Идея, которая лежит поперек пути развития России. Точка зрения

Какие военные нашествия пережила Россия? – Татаро-монголов, поляков, французов, дважды немцев. А еще пережила идеологическое нашествие марксизма, которое стоило ей, пожалуй, больше всех военных потерь. Марксистская теория пришла с Запада, а прямые разрушители страны сидели внутри нее. Внешняя и внутренняя смертоносные силы слились в один мощный поток и губили страну три четверти столетия. Об опасности военных нашествий я не собираюсь здесь говорить. Для меня этот вопрос более или менее ясен: следует крепить вооруженные силы. Не впадая в милитаристское безумие, не нацеливаясь на завоевание чужих территорий, распространение «прогрессивной» идеологии и пр. Однако об идеологической угрозе, о возможности нашествия марксизма и прочих родственных ему идей хотел бы пару страниц написать.

Дискредитированная самой жизнью, «покрытая кровью и славой», идея социализма у нас жива. Жива не в прежнем ее варианте, а в зюгановско-церковном. Коллективизм, соборность, неприятие современных западных ценностей, единомыслие, державная помпезность, ненависть к богатым, уравнительность, авторитарная власть – ее основные векторы. Хранители и носители этой идеи записали себе в союзники даже Христа, который учил, что нет ни эллина, ни иудея, и земля Божья. В своем предсмертном интервью Борис Николаевич Ельцин сказал, что с коммунизмом у нас покончено. Однако он не учел, насколько дьявол живуч: его выгоняют в дверь – он влезает через окно, через трубу, он вползает в любую щель. Его способность принимать различный облик безгранична. Имеем мы дело со вторым «пришествием» коммунизма в России? А может быть, со вторым его нашествием на не выработавшую еще против него иммунитет нацию? Тут есть о чем подумать. Да, «красные» «пожелтели», но это поневоле – чтобы ударить по врагу его собственным оружием: деньги нужны на партию, деньги нужны на пропаганду. Да, не настаивают они сегодня на тоталитарном обобществлении собственности, потому что у них есть запасной ход – ленинский НЭП, используемый ныне китайцами и вьетнамцами, – где частная собственность, прежде задавленная, дает зеленые ростки. И свободу слова они сегодня поддерживают.

Ленин обещал повести буржуев на их собственных веревках. Так вот, главной «веревкой», с помощью которой «красные» задушат свободу, если разум российской элиты окончательно «помутится», будет сама свобода. «И на вражьей земле мы врага разгромим малой кровью могучим ударом». Свободная Россия (пусть – полусвободная) – для них «вражья земля». Граждане России не знают своей недавней истории. Что тут поделаешь? А если знают, то усвоили ее урок только умом, а не сердцем, не кровью, не плотью. Знают, как схему, как нечто, что было во времена царя Вавилонии Навуходоносора, что похоже на безобидный миф о Сизифе. Да что взять с простого человека, если иные академики сочувствуют чуме XX века и постоянно ищут в марксизме «рациональное зерно»! Разум народа, как всегда, спит, разум большой частью ценящей свободу интеллигенции близок к этому. Зато не спит разум злобной, агрессивной, брутальной, опасной для жизни общества части интеллигенции. В свое время мы пели песню – «Пока убийцы ходят по земле». О других «благодетелях» человечества. Авторы песни предупреждали нас – будьте бдительны, помните, зло может вернуться. Пели «Бухенвальдский набат». Тоже о «других». Неплохо бы и нам сочинить «Колымский набат», «Воркутинский набат», «Норильский стон». Пропеть о коллективизации, ГУЛАГе, о застенках НКВД. Зюгановско-церковная идея социализма лежит поперек пути развития России.

Корреспондент «Московский новостей» Александр Бузгалин съездил в гости к Уго Чавесу, чтобы изучить опыт построения социализма боливарианской модели в Венесуэле. Профессор МГУ справился с задачей, статья получилась поучительная. («МН», №18.) Только об одном не сказал он прямо – идти нам за Уго Чавесом или не идти? Скорее, – идти, потому что в Венесуэле «формируется социализм исключительно мирными средствами, без применения насилия, несмотря на постоянные и чудовищные провокации» (налицо сочувствие автора статьи к проекту нового латиноамериканского вождя). Надо лишь исправить ошибки. Небольшие ошибочки: не фетишизировать бедноту, наладить контакт со средним классом, с интеллигенцией и «профессионалами». Речь идет о «социализме с человеческим лицом», хотя термин таковой автором не употребляется. И не стал бы я спорить с талантливым человеком, но в предпоследнем абзаце меня насторожила мысль – рекомендация другу России: «прежде всего необходимо решить задачу формирования нового человека – не просто сытого, обеспеченного и имеющего профессиональные навыки мещанина, но солидную действующую высококультурную, социально-творческую индивидуальность».

«Формирование нового человека» – это же отравленная стрела в моем сердце. Не специально, конечно. Из меня советская власть формировала нового человека, и я, как учитель, работал по этой же части. Впрочем, все мы были подопытным материалом. Что мы получили в результате? С одной стороны, получили беспомощных «овец», а с другой – «волков». Это сразу обнаружилось, когда нам дали свободу. Бедные люди всегда останутся при своем статусе, если им не позволить свободно распоряжаться своей судьбой в условиях разумных законов, обеспечивающих равенство старта, равенство возможностей; если их тянуть, толкать, бесплатно подкармливать.

Учить и лечить бедных, а также их детей, за счет бюджета – справедливо и законно, но социализм здесь ни при чем. А бесплатно подкармливать следует лишь тех, кто беспомощен физически и психически. Помогать бедным следует в экстремальной ситуации – революция, война, природная или техногенная катастрофа, в обычной жизни им следует позволить самим «плавать», самим побеждать в соревновании. «Большая часть интеллигенции и «профессионалов» не приняла Чавеса», – пишет автор статьи «Нерв социалистических тенденций» Александр Бузгалин. И не примет, скажу я.

Как можно принять политического дикаря (тут же в газете и его снимок – в красной рубахе, он выкинул сжатую в кулак правую руку вперед и вверх)? По логике вещей он их изгонит или уничтожит, как поступили Ленин, Кастро, Полпот и прочие. Если, конечно, его самого раньше не уничтожит венесуэльский Пиночет. Удержать режим, противоречащий человеческой природе и разуму, можно только с помощью диктатуры. У Чавеса и Советы уже есть, муниципальные. Все, как у нас, в России, летом и осенью 1917 года. Вот когда начнется истинное «формирование нового человека»! Для меня приемлема формулировка – «воспитание человека». Воспитание. Но не Чавесом, не Кастро, не Лениным, не Геббельсом, а опытным неполитическим воспитателем. Таким, например, как Януш Корчак, как Лев Толстой. Политиков в этом тонком деле надо остерегаться: слишком много корысти в их методах. И боливарианский проект социализма лежит поперек пути развития России.

Еще один автор с рекламой идеи социализма выступил в том же номере «Московских новостей» со статьей «Две великие победы русского народа», подзаголовок которой гласит: «Пора зарыть труп коммунобольшевизма». Геннадий Хохряков, доктор юридических наук. «Победил народ. Партийные и прочие руководители были всего лишь регулировщиками, указывающими место, где надо выгружать станки и строить заводские корпуса. Они потому и остались в памяти хорошими руководителями, что в минуту опасности сбросили коммунистическую спесь и стали частью народа» – одна из главных мыслей статьи. Здесь я не стану спорить. Но вот он перешел к философии истории и показал, что не так уж и глубок его взгляд. Он, оказывается, социалист. «Корпоративный социализм был близок массовому народному сознанию», – читаем мы. Кто не принял его? Прежде всего – большевики, которые «стали строить книжный социализм, казарменный и кровавый». Не приняли его, читаем мы далее, и «буревестники» рынка, нувориши – Березовский, Гусинский, Абрамович и прочие, навязавшие нам «чуждые реформы», «чуждую приватизацию», дух наживы, корысти.

Итак, «корпоративный социализм», он же, по мнению Геннадия Хохрякова, и «народный капитализм». Что это такое? Объяснений автор статьи не дает. Когда в мыслях путаница, какие уж тут объяснения? Попробуем разобраться. Экономическим фундаментом общественных отношений является собственность. На землю, на недвижимость, на капитал. Частная собственность – один общественный порядок, общественная собственность – другой общественный порядок. Если мы имеем дело с частной собственностью, то надо определить степень ее неприкосновенности и степень распространения вширь. Только высшая степень ее неприкосновенности дает возможность бедняку стать середняком, середняку – богатым и очень богатым. И свободным, соответственно. При наличии, разумеется, равенства на старте. Всякое ограничение неприкосновенности сковывает инициативу, тормозит развитие экономики общества и рост материального благополучия граждан. Это очень хорошо усвоили в свое время Рональд Рейган и Маргарет Тэтчер. Искривление здесь возможно – когда одни неоправданно богатеют, другие неоправданно беднеют. Но на то и законы принимает парламент, чтобы предупреждать и исправлять искривления. Распространение частной собственности вширь тоже влияет на экономический порядок (строй). Государство то национализирует собственность, то приватизирует. Есть отрасли, которые приватизировать неразумно, есть отрасли, которые неразумно национализировать.

Большевики национализировали все, даже производство гвоздей, пуговиц и кирпичей. Есть еще форма функционирования собственности – объединение собственников в корпорации. Более тесное объединение или более свободное, с большой властью над корпорацией госчиновников, с малой властью госчиновников. С большой дифференциацией вложенного в дело капитала и дифференциацией прав (у небольшой группы участников – контрольный пакет акций), с малой дифференциацией капитала и прав. (Впрочем, собственники-«робинзоны» ныне не делают политику в большинстве развитых капиталистических стран.) Может быть, эту форму «корпоративного капитализма» Геннадий Хохряков называет «корпоративным социализмом»? Сие есть тайна за семью печатями. А может быть, он имеет в виду общинный строй в русской деревне, который продержался до октябрьского переворота? Вероятнее всего, второе.

Всякий социализм работает в сущности по принципу «отнять и разделить». Вопрос в том, сколько отнять у работающего, чтобы отдать неработающему. Чтобы перераспределить. Коммунизм («развитой» социализм) отнимает все, а потом раздает по заслугам (на бумаге – по потребностям). Социализм отнимает часть. Какую? Вот тут и начинается различение вариантов. Здесь играют роль фундаментальные экономические законы государства, традиции, культура, а также то, какие политические партии находятся у власти или какие «фюреры» захватили трон. Напрасно наши социалисты берут себе в пример скандинавские страны, там нет социализма, а есть капитализм с «тяжелыми» для общества социальными программами, с которыми им рано или поздно придется расстаться. Там велика власть профсоюзов, которые нередко переступают черту разумного и обрекают экономику на стагнацию, по-нашему – застой. Всякий социализм, даже псевдосоциализм шведского типа, вреден для общества.

Есть страстишка у политиков и писателей с социалистическим нутром, к коим я причисляю и главного редактора «Московский новостей» Виталия Третьякова, – или одеть «ошейник» активному гражданину, как собаке, или «спутать ему ноги», как лошади. Коммунисты – специалисты по «ошейникам», жестким и мягким, обыденным и разукрашенным: будешь охранять хозяина, любить свою «будку» и громко «лаять» на империалистов – получишь ласку и корм, можешь даже попрыгать на одном месте. Наши «патриоты» готовят для народа «путы» или «кандалы»: можешь свободно двигаться, но далеко не уйдешь. Чтобы навязать обществу противоестественную идею, необходимо применить насилие. И тут уже готова формула: «Насилие – повивальная бабка истории».

Идеей для России, если уж мы без нее никак не обойдемся, может стать лишь идея свободного открытого общества европейского образца. Может стать лишь цель, к которой идут все народы. Все – отсталые и продвинутые, мусульманские, буддистские и христианские, азиатские и африканские, американские и европейские. Зачем изобретать велосипед, если он давно изобретен? Зачем изобретать свои права человека, если человек везде одинаков, – свою свободу, если свобода, не имеющая ни цвета ни запаха, ни национального привкуса, существует одна на всех? Что у нас свое? Территория, экономика, язык, культура, традиции, обычаи, вера. С ними мы и пойдем к мировому Центру. Не ногами, конечно, а в смысле направления экономического и культурного развития. Мы все – одна семья. Удастся России превзойти европейские стандарты экономики и культуры – тогда народы повернутся к ней лицом, как к олицетворению прогресса. И «все флаги в гости будут к нам». Это возможно, если социалисты (первой и второй стадии сумасшествия) и «патриоты» не загонят нас снова в окоп, в бункер, чтобы там, в темноте, сосать из нас кровь.