Евгений Вирячев, Вологда: Работать как Шаталов невыгодно. Если все будут учиться в школе на пять, репетиторство исчезнет, и главные предметники пойдут по миру босыми!.

На канале «Культура» 28-31 мая прошёл документальный цикл «Ищу учителя», главными героями которого были педагоги-новаторы, создатели авторских школ. Честно говоря, поначалу меня коснулось лёгкое разочарование.

Наверное, получилось несколько спонтанно Я писал эти строки по горячим следам, сразу после финальной серии, ночью 31-го Начал весной, а закончил уже летом Возможно, чередования моих слов и смыслов напоминают мельтешение кадров в фильме За которыми затерялась моя благодарность авторам цикла

Сразу вспомнились «Намедни» Леонида Парфёнова. Называется год и бежит хроника основных событий. Думаешь, сейчас тебе раскроют тайны прошлого, причины, следствия, версии, легенды…. Не-е, быстренько пролистали год как альбом с фотографиями и перешли к следующему.

Похоже было и здесь. На экране мелькали лица известных «образовательных» людей, их интервью разрезали на кусочки, перемешали, заправили музыкой и видеорядом школьной жизни, чтобы зритель не уснул в полдвенадцатого ночи, когда ему это блюдо подавали.

Без сомнения, родительский кругозор этот проект расширяет, и это уже хорошо. Но сдаётся мне, что наиболее продвинутую телеаудиторию в столь поздний час больше остального интересовал вопрос – а в чём, собственно, отличие этих авторских школ от обычных?

Вот отец Пётр (Василенко), основатель школы в Свято-Алексеевской пустыни поясняет с экрана: «В нашем учебном заведении три основных кита – древнегреческий, латынь и математика». Любой нормальный родитель сразу скривит рот – на кой ляд нам древнегреческий-то? Тут английский одолеть не можешь всю жизнь (в школе учил, в институте учил, а в первом отеле за границей начинаешь истязать портье). Разве не выгодней постигать то, что имеет практическую пользу?

И как ответить такому родителю? Может так?

– В педагогике самой большой ценностью является то, что нельзя увидеть. А вот они – василенко, щетинины, ямбурги, – видимо, увидели. И то, что кажется нам бессмысленным и безрезультатным, типа древнегреческого, вполне возможно, таковым не является. Потому что неважно, с помощью чего кристаллизуется это что-то невидимое – душа и разум. Важно, чтобы кристалл засверкал бриллиантом в конечном итоге. Пусть живой ученик изучает мёртвый язык! В конце концов, это лучше «мёртвого» школьника, спящего среди живых наук.

Однако въедливый родитель может предложить пойти дальше по этой логической тропке, и взять на вооружение вместо древних языков с математикой другие научные дисциплины, раз уж это несущественно, и даже вовсе не научные, например, игру в карты, которая была всегда жертвой школьной морали. Между тем, покер, бридж, преферанс – высокоинтеллектуальные занятия, развивающие память, логику, интуицию, математический расчёт и прочее. Кто сомневается, спросите у экс-чемпиона мира по шахматам Анатолия Карпова – финалиста всероссийских турниров по … «подкидному дураку».

Поэтому, место «трёх китов» (древнегреческий, латынь, математика) легко могут занять, скажем, карты, бильярд и джаз. Или вальс, сноуборд и японская игра го. А может пчеловодство, стенография и рисование шестом. В общем, всё, что угодно (в том числе, «Окружающий мир» и «ОБЖ», которых отец Пётр мимоходом «отлучил от церкви» во время интервью)! Когда смотрят на бриллиант, разве интересуются средством для огранки? Резюме: не что учить, а как? – главный вопрос педагогики.

Но так можно зайти далеко-о, вам не кажется? Кстати, грани на алмазе-бриллианте шлифуются алмазом же, ничто другое не подходит.

И всё-таки ответ на вопрос «как?» в первую очередь отличает всех великих от остальных. Когда я слушаю Евгения Ямбурга и вижу его «адаптивную» школу – школу, приспособленную для детей (везде – наоборот), мне это очень нравится, но хочется понять – за счёт каких неизвестных мне факторов его школа лучше, допустим, моей – в которой я работаю? Учителя другие? Элитной школе легче собрать элитный педсостав, здесь нет загадки. Ученики другие? Директор утверждает – обычные. Богатое оснащение школы? Собственная конюшня, собственный флот, «школа ремёсел», музей Окуджавы, театральная студия, кабинет релаксации в виде гнезда с гигантским яйцом, аквариумы, рыбки … (то, что успел разглядеть с экрана, а сколько осталось за кадром!). Не сомневаюсь, что такое богатство в умелых руках даёт результат. Но что даёт это нам – немосковским школам, кроме очередной капли яда в бокал нелюбви к столице-кровопийце? Ни наши родители, ни наш городской бюджет не могут позволить себе до такой степени «адаптироваться» к потребностям детей.

Вот если бы наряду с авторскими школами создать авторское министерство образования!

Эти мечты обрывает следующий сюжет. На экране появляется знаменитый неувядаемый Шаталов, привычно воспевая свою методику опорных схем. Первый вопрос у любого нормального человека: почему шаталовский метод, если он настолько хорош, а по-другому думать нет оснований, не распространился по всей стране? За сорок-то лет! Ответ жёсткий и шершавый как парижский напильник – работать как Шаталов невыгодно. Если все будут учиться в школе на пять, репетиторство исчезнет, и главные предметники пойдут по миру босыми! Эти опорные сигналы просто выбивают опору из-под ног нашей малобюджетной отрасли. Сотни тысяч людей связаны с процессом «инноваций и реформирования» (одних кандидатских-докторских сколько, не говоря про всякую мелочь, – я, например, эту статью пишу), идеальная школа отнимет у них хлеб. Одна радость – в ходе этой игры, этой борьбы за лучшую модель образования, человечество развивается так же, как развивается ученик, изучающий древнюю никому не нужную латынь.

Я, конечно, ушёл чуть в шаржирование, главная-то причина трудности использования чужого опыта, как знают все, в том, что авторская методика практически не тиражируется, не передаётся. Если бы она легко переходила из рук в руки, она не была бы авторской.

Зачем же тогда фильм?

Идеи рождают идеи!

… Вечером в определённые дни я играю со школьниками в волейбол. Большинство из тех, кто приходит в спортзал,  относятся к этому занятию весьма серьёзно: терпеливо отрабатывают удары и передачи на разминке, пытаются усвоить хитрости защиты и нападения, стратегии и тактики. Они страстно играют, любят выигрывать даже тренировочные игры, но проиграв, не считают, что потеряли время зря, и приходят в следующий раз с не меньшим желанием. Короче говоря, учебно-воспитательный процесс в целом выглядит вполне продуктивным.

И когда они уходят, я снимаю волейбольную сетку, а на её место с потолка мне на голову свешивается вопрос. – Почему они с тем же уважением не относятся к традиционным учебным предметам: алгебре, истории, географии? Может, волейбол – это слишком просто? Но все, кто разбираются в спорте, скажут – это одно из сложнейших занятий, придуманных человечеством (речь о спортивной игре, а не о перекидывании мяча через сетку). Может, всё дело в том, что динамичный процесс всегда предпочтительней сидению за партой? Но эти самые волейболисты, к моему удивлению, уроки физкультуры-то не больно жалуют, не упустят повода прогулять! Наверно, всё кроется в свободе выбора, они нашли дело по душе? Кроется, но не всё. Трудно представить, что это единственное интересное занятие в их школьной жизни. «Читатель ждёт уж рифму розы» – конечно, всё дело в учителе! Ведь я к этому клоню, прозорливо думаете вы. Простите, не оправдал надежд, – на моём ОБЖ эти парни вовсе не похожи на самих себя в вечернем спортзале. Обычные тоскливые школьники с эпизодическими проблесками внимания.

Так почему?!

И вдруг в третьей серии «Ищу учителя» я слышу: «Все спрашивают, как учить детей? И никто не говорит – а зачем?» Эта фраза принадлежала Наталье Королёвой, матери шестерых детей, никто из которых не ходил и не пойдёт в школу, она их воспитывает сама, и судя по всему неплохо.

От этого «зачем» мой суицидальный вопрос дёрнулся в петле и закачался. Ах вот в чём фишка! Я их не учу! Точней, они не воспринимают это учёбой – мы просто играем в волейбол. Пусть я им подсказываю, советую на правах старшего, но главный наставник – сама игра, и в их сознании это всё – нечто иное.

Дети любят учиться, но ненавидят, когда их учат.

Видимо, раньше других это понял Михаил Щетинин, создав свой лицей «Текос», где нет уроков, классов, учителей, точнее каждый друг другу учитель – взаимообучение, взаимопомощь, взаимосвязь – основа щетининской идеи.

Другую связь я увидел в кадре, который тронул меня больше, чем весь остальной фильм. За столом женщина с девочкой. Камера подглядела часть «беседы» ученицы с педагогом в Загорской школе-интернате для слепоглухих детей. Пожалуй, кавычки неуместны, это был действительно разговор. Они медленно и чутко водили пальцами рук по лицам друг друга. Видимо, это был урок, учебное занятие. Но это не было уроком! Это было нечто возвышеннее. Для этой маленькой красивой девочки, которая никогда не увидит своей красоты, которая живёт на ощупь, не существует «зачем?» Если она не научится понимать этот мир (с помощью своего мудрого друга-наставника), сам мир исчезнет. Для неё.

Но не только для неё. Если мы не постигнем искусства обучать детей, обучать быстро и качественно, если нас обгонит время, – не только общество, вселенная изменится. Потому что не терпит пустоты.

Учителя-новаторы знают это лучше других. Когда я выше спрашивал, в чём причина успеха школы Ямбурга? – ответ я знал – в Ямбурге! В нём самом. Не в гнезде же с яйцом! Василенко я могу простить даже древнегреческий, потому что он творец! Как и Казарновский, Амонашвили, Шаталов, Щетинин, другие, которые в одиночку, каждый на своём месте, сражаются со временем. А это единственное, в чём нас ограничил Бог.

P.S.

Наверное, получилось несколько спонтанно. Я писал эти строки по горячим следам, сразу после финальной серии, ночью 31-го. Начал весной, а закончил уже летом. Возможно, чередования моих слов и смыслов напоминают мельтешение кадров в фильме. За которыми затерялась моя благодарность авторам цикла.

Об авторе

Евгений Вирячев, лауреат Всероссийского конкурса «Учитель года России-2007», преподаватель-организатор ОБЖ школы №7, Вологда