Галина Иосифовна Собеневская (1923‑1991)

«Нас создал ее английский»

Хрупкая, небольшого роста, с неизменными папиросами – немного Раневская, немного Пельтцер. «Она была совсем-совсем иная, чем большинство: хриплый голос, резкая, нервная, живая, абсолютно живая, ее английский создал нас более, чем все другие предметы вместе взятые», – писали выпускники 31‑й английской спецшколы о Галине Иосифовне Собеневской.

Дореволюционное начальное училище (ныне – школа №1520 имени Капцовых), неоднократно менявшее названия на своем долгом веку, с 1964 года (уже надстроенная 4‑м этажом в 1952 году) стала новым учебным заведением – школой с углубленным изучением английского языка. В этот самый период и проявила себя Галина Иосифовна Собеневская, которая была не только учителем, но и организатором учебного процесса. Она возглавила методическое объединение учителей английского языка, воспитав педагогов, которые работают по сей день, а позже стала завучем школы.

Целый ряд предметов преподавался на английском. Поначалу даже учебные пособия здесь были на иностранном языке – учебники физики, географии. Все это было организовано при Собеневской. При ней и ею. Она работала со всеми параллелями – со 2‑го по 10‑й класс, школа была общая, не было разделения на начальную и среднюю. Завуч знала обо всем, и если что-то нужно было срочно решить, то обращались к Галине Иосифовне, потому что она всегда говорила по делу и очень четко.

– Она составляла расписание. Я вспоминаю, ведь раньше это был мучительный процесс. Галина Иосифовна своим хриплым голосом говорила: «Так, ко мне не подходить в течение трех дней». Запиралась дома, садилась и приносила совершенно виртуозное расписание, к которому не было претензий и никаких жалоб, что там какие-то «окна» или еще что-то. Каким образом она воевала с ним один на один с вечной своей сигаретой во рту? Она так и запомнилась с ней. При детях не курила, а в своем кабинете могла. Попробуйте не разрешить курить Галине Иосифовне! Были у нее какие-то непреложные вещи, с которыми спорить было бессмысленно, – рассказывает коллега Собеневской Елена Константиновна Иванова, учитель русского языка и литературы. – Какая была Галина Иосифовна по характеру? Немножко резковатая, если ей что-то не нравилось, умела четко сказать «нет». Я вспоминаю ситуацию, когда наша выпускница Алена Бондарчук, уже будучи студенткой театрального вуза, рассказывала, что готовятся съемки фильма, где главную роль учительницы должна была играть Татьяна Пельтцер. Она говорила, что очень хочет ее познакомить с Галиной Иосифовной, что они очень похожи. Чтобы Пельтцер посмотрела на типаж, который она собирается играть.

Мы проработали бок о бок более 20 лет. Для меня Галина Иосифовна – наставник, хотя я учитель русского языка и литературы и с английским мало была связана. Но она как завуч приходила на мои уроки. Предупреждала перед этим: «Ты не волнуйся, я приду». Садилась за последнюю парту, все внимательно слушала, а потом был разбор полетов, который начинался с хорошего: «Вот это здорово, вот это получилось, вот это отлично, а посмотри, как они реагировали!» Потом начиналась критика: «А вот это никуда не годится, это срочно надо менять. Через две недели приду, чтобы этого не было!» Вот так она меня учила, это было жестко и совершенно четко. Ставила все на свои места, методистом она была фантастическим.

Резкость и материнская забота

Валерий Евгеньевич Гаврилов, директор школьного музея, работает в школе с 1987 года, раньше преподавал английский язык и географию. Ему посчастливилось около четырех лет проработать бок о бок с легендарной Собеневской:

– Галина Иосифовна окончила Институт иностранных языков. Но ее отличало не только блестящее образование, но и большая человеческая мудрость. Глубокое что-то в человеке было. Если скажет что-то, то это сразу в точку. Видит ситуацию насквозь, но советы дает очень деликатно, тактично. Она очень дружила с ребятами. Когда приходили выпускники, слышалось благоговейное: «Галина Иосифовна, здравствуйте». Только потом ребята шли к остальным учителям.

– Это был такой тип учителя, который сейчас среди современной молодежи не встретишь. Такого отношения к детям и детей к нему больше не существует. Это было какое-то родство. Я думаю, что, если бы Галина Иосифовна позволила называть себя мамой, наверное, многие ее так и называли бы. Она вела себя и поступала как настоящая мама. Кабинет на третьем этаже, Собеневская всегда среди детей – худенькая, стройная, невысокого роста. И вот этот глухой голос, который был слышен по всему коридору, когда она делала замечание…» – продолжает Елена Константиновна.

– Голос с хрипотцой напоминал голос Раневской. Даже внешне с папироской во рту был как раз такой образ, – добавляет Валерий Евгеньевич. – Один выпускник сказал, что хорошо бы на школьном календаре опубликовать какую-нибудь яркую и резкую цитату Галины Иосифовны. Это было очень тактичное и доброе отношение к нам, а к ученикам тем более. Нервничала она из-за ребят обычно очень сильно. В ее кабинете кроме папирос была большая банка валерьянки. Заходишь, открывается шкаф, и видишь, как она залпом из нее пьет. «Галина Иоси­фовна, что случилось?» – «Подожди. Приду в себя и только после этого расскажу». Она так переживала за детей. Потом говорила: «Ну, наверное, я не права. Наверное, нельзя было так реагировать».

Завуча Собеневскую побаивались, потому что она была строгая. Но безумно любили за умение выслушать, понять, наставить, расставить все на места, сказав: «Вот здесь вы не правы. А здесь надо по-другому». Так определить и направить умела только она.

Душа и мозг школы

– В этом году мы много говорим о различиях учителя и наставника, – рассказывает Елена Константиновна. – Она была именно наставником. Во всем: в нравственной и гражданской позиции, в учительской и педагогической деятельности. Действительно, выпускники выходили со знанием того, что Галина Иосифовна не только английскому научила, но и каким-то жизненным нравственным идеалам, которые сохранились на всю жизнь. Для всех нас это был человек, без которого школу невозможно представить, иногда так не запоминается директор, как запоминается такая яркая личность. Есть люди, которые воплощают в себе школу. Вот она на самом деле воплощала ее. Была ее душой.

– Она создала английскую спецшколу, на ней все держалось, – добавляет Валерий Евгеньевич. – Кроме души это был еще и мозг школы. Человек удивительной внутренней мудрости и профессионал высочайшего класса. Ее решение, когда все вокруг были на эмоциях, всегда было обдуманным: «Так, не торопись. Надо обдумать, подождать. Все должно успокоиться, вот это надо так и так сделать». Наша школа была элитарной не за счет детей высокопоставленных родителей, она задавала тон в Москве и славилась высоким уровнем преподавания и детскими результатами. И все это заслуга Галины Иосифовны, человека уникальной харизмы. Завуч руководила всей школой, и ей легко было методически обосновать что математику, что физику, что английский, что русский, что литературу. Ее педагогическая энциклопедичность просто поражала. Она выстраивала всю систему, школа держалась на ней.

Со стороны учителей английского языка к ней было благоговение и абсолютное доверие, не было споров, недовольства. Методика, которой сейчас пользуются учителя, идет от Собеневской. В свое время она придумала и ввела обмен параллелями, когда зачеты принимаются учителями соседних групп. Общие разработки, по которым учатся группы, – это тоже ее наследие. Многое уходит, но сама четкая и строго отлаженная система, механизм, который не дает сбоев, остаются. Собеневская – творец этого всего.

К стандартным учебникам она подбирала дополнительные материалы, написанные от руки листы, карточки, которые раздавались учителям. Что-то придумывала постоянно – мероприятия на английском языке, конференции. Она всегда была в центре всего происходившего, все делала с душой. Иногда думалось: откуда у нее силы на все это? Хрупкая внешне, но удивительной внутренней силы человек.

Родители ребят к ней прислушивались. Кто-то хотел определить ребенка в ее группу, просились в ее класс. Но перевод из группы в группу никогда не приветствовался. И если можно было без этого обойтись, если это были не какая-то чрезвычайная ситуация и психологические проблемы, то Собеневская на это не шла, желающих могло быть слишком много.

У нее хотелось учиться, к ней хотелось идти, с ней хотелось разговаривать. Ей можно было доверять, быть с ней откровенным. Она не лезла в душу, но при этом никогда не отталкивала от себя, если ты пришел поговорить о чем-то важном и сокровенном, будь то о ребятах или о себе лично. От нее всегда исходило очень хорошее, доброе отношение.

Представитель поколения гигантов

– Если она доверяла тебе, то это доверие было откровенным, полным, – рассказывает Елена Константиновна. – Мы работали вместе в тот период, когда открывалось все, что касалось времени репрессий. У Галины Иосифовны был репрессирован отец. Как-то она рассказала, что он тоже работал в органах, был арестован и потом пропал без вести. Эту жизненную ситуацию мы с Валерием Евгеньевичем не наблюдали, а пережили вместе с Галиной Иосифовной, прочувствовали ее. Когда вышел на экраны фильм «Покаяние», Галина Иосифовна позвала меня в кино. После фильма она шла задумчивая, а потом сказала: «Я предпочла бы увидеть правду. Не художественный вымысел, не обобщение, а правду». И эту правду о расстрелянном в 1937 году отце ей удалось узнать, когда были открыты архивы, когда можно было по запросу ознакомиться с уголовными делами. Она пришла в школу на взводе. Уроки уже закончились, и она позвала нас в свой кабинет. Там она достала бутылку сухого вина и сказала: «Я сегодня видела материалы по делу своего отца. Но сначала давайте выпьем». Дальше плакала и рассказывала о том, что прочитала, что увидела своими глазами.

У нее не было собственных детей. И она усыновила мальчика, в школе это трудно было скрыть, хотя она пыталась. Илья был непростым ребенком, она с ним мучилась, воспитывала, отдала ему все. Он учился здесь, в ее классе, они держались по жизни вдвоем. У Ильи трагически сложилась судьба. Его не стало вскоре после смерти матери.

Ушла Галина Иосифовна очень тихо, она просто заболела. Мы знали, что она никогда бюллетень не берет, а тут ее не было несколько дней. Не могу себе простить, как-то пришла домой, а мама мне говорит: «Ты знаешь, звонила Галина Иосифовна, узнала, что тебя нет, и просто положила трубку». Это было накануне ее ухода, она, вероятно, что-то хотела сказать. Но поскольку мобильных телефонов не было, я так и не услышала ее слов в самом конце. Я очень хорошо запомнила день ее ухода – 2 февраля 1991 года. Приходили на прощание ее выпускники, тогда еще гражданскую панихиду можно было проводить в школе. Кто-то плакал, народу было много, собрались те, кто к ней душой прикипел.

К 100‑летию школы около кабинета, где преподавала Собеневская, была установлена мемориальная табличка. Педагоги школы решили, что это сделать необходимо, что они обязаны хранить память о своем наставнике. Табличка на стене сохранилась до сих пор, на ней значится, что в этом кабинете работала завуч школы Галина Иосифовна Собеневская.

– К ней можно было прийти с любым вопросом – житейским, личным, педагогическим, – вспоминает Елена Константиновна. – Помню, как она меня пыталась воспитывать и говорила: «Не требуй от людей того, что требуешь от себя, это невозможно. Они недотягивают. Это с собой делай, что хочешь. А к людям будь более милосердна, потому что они не умеют так, как ты». Такие мудрые слова, мудрые вещи… Галина Иосифовна для меня до сих пор рядом. Для нас ее поколение – это поколение гигантов. Они создали и показали школу – настоящую, красивую, стильную. Благодаря им эти традиции продолжились.

Вера СМАГИНА

Воспоминания

Ее личность завораживала…

Из воспоминаний выпускницы 1985 года Алины ЛАЗАРЕВОЙ (АЙВАЗЯН):

– Имя Галина Иосифовна в нашей школе знали все. И произносилось оно всегда с нервным придыханием. Даже теми, кто у нее не учился.

По звуку ее каблуков и по хриплому кашлю мы понимали – она приближается… Распахивалась дверь в класс, мы стояли не дыша. В звенящей тишине Галина Иосифовна проходила к своему столу, садилась и, закручивая одну ногу вокруг другой (почти в три оборота), подпирая голову рукой, выдыхала хриплое и долгожданное: «Good morning, children. You may take your seats now». Наши ноги подкашивались, и мы с грохотом sat down. Кого и что она спросит, на какую тему будет контрольная, о чем мы будем говорить… Никто не знал. Учебной программе уделялась треть урока. Дальше экспромт.

Константой была ее ревностная любовь к английскому языку. Превосходно владея им, она того же требовала от нас. За небрежное отношение к грамматике, произношению, тексту она могла влепить три двойки сразу. «Oh, my God!» – кричала она и театрально обхватывала голову руками. И, громко стуча по столу ладонью, говорила: «Прежде, чем что-то сказать на любом языке, подумайте. Болтают в четыре года, в вашем возрасте надо понимать, что голова должна не только звуки издавать, но и соображать». До сих пор не удается следовать этой мудрости, но она, как и многое другое сказанное педагогом, запомнилась.

Слово «субординация» я впервые услышала тоже от Галины Иосифовны. И эта субординация соблюдалась нами безукоризненно.

Откуда в этой хрупкой женщине было столько силы? Ее уверенность передавалась и нам. Ее похвала и оценка «отлично» окрыляли.

Иногда она рассказывала о своих родителях, о сыне, о многочисленных выпускниках (все на блистательном английском). В эти лирические моменты она превращалась в добрейшее, нежнейшее, сентиментальнейшее создание. И ничего не рассказывала о себе. Никогда. Много позже оказалось, что мы несправедливо мало знали о ее невероятной и непростой судьбе… Тем не менее ее личность завораживала. Она заполняла пространство своей энергетикой. И дым папирос в ее кабинете никогда не рассеивался. А как обаятельно она смеялась, сбиваясь на кашель…

И побаивались ее, и трепетали от ее хриплого голоса и пронизывающего серого взгляда, но любили. Несмотря на ее непоколебимость и двойки.

А она любила нас.

Я это точно знаю.

Рубрика «Легенда школы» – совместный проект «Учительской газеты-Москва» и Корпоративного университета московского образования в Год педагога и наставника