search
main
0

И день и ночь стихи. Творческие объединения Серебряного века

Сегодня наблюдается устойчивый интерес к истории русской культуры в таком ее виде, как литературный салон (утонченно-специфическая форма организации культурной жизни). Незаслуженно вычеркнутый из культурной жизни России ХХ века, он возрождается в новом качестве, и здесь немаловажную роль играют вузы, с 2015 года литературные гостиные в Историческом музее регулярно проводит Институт Пушкина.

Литературный салон – это творческое объединение на почве единства взглядов, интересов, направлений и т. д., отличающееся атмосферой раскованности, непринужденности, доверительности. Его история уходит в античное прошлое, в «золотой век» римской культуры: в кружке Гая Цильния Мецената (I в. до н. э.) принимали участие Вергилий, Гораций, Проперций. Конечно, литературные салоны Серебряного века внешне не столь блестящи, как их французские (ХVII-ХIХ вв.) или русские (ХIХ в.) предшественники. Название «салоны» практически не встречается: это литературные кружки, литературно-артистические кафе или клубы, литературные объединения и товарищества, литературно-драматические общества.  «Кружок Случевского» – одно из наиболее заметных объединений рубежа веков, существовавшее до 1917 года и явившееся продолжением литературно-музыкальных «Пятниц» Я.П.Полонского. Мечтавший об объединении писателей различных взглядов и убеждений, исповедовавших идеалы добра и красоты, он устроил на своей петербургской квартире литературный салон, завсегдатаями которого стали супруги А.Г. и Ф.М.Достоевские, И.С.Тургенев, И.А.Гончаров, А.Н.Майков, Н.С.Лесков, В.М.Гаршин,  Д.В.Григорович, А.П.Чехов, П.Д.Боборыкин, В.А.Гиляровский. Н.Н.Страхов, И.К.Айвазовский, А.Г.Рубинштейн, М.Г.Саввина, А.Ф.Кони. На изысканных вечерах Полонского гости знакомились с последними музыкальными и литературными новинками.  Кружок «Пятницы» Случевского» издавал юмористический еженедельный листок «Словцо» (вышло 18 номеров). На заседаниях был заведен порядок: поэты читали по три стихотворения, после оживленной дискуссии предлагался ужин: «Меню… было всегда одно и то же: несколько закусок и окорок превосходной холодной телятины». «Эти ужины, – вспоминает современник, – по правде говоря, были самой приятной и интересной частью вечера. Хороший стол, гостеприимный хозяин и приятные собеседники – что может быть лучше? Было весело и уютно. Под конец ужина Случевский задавал какую-нибудь тему, на которую все присутствовавшие должны были написать экспромты в стихах». «Пятницы» (переименованные в 1904 году в «Вечера» Случевского») посещали Вл.Соловьев, К.Фофанов, В.Брюсов, супруги Мережковские, К.Бальмонт, Ф.Сологуб, Т.Щепкина-Куперник, М.Лохвицкая, Н.Гумилев, А.Ахматова и многие другие, было немало крупных государственных чиновников. Заочным участником являлся поэт К.Р. – великий князь Константин Романов. В 1915-м на одно из заседаний был приглашен только входивший тогда в большую литературу С.Есенин. Впрочем, «Вечера» могли оцениваться и критически: в дневниковой записи Брюсова читаем: «Мы… тоскливо укрылись в угол. И это еще лучший вечер, ибо не было Мережковского. А то он терроризирует все общество. Старики молчат, боясь, что он их забьет авторитетами… Молодежь возражать не смеет и скучает, одна Зиночка Гиппиус торжествует».  Из московских известен поэтический кружок младосимволистов «Аргонавты» (1903-1910), куда входили студенты различных факультетов Московского университета, лидером и идейным вдохновителем являлся Андрей Белый. Регулярные литературные вечера устраивали редакции крупных столичных газет: «Петербургский глашатай» – в роскошном зимнем саду; приглашения с программой вечера и меню ужина, рассылавшиеся литературным и театральным знаменитостям, были отпечатаны на «дорогой бледно-лиловой с жилками» бумаге. Редакция журнала «Гиперборей» проводила литературные вечера в кабинете редактора Михаила Лозинского, по праву считавшегося идеальным хозяином литературного салона: «Если гости оживлены, болтают и не нуждаются в том, чтобы их занимали, – его не видно, он тихо беседует с кем-нибудь в дальнем углу. Молчание, какая-нибудь заминка или неловкость – и сейчас же как-то незаметно он овладеет разговором, блеснет неожиданной остротой, рассеет неловкость, подымет упавшее настроение» (Г.Иванов). Литературные вечера устраивались у княжны Веры Гедройц – личности удивительной: подруга императрицы, военный хирург (заведующая госпиталем) и одновременно поэт, выступавший под псевдонимом князь Сергей Г. или Сергей Гедройц. Хозяйка литературного салона – издательница «Северных записок» Софья Чацкина, печатавшая Бунина, Мандельштама, Ахматову, Цветаеву, Парнок, Клюева, Есенина, Ходасевича и многих других. Цветаева всю жизнь с благодарностью помнила эти вечера: «Дом «Северных записок» был дивный дом: сплошной нездешний вечер. День и ночь камин, и день и ночь стихи, особенно – «ночь». Два часа. Звонок по телефону: «К вам не поздно?» – «Конечно, нет! Мы как раз читаем стихи». – Это «как раз» было – всегда».Известный в Петербурге салон в своей квартире на Разъезжей улице держали символист Федор Сологуб и его супруга Анастасия Чеботаревская: здесь собирался почти весь тогдашний театральный, художественный и литературный Петербург. В октябре 1912 года Сологуб устроил вечер Северянина, первая «серьезная» книга которого – «Громокипящий кубок» – вскоре вышла с предисловием Сологуба – не по-сологубовски восторженным. Традиционно значимые элементы объединения: название, место сбора, заранее намечаемый круг обсуждаемых тем, роль хозяина, интерьер (а иногда и экстерьер) салона, костюмы (как хозяев, так и гостей), поведенческая модель, присваивание других имен или дружеских прозвищ членам кружка,  наличие альбома (журнала), несколько оппозиционный характер собраний, роль в культурной жизни страны. Свои названия объединения носили по месту сбора («Башня») или по названию дня недели: в Москве – «Среды» Николая Телешова, «Среды» Брюсова, в Петербурге – «Среды» Мережковских (собственно, и «Башню» можно называть «Средами»). Субботние встречи, посвященные литературе, проводила с 1914 года в Москве писательница Евдоксия Никитина; литературный кружок (а затем и издательство) получил название «Никитинские субботники». Место сбора в эпоху Серебряного века уже не великосветские дворцы: это частные квартиры, первый этаж многоэтажного дома (кафе имажинистов «Стойло Пегаса»), подвал («Бродячая собака»). Среди обсуждаемых тем не только литература, но и живопись, и музыка, и новые театральные постановки, и последние политические события. На «Башне» звучала новаторская музыка Александра Скрябина и Сергея Прокофьева, впервые выступил в качестве поэта Михаил Кузмин, Всеволод Мейерхольд демонстрировал возможности биомеханического  театра. В оформлении интерьеров принимали участие выдающиеся художники: в «Бродячей собаке» – Сергей Судейкин, Николай Евреинов, Николай Сапунов, Николай Кульбин, в «Стойле Пегаса» – Георгий Якулов, представитель симультанизма (одновременного изображения предмета в различные моменты и в различных ракурсах). В кружке «Друзья Гафиза» костюмы оформляли художники «Мира искусства» – прежде всего Константин Сомов («Каждый раз костюмы – новый пир для глаз», – отмечал в дневнике Кузмин). Завсегдатаям, посещавшим «Среды» Мережковских, в память врезались и необычный вид, и эпатирующая новичков поза хозяйки, принимавшей посетителей на козетке, – талантливого поэта и прозаика, остроумного и ядовито-злоязычного литературного критика Зинаиды Гиппиус. Писательница Лидия Зиновьева-Анибал, супруга Вячеслава Иванова и хозяйка его салона, также представляла собой редчайшее соединение ума, таланта, эрудиции и остроумия. Одевалась столь же необычно, но если «леди символизма» предпочитала европейский стиль (ввела в России моду на брючный дамский костюм), Зиновьева-Анибал тяготела к античным одеждам: белоснежный или ярко-красный хитон с накинутой поверх тогой носила и в повседневной жизни. Принимая гостей, сидела в полумраке при свечах не в кресле, а на полу посреди комнаты – на ковре в окружении подушек, это создавало ощущение мистификации, игры. В кружке «Друзья Гафиза» происходящее воспринималось как игра, театральная постановка; участники освобождали себя от моральной ответственности: антиповедение выступало в качестве узаконенной нормы. Составной частью игрового поведения было присваивание других имен. В телешовских «Средах» в качестве юмористических прозвищ участники получили московские топонимы: Федор Шаляпин – Разгуляй, газетчик Юлий Бунин – Старо-Газетный переулок, Евгений Чириков с его высоким лбом – Лобное место. Членам «Кружка Гафиза» присваивались имена исторических или мифических персонажей (Соломон, Ассаргадон, Антиной, Петроний, Харикл, Диотима). В «Стойле Пегаса» члены «Верховного Ордена имажинистов» носили прозвища по названию лошадиных пород: Сергей Есенин – Вятка, Анатолий Мариенгоф – Гунтер, Вадим Шершеневич – Орловский рысак.    Непременный атрибут объединения – альбом (журнал): в нем фиксировались дата встречи, круг участников, перечень обсуждаемых проблем и так далее. Он мог быть серьезным («Никитинские субботники») или юмористическим («Башня»: «Les puces de gamins» –  «Мальчишеские блохи»). Литературные салоны почти всегда отличались некоторой оппозиционностью: в 1920-е в «Стойло Пегаса» на Тверской то и дело заглядывала милиция; «Сайгон» (неофициальное название легендарного ленинградского кафе) – место встречи неформалов в 1960-е годы.  Литературные кружки и объединения Серебряного века, безусловно, сыграли немаловажную роль в культурной жизни страны. О значении «башенных» собраний мирискусник А.Бенуа впоследствии вспоминал: «То был центр, куда собирались все, которые задавались созиданием чего-то нового, и те, кто жаждал делиться своими мечтами с подобными же искателями». Исследователи справедливо называют литературные объединения Серебряного века «плавильным тиглем», в котором переплавлялись новаторские художественные идеи. ​Татьяна САВЧЕНКО, доктор филологических наук, профессор кафедры мировой литературы Института Пушкина, лауреат Международной литературной премии им. Есенина

Оценить:
Читайте также
Комментарии

Реклама на сайте