новые возможности для каждого», один из федеральных проектов на­ционального проекта «Образование». Мысль Тоффлера, с которой я начала, вполне могла бы стать эпиграфом к паспорту проекта, однако строгий язык документа не позволяет таких лирических вольностей. Впрочем, на каком бы языке мы ни говорили, нужно понять главное: сегодня (или, может быть, это случилось еще вчера?) уже не удастся с чувством выполненного долга получить диплом одного, пусть даже самого престижного вуза, и идти профессиональной дорогой, не спотыкаясь, от начала и до конца. А наши мудрые предки, конечно, не совсем об этом, но говорили: «Век живи – век учись». Кто же знал, что и в этом случае они будут бесконечно правы…

– «Образование через всю жизнь» – такая концепция, близкая к идеям нового проекта, нам в принципе неплохо знакома… Илья Алексеевич, а можно установить, где, когда и кем она была впервые сформулирована? И что послужило поводом к этому?
– Формулировок этой идеи на самом деле много, но если мы сосредоточимся на этой, простой и понятной, то, я думаю, ее зачатки можно найти еще в Средневековье, потому что именно в этот период впервые стало очевидно, что техника может изменяться и те приспособления, которые человек использовал раньше, владению которых научился в детстве и юношестве, то ремесло, которое ему передал отец, наследуя его от деда и так далее в глубь веков, на протяжении его жизни могут стать другими. И, если он не будет доучиваться и даже переучиваться, он быстро устареет как профессионал.
Наиболее интенсивно эта концепция, которую мы сегодня часто называем и по-английски – life long learning, – начала формироваться в 60‑70‑е годы прошлого столетия. Первое упоминание было в работах Эдуарда Линдемана, американского педагога и экономиста, одного из пионеров образования для взрослых. Затем она уже закрепилась в документах ЮНЕСКО, которая призвала правительства стран мира посмотреть на развитие образования взрослых как на элемент государственной политики, заботы о людях, что и было сделано в 80‑90‑е годы, когда во многих экономически развитых странах были созданы полноценные образовательные программы для взрослого населения. Сегодня самый высокий уровень охвата этой возрастной когорты образованием в Швейцарии и Голландии. Это неудивительно, поскольку в этих странах очень высокие показатели инвестиций в образование и наиболее высокий валовый внутренний продукт в регионе.
– То есть, получается, основная мотивация взрослого для продолжения образования – нежелание отстать?
– Не всегда, конечно, но тем, кто задумывается, становится очевидно: одного образования, которое я получил в школе, колледже, университете, будет недостаточно, чтобы с ним и только с ним прожить всю жизнь. Даже за нашу с вами жизнь многие парадигмы уже поменялись или возникли. Например, Большой адронный коллайдер. И я совершенно уверен, что через какое-то время он будет изучаться в школе. Мы все еще не до конца понимаем, о каких открытиях может идти речь, хотя благодаря ему мы можем еще многое узнать о мире, в котором живем.
Понятно, что такая мотивация возникает у жителей стран с развитой и развивающейся экономикой, причем в последнем случае это даже более интенсивные процессы, потому что туда приходят современные технологии, и чаще всего это случается уже тогда, когда значительная доля занятого населения уже получила высшее образование… В этом смысле, быть может, удивительно, а быть может, и закономерно, что среди тех, кто занят в образовательной сфере, наибольшее количество обучающихся даже во взрослом возрасте. Это лидирующая отрасль по охвату образованием взрослых наравне с медициной.
– Но у этих профессиональных групп помимо личной мотивации есть еще и обязательства…
– Да, и причем обязательства с «подложенным» под них государственным финансированием. И это в конечном счете позволяет, в частности, учительству быть всегда на хорошем уровне. Наше учительство – это наша гордость! Учителя десятки лет остаются в профессии и эффективно реализуют свои профессиональные задачи. Их мозг, постоянно находящийся в состоянии обучения, практически не стареет. Вы часто видели «состарившегося» учителя? Я точно нет! Кстати, что здесь немаловажно, в рамках ли своей работы или обучения педагоги постоянно совершенствуют и свои коммуникативные и другие «мягкие» навыки, что сейчас оценивается тоже как очень важный фактор личностного и профессионального развития.
– А до появления федерального проекта «Новые возможности для каждого» у нас в стране предпринимались какие-то попытки организовать, систематизировать образование взрослых? К чему это привело?
– Вы знаете, на самом деле в конце 80‑х – начале 90‑х у нас тоже стала формироваться своя концепция непрерывного образования. И на тот момент она была на уровне европейских, даже одной из лучших. Серьезные шаги к этой системе были сделаны, конечно, после падения монархии. Страна была крестьянской: люди не умели ни читать, ни писать. Все, что было сделано в области всеобщего образования в 20‑30‑е годы, позволило преодолеть массовую неграмотность. Были созданы избы-читальни, вечерние школы, потом и вечерние университеты, университеты рабочей молодежи. Надо сказать, что большое внимание именно в 20‑30 годы стало уделяться и военно-спортивным обществам. Поэтому я думаю, что этот период в истории нашего государства и есть то самое время, когда была осознана идея о том, что образование – это то, чем нужно заниматься в течение всей жизни. В послевоенное время возникает общество «Знание», которое взяло на себя значительную часть забот в продвижении современных технологий и знаний в общественное сознание, а также поддержку навыков лиц старшего возраста. И, кстати, очень радует, что сегодня это общество переживает второе рождение. (Подробнее – в интервью председателя Российского общества «Знание» Любови Духаниной: http://www.ug.ru/archive/78455. – Прим. ред.) Оно становится авторитетным игроком в поддержке освоения ИКТ-грамотности старшими возрастными когортами населения, а для них это означает реальное улучшение качества жизни.
– Илья Алексеевич, по-вашему, новый федеральный проект принципиально отличается от всех предыдущих попыток наладить систему образования взрослых?
– Я думаю, да. Хотя, конечно, мы здесь не делаем скачка из 30‑х сразу к дню сегодняшнему. «Новые возможности для каждого» – далеко не первый проект в сфере непрерывного образования даже в новой истории. Был, например, такой проект, как «Инженерные кадры России», он длился с 2015 по 2016 год. Это был очень умный проект, его целью была именно передача новых технологий в промышленность, обмен ими между различными организациями. В этом смысле он показал возможности образования как инструмента повышения производительности труда и достижения экономической эффективности для предприятий, поскольку те инженеры, которые освоили в ходе этого проекта новые технологии, смогли привнести новое в работу предприятий, и это в свою очередь интенсифицировало производство. Другое дело, что у нас действительно пока не очень системное развитие образования для взрослых, и это серьезный недостаток, который сдерживает производительность труда.
– С чем связана эта бессистемность?
– Я думаю, что в основе всего недостаток понимания того, что образование взрослых является лекарством от неуспешности. В нашей стране производительность труда в три раза ниже, чем в развитых странах, и сильных изменений за последние годы нет. Также нет и сильных изменений в обучении взрослых. А ведь мы обнаружили, что для всех стран и даже российских регионов охват обучением взрослых и производительность труда (валовый продукт) линейно коррелируют между собой: чем больше люди производят хорошего и качественного продукта, тем больше они учатся, и, чем больше они учатся, тем больше качественного продукта они производят. Образование – это инструмент повышения производительности труда, причем он сложно, но эффективно работает. Он, с одной стороны, помогает инвестору осваивать новые производства. Когда инвестор приглашает на свое оборудование рабочих, он понимает, что ему придется понести затраты и их обучить. С другой стороны, когда это оборудование уже освоено, необходимо, чтобы выпуск продукции был максимально эффективен и проходил в «бережливом» режиме, и это также потребует обучения. В этом случае с помощью образовательных программ, развивающих «мягкие» навыки, которые помогают людям эффективнее договариваться между собой, координировать действия, чтобы исключить лишние операции. Это те самые действия, которые снижают стоимость производства продукции и в конечном счете повышают производительность труда.
– А повлияет ли, на ваш взгляд, реализация проекта «Новые возможности для каждого» на работу педагогов? На их подготовку? Ведь придется учить учителей совершенно по-другому, чтобы они в свою очередь транслировали своим ученикам иную идею, иную траекторию получения образования?
– В большей степени этот проект, конечно, ляжет на высшую школу. Почему так? Потому что для взрослого слушателя университеты наиболее интересны. Взрослые люди хотят идти в вуз и в меньшей степени в школу или колледж, они все-таки считают, что уже прошли эту стадию и достойны университета, но у учителя в этом проекте, без сомнения, своя роль. Она более философская – учитель должен показать ребенку, что профессиональные навыки, та или иная техника и технология будут в течение жизни улучшаться, что они все время будут усложняться, с другой стороны, конечно же, упрощая нашу жизнь. Нужно донести до ребенка тот факт, что существуют фундаментальные научные принципы, которые неизменны в отношении устройства природы, и существует инженерная техника, которая постоянно изменяется, улучшается. Поэтому все время придется учиться, как ею пользоваться и как ее создавать. Причем обе эти сферы важны, потому что без знания фундаментальных основ более частные принципы не могут быть адекватно усвоены.
– Удастся ли здесь добиться чего-либо простой популяризацией непрерывного образования как современной сверхценности? Учителя ведь могут в силу своей занятости формальными процедурами, которая хорошо отрефлексирована в горькой шутке «дети мешают учителю заниматься бумагами», воспринять эту идею скептически.
– Вы знаете, я на самом деле верю в российское учительство. Оно смогло пережить самые сложные времена. Да, люди уходили из профессии, но сколько возвращалось! У педагогов в отличие от многих других специалистов иные жизненные и профессиональные установки, которые как раз здесь и могут сыграть решающую роль. У педагогов чаще всего высокий уровень личной мотивации в области профессионального развития, высокий уровень когнитивного развития без привязки к возрасту, о чем мы уже говорили. А это значит, что учитель – это самый, как сейчас модно говорить, подходящий «проповедник» в области непрерывного образования: он и своим примером, и в силу своих профессиональных обязанностей может нести понимание и ценности непрерывного образования подрастающему поколению.
– Наверняка нужно будет и каким-то образом стимулировать изменения в восприятии этой идеи всем населением? Ведь долгое время было принято получать образование не «всю жизнь», а «на всю жизнь», иметь одну запись в трудовой книжке…
– Мне кажется, тут надо ставить вопрос немного по-другому. Дело ведь не в том, что я смог или не смог получить образование, которого мне хватило или не хватило на всю жизнь. Нужно осознать и принять для себя вот что: чем дольше люди учатся, тем дольше живут. Ученые уже не раз подтверждали, что люди, которые дольше учатся на протяжении жизни, меньше болеют и ощущают себя благополучнее. И я сейчас не только про материальную сторону дела…
– Вы о ментальном благополучии? То есть, проще говоря, о том, что у того, кто учится, мозг не «ржавеет»?
– Именно так. Лауреаты Нобелевской премии по экономике Гэри Беккер и Теодор Шульц, а за ним и Джеймс Хекман изучали вклад образования в экономическое развитие и пришли к выводу о том, что чем выше уровень ваших навыков, тем эффективнее и ваша трудовая деятельность. Как оказалось, с этим связаны уровень вашего здоровья и продолжительность жизни. Для того чтобы мозг работал, его нужно вовлекать в образование и обучение, причем не только в области того, что будет нужно по профессии. Освоение лишь профессиональных навыков, как утверждают зарубежные исследователи, сдерживает не только самого человека в его развитии, но и весь рынок. А что касается отдельного человека, то здесь, конечно же, со временем, особенно когда вместо привычных освоенных операций предлагается какая-то новая технология, начинаются затруднения…
– И скепсис…
– Конечно, и скепсис, не зря же американские социологи Брюс Райан и Нил Гросс выделяют по отношению к инновациям и «ранних последователей», и «опоздавших»… Все относятся к новому по-разному, поэтому очень важно воспитывать еще в школе ощущение того, что ключ к успеху – это синтез фундаментальных знаний и профессиональных навыков, последние из которых могут весьма и весьма быстро меняться. Учитель должен показать ученику эту изменчивость мира, но не как угрозу, а как данность и условие дальнейшего существования и развития человечества. Вот в этом я вижу глубокий смысл и задачу школы в развитии системы непрерывного образования взрослых.
– Скепсис у наших сограждан есть и относительно любых новых проектов… Есть ли у проекта «Новые возможности для каждого» какое-то неоспоримое преимущество, которое говорит о его связи с реальностью, о его жизнеспособности?
– Этим федеральным проектом предусмотрена очень важная возможность: если вы учитесь и получаете навыки на работе, то результаты этого обучения могут быть учтены в рамках освоения основных профессиональных образовательных программ вуза или колледжа. То есть вы учитесь, например, на производстве, а получаете диплом вуза. Это же здорово! Этого хотят все, а если не все, то многие… Также проект дает возможность поступить не на все обучение по какой-либо программе, а выбрать нужные модули или курсы и пройти по ним аттестацию, получив микростепень. Потом, если будет возврат к этой образовательной программе, пройденное можно будет просто «перезачесть». Таким образом, получать высшее образование можно будет всю жизнь в нужных форматах и объемах.
– По потребности закрывая возникающие белые пятна?
– Да, именно такая идея. И это очень важный компонент нового восприятия высшего образования в контексте данного федерального проекта.
– Согласно паспорту проекта учиться можно будет с помощью «интеграционной платформы непрерывного образования… и набора сервисов, обеспечивающих навигацию и поддержку граждан при выборе образовательных программ и организаций, осуществляющих образовательную деятельность». Предполагается, что она заработает уже в следующем году. Что это будет за платформа – новая или дополненная и расширенная версия какой-то российской платформы МООК?
– Это будет новая платформа, и, что важно, она соединит спрос и предложение на короткие программы. В рамках платформы будут представлены не только программы, которые можно освоить, но и сложная система обратной связи и профнавигации, которая поможет, с одной стороны, университетам понять, какие курсы востребованы, а с другой, самим пользователям, какие они смогут освоить и какие из них лучше всего им подходят. То есть, например, если вы захотите профессионально освоить программирование, то система должна быть уверена, что у вас есть определенный уровень знаний в области математики, логики и так далее. Поэтому будут созданы сервисы, которые помогут выбрать то, что нужно, то, что наиболее высоко оценено профессиональным сообществом и пользователями, будут предлагаться различные траектории получения необходимых знаний и навыков, включая онлайн- и оффлайн-режим, платные и бесплатные программы. Платформа будет очень точно «подстраиваться», предлагая релевантные программы обучения под параметры и требования желающего пройти тот или иной курс.
– Это, безусловно, здорово и современно, но как быть, если у нас, например, не везде одинаково хорошо работает Интернет? И, увы, это проблема не только территорий, находящихся «высоко» и «далеко»…
– Да, задачи, которые ставит проект, нельзя решить сразу и везде. Важно, чтобы для начала региональные власти, в том числе тех территорий, о которых вы говорите, расценили его как вызов. В хорошем смысле. Задача проекта по большому счету запустить систему и сформировать рынок образования для взрослых. И для этого только федеральной воли не хватит. Нужно желание регионов и их сообществ сделать это, привлечь силы и средства. Основная надежда на то, что при очевидно небольшом финансировании проекта удастся спровоцировать к нему интерес и на федеральном, и на региональном, и на местном уровнях. Я думаю, что во многих регионах уже есть похожие программы, и федеральный статус проекта придаст им новый вес. Вы знаете, образование и обучение делает взрослых на самом деле счастливее и увереннее, и здесь можно надеяться еще и на перестройку сознания наших сограждан. Осознав, что это дает человеку независимость, свободу перемещения, что это делает его более конкурентоспособным на рынке труда независимо от возраста, он получает стимул как повышать квалификацию самостоятельно, так и требовать соответствующей поддержки у власти, требовать, чтобы этот проект продолжался. Кстати, в ходе наших исследований мы обнаружили, что существует зависимость между оценкой качества работы правительства в европейских странах и масштабами обучения взрослых. Вот представьте: у вас есть пять тысяч рублей, и вы можете просто отдать их своему избирателю, а можете дать ему возможность освоить новый навык или пройти увлекательную образовательную программу на те же самые пять тысяч. В каком случае он будет оценивать вас как адекватного и достойного внимания политика? Как вы думаете?
– Мне кажется, однозначного ответа нет. Все зависит от ситуации, от уровня базового образования, воспитания в конце концов…
– Ничего подобного! Сильная линейная зависимость. Чем больше вы обучаетесь, тем выше вы оцениваете работу своего правительства, и тем вероятнее проголосуете за его команду вновь. Если это будет понято нашими органами исполнительной власти в субъектах Федерации, то и их интереса к программам поддержки навыков взрослых будет больше. Это осознано во многих странах мира. Во Франции, например, почти 3,3 млн ученических счетов, открытых для взрослых в 2016 году, весьма эффективно поддержали интерес избирателей к одной из партий. Такое софинансирование со стороны государства повышает и интерес работодателей. Программы становятся более сложными, а приобретаемые навыки востребованными и конкретными гражданами, и конкретными предприятиями.
– Что ж, до 2024 года еще есть время, чтобы это понять…
– Думаю, что это неизбежность. Мы видим, как развитые страны с каждым годом расширяют участие своих правительств в обучении взрослых и какие плоды это приносит людям и экономике. С этой точки зрения федеральный проект «Новые возможности для каждого» дает старт системе непрерывного образования. В настоящий момент мы как минимум в три раза отстаем от развитых стран по охвату взрослых дополнительным образованием и обучением. К сожалению, в российском образовании это, пожалуй, единственный сегмент, который находится в таком провале. И для всех нас это новый вызов, на который придется отвечать сообща.