На чтение: ≈ 10 мин.Три дня, с 1 по 3 июня, словесники, собранные со всех городов и весей нашей области, имели возможность пожинать горькие плоды своих многолетних трудов. Назвать это занятие приятным язык не повернется. После части С почти у всех учителей, которым выпадает почетная обязанность участвовать в ЕГЭ в качестве экспертов, надолго остается в душе неприятный осадок.
Определить гамму чувств, которую испытывают словесники во время проверки, одним словом невозможно. Здесь и сожаление, и досада, и возмущение, и гнев, и стыд…Стыд, пожалуй, в первую очередь: с каждым годом работы части С становятся все более гладкими, то есть все больше соответствуют пресловутым критериям, и все реже и реже в них встречаются неформальное отношение к теме и оригинальные мысли…Юношеская свежесть восприятия, искренность чувства – о, этого в работах можно не искать вовсе, от искренности мы отучаем детей чуть ли не в начальной школе. К чему она, мешающая карьере, создающая сложности? Овладей алгоритмом и будь успешен – вот лозунг сегодняшней жизни. Образование стремительно подтягивается, отрясая с ног остатки прежних комплексов. Минимум затрат, физических, интеллектуальных, душевных – об этом заботится большинство из взрослых, к этому же с пеленок приучаются и дети.
Вас удивляет, что ваши ученики гораздо больше энергии тратят на поиски возможности списать, воспользоваться гаджетами, чем прочитать заданное произведение и самостоятельно написать о нем несколько предложений? Меня давно не удивляет. Вы же не просите вкладывать в работу душу? Кому она сегодня интересна? Лишь некоторым старомодным учителям, которых ЕГЭ безжалостно списывает с корабля современности. Нас изумляет волна жестокости и насилия, чудовищное бездушие поступков отдельных учащихся, которых в школе считали вполне приличными и не вызывающими тревоги педагогов. Но давайте взглянем правде в глаза: по каким критериям мы можем сегодня судить о том, что творится в детских головах и душах? По рефератам и сочинениям сделать это невозможно (причины изложены выше), литературных диспутов больше никто не устраивает, поскольку хорошим результатам в ЕГЭ они никак не способствуют, скорее наоборот, отвлекают от постижения литературоведческих «глубин». Даже самую задушевную лирику мы сегодня умудряемся преподносить как материал для препарирования. Так же, как на уроках биологии, сплюснутое между двумя стеклами омертвевшее стихотворение помещается под микроскоп для обнаружения лексических и синтаксических средств выразительности. Что выносят ученики с таких анатомических сеансов, вообразить нетрудно. Но мы сейчас не о литературе, о русском языке.
Банальные примитивные фразы, универсальные схемы, чужие мысли, изложенные более-менее гладко или удручающе косноязычно, убогий набор готовых безликих клише, продиктованных взрослыми – вот нехитрый ассортимент того, что учителя встречают на зашифрованных бланках. Ровное однообразие время от времени нарушают лишь смешные фразы из разряда «нарочно не придумаешь», которые проверяющие тихонько зачитывают рядом сидящим коллегам. Смех, по-учительски сдержанный, подобно волне прокатывается по рядам склонившихся над бланками педагогов. Иногда волна катится далеко-далеко, и долго еще кто-то из педагогов нет-нет да и прыснет в кулак, вспомнив особенно яркий перл изящной словесности: «Капающая из глаз ручьем любовь» или «Олесе скоро пришлось покинуть свое родное болото». А вот еще лучше: «Пушкин тоже посвятил несколько строк природе. Он обращался к ней: «Вечор, ты помнишь?»
Пресловутые аргументы – ссылки на якобы прочитанные произведения – заслуживают отдельной статьи. О чем только не писали наши уважаемые классики, каких только проблем в своих бессмертных творениях не поднимали, но учителя (опять же в целях упрощения и облегчения) распределили авторов по темам: экологией у них заведуют Астафьев и Распутин, в крайнем случае Тургенев с «Записками охотника», темой исторической памяти – Лермонтов и Толстой, досталась любовь и дружба – это к Пушкину и Тургеневу, проблема выбора и чести – Куприн и Булгаков. Трудность только в том, что не все их читали. С темой сохранения родного языка дело обстоит хуже всего – о языке мало кто писал, разве что Грибоедов в «Горе от ума» и Тургенев в своем стихотворении в прозе. Универсальным с точки зрения тем и проблем служит «Война и мир». Если ученик забыл классификацию, не читал «Войны и мира» или затрудняется с определением темы, то подбирает аргументы самостоятельно. Тогда и получаются такие, например, казусы, как: «В произведении Шукшина «В окопах Сталинграда», «В стихотворении Пушкина «Люблю грозу в начале мая…», «Пьеса Тургенева «Вишневый сад» или «Как у Лермонтова в «Севастопольских рассказах».
Надо сказать, смешных, но все же с претензией на выразительность фраз тоже становится меньше – все по той же причине. Теперь уж вряд ли встретишь фразу, облетевшую всю страну и ставшую крылатой, когда абитуриенты писали вступительные сочинения: «В монастыре жило много мцырей, одна мцыря сбежала…»
Ни яркость, ни разнообразие, ни оригинальность не прибавят выпускнику баллов. В цене другие доблести. Удивительно ли, что за безликое, бездарное и пустое сочинение учителя вынуждены, совершая насилие над собой, ставить 20 баллов, потому что формально придраться не к чему. Ведь реально можно снизить только за большое количество орфографических ошибок, явные фактические или грубые речевые промахи. Учителя, принимавшие участие в проверке, признавались, что работы, которые в их обычной школьной практике не получили бы выше трех баллов, здесь они оценивали максимумом из возможного. Искали и не находили, за что можно снизить.
Не удивлюсь, если в этом году баллы по русскому языку станут повсеместно выше. Будет ли это свидетельствовать о том, что детей таки научили грамотно и внятно выражать собственные мысли, вопрос спорный. На мой взгляд, это докажет лишь то, что учителя наконец овладели методикой подготовки к написанию шаблонов, а дети набили в этих шаблонах руку. С одной стороны, кому во вред высокие баллы? Ясно, никому. Имеет ли все это отношение к образованию, русскому языку и культуре речи? Очень небольшое. Смогут ли выпускники написать о том, что их действительно волнует и тревожит, и главное – захотят ли? Уверена, очень немногие.
При существующей коммуникационной норме их вполне устроит интернет-общение, не требующее ни грамотности, ни запятых, ни тем более умения строить фразу, убеждать и доказывать. Чтобы выпускник захотел высказаться, должна быть сформирована потребность, созданы условия, подготовлена соответствующая почва. Обычная, среднестатистическая школа этим больше не занимается. Приведет ли такой путь к повышению культуры и просвещению масс – сомнительно. А вот что точно повысится – так это и без того уже запредельно высокий уровень лицемерия и ханжества в нашей стране.
Что предлагают учителя? Писать классический диктант и сдавать литературу устно. Все просто, как и все гениальное.
Вера Кострова
Выбор читателей
Комментарии