Екатерина ГАМОВА: Спорт уходит, а семья остается

В школе Екатерина была самой высокой в классе, и ее дразнили Спичкой. На всех групповых снимках она стоит рядом с преподавателями, чтобы не выделяться из общей группы одноклассников. Российские журналисты называли ее между собой «Дядя Степа в юбке» или «Тетя, достань воробушка». Совершенно без злобы, а с юмором и даже некоторой мужской завистью – нам-то Бог не отмерил два метра и два сантиметра роста.

Подруги называли Гамову Гамби, но «официальное» прозвище Екатерины Гамовой, которое знает весь волейбольный мир, – Game Over («Игра закончена»). Его придумали канадские журналисты на чемпионате мира среди молодежи в канадском городе Саскатун, где Катя во второй раз стала чемпионкой мира и самой результативной волейболисткой турнира. Прозвище звучало, как приговор соперницам, после высокого прыжка над сеткой и удара Гамовой игра заканчивалась победой нашей сборной.Недавно одна из лучших волейболисток планеты, 11‑кратная чемпионка России, двукратная чемпионка мира, серебряный призер двух Олимпиад Екатерина Гамова-Мукасей в международном мультимедийном пресс-центре МИА «Россия сегодня» презентовала свою книгу «Game Over. Волейбол продолжается». Это событие и стало поводом для нашего разговора.- Как вас теперь следует называть – Катя или Екатерина Александровна? Вы все-таки в немалой степени педагог – курируете и консультируете в Федерации волейбола России юношеские сборные страны…- Дети называют меня по имени и отчеству, что непривычно (смущенно улыбается. – Авт.). А вообще-то Катя, Екатерина. К слову, в этом сезоне наши юниорки (до 18 лет) на каждом турнире были как минимум в призерах. А в апреле выиграли «золото» первенства Европы в Голландии.- А свою первую золотую медаль в «молодежке» помните?- Это было 20 лет назад в Словакии, на чемпионате Европы. Мне было 17 лет. Сначала мы приуныли, что мальчишки из нашей юношеской сборной живут в другой гостинице, но в конце турнира поняли, что тренеры были правы, ограничив наше общение. «Результат – на табло, золотые медали – на шеях», – подвели итог наставники. Я вспоминаю об этом в книге.- Первая глава вашей книги называется «Мама, мамочка, мамуля…». Уже в названии главы – нежность любящей дочери, обещание исповеди. И даже боль…- Мама ушла из жизни 12 лет назад, за четыре дня до моего 25‑летия. До последнего часа скрывала, что легла на операцию, чтобы не омрачать мой юбилей и вообще чтобы не расстраивать меня. Сказала, что их попросили отключить телефоны на время лечения из-за сложной аппаратуры в палатах.Мама – мой ангел-хранитель. Она всегда рядом, пусть и на небесах. Когда я принимаю серьезные решения, то прошу маму, чтобы она мне приснилась.- Двукратная олимпийская чемпионка по спортивной гимнастике Светлана Хоркина, которая здесь также презентовала свою книгу, рассказывала, что в детстве прыгала со шкафа на кровать, а водилась во дворе только с мальчишками. В общем, была сорвиголовой. А как у вас обстояли дела?- И мне интереснее было играть с мальчишками. Я слыла среди них своим парнем. Мальчишки играли в войнушку, а я была медсестрой. Мама сшила мне фартук, косынку с красным крестом, белую сумку. Ради приключения воровали патиссоны из соседнего детского сада и ели сырыми. При этом я не была ни хулиганкой, ни трудным ребенком. Во всем соглашалась с мамой, бабушкой и тетей. Я рано всерьез начала заниматься спортом, а спорт дисциплинирует. Некогда было тусоваться по подворотням.Мама работала на знаменитом Челябинском тракторном заводе начальником планово-диспетчерского бюро. Уходила на работу очень рано. Мы с ней получили отдельную квартиру, но я лет с 12 жила у бабушки и тети. Так было всем удобнее, и особенно мне. Бабушка и тетя собирали меня в школу, заплетали косички так туго, что глаза становились «китайскими» (смеется). Да и на тренировки от них было ближе ездить.Мама каждый день после работы приходила делать со мной уроки. До 7‑го класса я училась без троек, но, когда всерьез занялась волейболом, стало сложнее. За плохие оценки мама не ругала, но наставляла с легкой иронией: «Катя, вообще можешь не учиться. Маляр тоже почетная профессия. С твоим ростом и стремянка не нужна». (Уже в 11 лет Катя была ростом 174 сантиметра. – Авт.)- Спичкой вас в школе прозвали?- Да. Я дружила с одной полненькой девочкой. Как же мальчишкам не воспользоваться таким удачным поводом и не подразнить наш тандем? Одна – Спичка. Другая – Толстая. Мы отлавливали их по одному и «воспитывали». Не сильно, но так, чтобы они поняли, что мы можем за себя постоять.И еще был случай. Несколько старшеклассниц «подкалывали» меня из-за роста. Я училась классе в пятом. Мы с подружкой поднялись на их этаж. Обидчицы стояли у окна. Я подошла к крайней из них, дала тумака, и мы были таковы. Все. «Подколы» прекратились.- Ваше взросление пришлось на голодные 1990‑е годы. Витрины магазинов были пусты. А вы рослая девушка, к тому же спортсменка. Надо хорошо питаться…- Мясо в Челябинске было, конечно, не купить, но как-то выкручивались. Вообще я много не ем. Проблемы были в другом – девочке же надо хорошо и со вкусом одеваться. Мама за этим следила. Подобрать вещи нестандартному ребенку и во времена вселенского изобилия непросто, а тут… К счастью, мама прекрасно шила. Джинсы мне скроила и сшила, от фирменных было не отличить.Во время одной из тренировок у меня в раздевалке украли сапоги. Были такие «дутыши» «made in China». Сделано в Китае. До дома полтора часа езды. Зима. Подружка, которая жила неподалеку, принесла из дома огромные папины ботинки. Пока мама искала замену «дутышам», я два дня сидела дома.- Вы хорошо учились? Обычно у спортсменов с этим проблемы…- Мне нравилось учиться. В начальных классах были только пятерки и четверки. До 7‑го класса была хорошисткой. Потом начались серьезные тренировки, да по два раза в день. Разъезды… Турниры… Приходилось наверстывать.В 14 лет я уже играла за профессиональную команду мастеров «Метар». Получала зарплату. Занималась с учителями индивидуально по удобному расписанию: месяц – алгебра, месяц – русский язык и литература, месяц – история… Очень нравилась биология и не очень – математика, физика, химия.Могла заменить предохранитель в телевизоре. Тогда они были не такими сложными, как сейчас. Я очень любила рисовать, и, говорят, у меня неплохо получалось, особенно мне нравились пейзажи. Мама с тетей в шутку говорили, что загубили во мне талант художника, отдав в волейбол. Сейчас рисование стало хобби. (Екатерина уже в зрелом возрасте брала мастер-классы по рисованию. Две свои картины маслом чемпионка подарила благотворительному фонду «Подари жизнь» – детям, поборовшим рак. – Авт.)Я всегда любила уроки физкультуры. Зимой – лыжи, летом – легкая атлетика. Я же в волейбольную секцию стала ходить с 3‑го класса. Мне удалили аппендикс, от уроков физкультуры я была освобождена, а на тренировки в секцию все равно бегала.Одно время были проблемы с уроками иностранного языка: в лихие 90‑е педагогам не платили зарплату, и наша школа на целый год осталась без учителей английского языка. Потом я перешла в другую школу и быстро восстановила пробелы. В турецкой команде «Фенербахче», за которую я играла уже в ранге чемпионки мира (сезон 2009‑2010 годов. – Авт.), главным тренером был бельгиец, а кроме меня четыре волейболистки из разных стран. Мы общались на английском и хорошо понимали друг друга.- Вы мечта любого тренера игровых видов спорта. И баскетбол, и гандбол любит рослых…- В волейбол меня привела тетя, которая работала тренером по волейболу в спортивном клубе. Я много времени проводила в волейбольном зале вместе с тетей. Она играла за команду ветеранов. С этой командой я ездила на городские и областные соревнования. Помню, как тетя передарила мне крутые по тем временам лыжи – ее приз как лучшей волейболистке турнира. Лыжи были большие, но ведь и я не маленькая.Постепенно «пустое времяпрепровождение» в спортзале переросло в увлечение, а потом и в стадию обучения игре. Увлеклась волейболом всерьез. Увлеклась настолько, что затянуло на долгие годы. На всю жизнь. Говорят, что спорт – это диагноз (улыбается).В спортклубе, где работала тетя, были баскетбольная и гандбольная секции. Все тренеры «тянули на себя одеяло». Все обещали мне большое спортивное будущее. Баскетболистка видела во мне задатки именно ее вида спорта, а гандболист убеждал, что я прирожденный мастер ручного мяча. Но я уже полюбила волейбол.Когда меня спрашивают, в каком возрасте я поняла, что волейбол станет моей профессией, я отвечаю: «Только сейчас, когда карьера закончена. Окончательно и бесповоротно». Я уже год мяч в руках не держала и не жалею об этом. Мне муж говорит: «Пойдем поиграем», а я не хочу. Хотя мы могли бы сколотить неплохую семейную команду – и муж, и родители мужа неплохо играли в волейбол. А муж и вовсе волейболом в юности занимался (улыбается).В детстве я не мечтала о медалях чемпионки, вообще не связывала свою жизнь со спортом. Аппетит приходил во время еды. Поэтапно, хотя задатки, безусловно, были. Тетя рассказывала, что когда меня впервые увидела тренер в детско-юношеской школе олимпийского резерва, то, ничего не говоря, сплюнула через левое плечо и постучала по дереву.- Сработала примета!- Сработала, хотя в приметы я не верю. Вот и в книге моей 13 глав…В 14 лет я попала в команду мастеров. Вместе с мамой подписали мой первый в жизни контракт. В трудовой книжке было записано, что я принята на работу в должности спорт­сме­на-инструктора. Потом мечтала о вызове в юношескую сборную. Следующая ступенька – вызов в первую сборную. Это случилось в 18 лет, когда я уже играла в «Уралочке» у Николая Васильевича Карполя. Пожалуй, с этого момента я поняла, что волейбол – это навсегда.Никогда не считала и не считаю себя звездой. Мне мама с тетей твердили: «Не зазнавайся. С высоты падать больно».- Кто хоть раз видел по телевидению и живьем сборную России времен Николая Карполя или екатеринбургскую «Уралочку», знает, что Карполь кричал на своих подопечных на весь зал, никого не стесняясь. Он деспот? Какие у вас были отношения? Вы подарите ему свою книгу с автографом?- Сразу расставлю точки над i. Карполь – мой (и не только мой) учитель. Все, что я умею в волейболе, – это от Николая Васильевича. Мой переход из «Метара» в «Уралочку» был болезненным. В родном Челябинске меня считали предателем, но я понимала, что только в екатеринбургской «Уралочке», которую возглавлял Карполь, возможен дальнейший профессиональный рост. К тому же Николай Васильевич был и главным тренером национальной сборной страны.В книге я вспоминаю адские тренировки сборной в Алуште. Особенно часовой забег на вершину горы Демерджи с пульсометром на руке, чтобы тренеру было видно, сачковала ты на дистанции или работала в полную силу. Ненавидела кроссы – с утра восемь – десять кругов по 400 метров по беговой дорожке стадиона. Но все терпели, и я тоже.Меня, совсем юную, Карполь поощрил поездкой на чемпионат мира в Японии с национальной сборной. Для всех я была в составе делегации как «один из тренеров». На самом деле Николай Васильевич хотел, чтобы я поварилась в этом котле, поняла, что такое спорт высших достижений, волейбол мирового класса.При Карполе в «Уралочке» мы вели специальные дневники, в которых анализировали свою игру в том или ином матче. Чем больше ты себя критиковал, «разбирал по косточкам», тем больше это нравилось главному тренеру.Я нашла противоядие его «педагогическим приемам». Когда Карполь кричал на меня, я, не моргнув, смотрела ему прямо в глаза. И он снижал громкость, а потом и вовсе переходил на нормальный тон.Подарю ли я Карполю книгу? Пока не думала, но подумаю.- Екатерина, что принесло вам наибольшее счастье – путь на вершину спортивной славы или жизнь на вершине?- Карьера моя сложилась достаточно удачно, мне грех жаловаться. Но самое большое счастье мне принесла моя семья. Семья – самое главное в моей жизни. Спорт приходит и уходит, а семья остается.