Дважды «нобелевский» сын. Академику Сергею Капице – 80

Сын великого физика, нобелевского лауреата Петра Капицы, крестный сын выдающегося физиолога, нобелевского лауреата Ивана Павлова, академик Сергей Капица каждым шагом, каждым мгновением своей жизни опровергал и до сих пор продолжает опровергать истину весьма сомнительную – на детях гениев природа отдыхает. Взамен подтверждает другую народную мудрость: кровь – не водица… На минувшей неделе ему исполнилось 80. Поздравляя юбиляра, президент Владимир Путин тоже говорил о голосе крови, о знаменитой династии, о достоинстве и таланте. А в канун юбилея Сергея Петровича поздравляли друзья. На презентацию документального фильма «Добрый день Сергея Капицы» и только что вышедших из печати мемуаров «Мои воспоминания» в Овальный зал библиотеки иностранной литературы съехались ученые, художники, артисты и государственные мужи. Чтобы рассказать о своем «добром дне», которого бы не случилось, не будь в их судьбе Сергея Петровича и его семьи.

Он родился в Кембридже, где его отец в то время работал в физической лаборатории Резерфорда. Затем Москва, эвакуация в Казань, конец войны и авиационный институт. Секретная работа в ЦАГИ – Центральном аэрогидродинамическом институте, 35 лет на физтехе и столько же на телевидении, в программе «Очевидное – невероятное». Попутно – подводные съемки на Дальнем Востоке – Сергея Петровича вполне можно назвать заядлым дайвером, пионером погружений с аквалангом. Поездка в Канны на фестиваль спортивных фильмов, люди, встречи, книги. Сегодня работы не меньше, чем вчера: в поле его научных интересов – проблемы мировой демографии. Вообще же, формально описывать его биографию бессмысленно: о титанах либо все – подробно и многотомно, либо вообще ничего, ибо и так все известно: услужливые поисковые системы выдадут вам полную хронологию его пути, все звания и награды. А вот детали, живительные штрихи, частности, бережно хранимые владельцами, – находки куда более редкие и потому бесценные. И совершенно естественно, что за этим уютным круглым столом вспоминали не только случаи – иногда торжественные, иногда анекдотические, – связанные с самим Сергеем Петровичем, но и те, что воскрешают его отца, Петра Леонидовича. Ибо история этого рода неделима, разъять ее невозможно, не стоит и пытаться.

Когда стихли аплодисменты, которыми гости приветствовали вручение Сергею Петровичу сертификата, подтверждающего внесение его программы «Очевидное – невероятное» в Российскую книгу рекордов Гиннесса за самую долгую, тридцатипятилетнюю жизнь в эфире, настала пора воспоминаний. Вслед за министром образования и науки Андреем Фурсенко, назвавшим Капицу рыцарем науки, но вовсе не Дон Кихотом, потому что сражается он не с ветряными мельницами, а с противником вполне реальным – с лженаукой, говорил первый президент СССР Михаил Горбачев. Вспоминал больше об отце, Петре Леонидовиче, «человеке, в котором воплотилось само понимание свободы». Давний друг именинника нобелевский лауреат Жорес Алферов не без смеха рассказывал о том, как 30 лет назад Сергей Петрович был его «личным телохранителем», помогая вывести из Англии премию Европейского физического общества – «чемоданчик наличных денег»: чеки в советских банках тогда не принимали. «Милый мой! – воскликнул Сергей Петрович. – Если бы ты знал, какой разговор имел я перед этим с директором банка: в Европе такие суммы наличными нужны только мафии».

И Петр Леонидович, и Сергей Петрович в разное время входили в художественный совет тогда еще опального «Театра на Таганке». Юрий Любимов утверждает, что впервые встретил всю семью Капица… с фонарем, когда они пришли на премьеру его спектакля «Добрый человек из Сезуана». А потом подружились так крепко, что в их доме, на втором этаже, у Юрия Петровича даже была своя комната. И вечером на ее пороге непременно появлялся Петр Леонидович с настоятельным советом пить воду только из-под крана: он сам вырыл колодец, сам провел анализ воды и считал ее необыкновенно целебной.

– У этой семьи всегда была удивительная тяга к таланту, – подытожил Любимов. – Стоило им заметить исходящий от кого-то блеск, им тут же хотелось познакомиться, поддержать, принять какое-то участие. Кто только не бывал в их доме, кому только они не помогали в трудную минуту – и всегда очень деликатно, чтобы не обидеть, не обязать своей помощью!

Ректор Санкт-Петербургского университета Людмила Вербицкая тоже благодарила юбиляра за его необыкновенную программу: мало того что захватывающая – не оторвешься, так еще и несет нам прекрасную, замечательную русскую речь. Ей, профессору, доктору филологических наук, именно в этом видится главный знак качества.

– Сергей Петрович, но разве вся ваша жизнь – это не подтверждение, с одной стороны, очевидного, а с другой – совершенно невероятного? – восклицает Людмила Алексеевна. – Чем бы вы ни увлекались, вы становитесь профессионалом во всем. И всю жизнь стремитесь донести до нас то, чего мы сами по каким-то причинам не в состоянии увидеть и постичь. Вы отважный аквалангист, а занявшись однажды кинематографией, сумели вызвать зависть истинных мастеров. Снятый вами полет осьминога – это же подводная поэма! А Сергей Петрович за штурвалом самолета в небе над Манчестером – это уже приключенческий роман. В том самолете не было ни одного работающего средства связи. И только его искусство предотвратило столкновение с самолетом принца Чарльза. Так что я вам так скажу: Чарльз должен всю жизнь молиться за Сергея Петровича и ставить свечи за его здоровье!

…Это был очень теплый вечер, переполненный восхищением, благодарностью и добрым юмором. Такие вечера не повторяются. Но они – неоспоримое доказательство того, что поколение «князей науки», интеллигентов самой высокой пробы и самого густого замеса все еще живо. Оно уходит стремительно, возможно, вскоре исчезнет совсем. Но нам удалось его застать, и кто не глух и не беспамятен, тот услышит и запомнит его зов навсегда.

Прямая речь

Об Англии

Меня крестили Сергеем. Это имя необычно для англичан, поэтому в Англии меня всегда называли Питером, как моего отца: Питер Капица и Питер Капица-младший.

О детстве

Мне было лет 6, когда я вместе со своим товарищем, сыном известного биолога Дарлингтона, научился играть в карты. И нам очень хотелось играть на деньги. И его мать, и моя мама решили играть с нами. Мы поставили все свои сбережения на кон и вдрызг проигрались. Говорят, что я разревелся на месте. Прошло много лет, и мать мне рассказала, что это был педагогический опыт. Они бессовестно жулили и обманули нас. Идея была, чтобы мы проиграли и больше никогда не связывались с игрой в карты. Думаю, этот опыт удался: я больше никогда не играл в карты на деньги.

О школе

В 35-м году мы переехали в Москву. Целый год учительница обучала меня русскому языку и арифметике. В Англии нас заставляли считать на пальцах, полагая, что это естественный калькулятор, приложенный к человеку. Но это было противно идеям советской педагогики, я должен был учиться считать более абстрактным образом.

Меня отдали в московскую опытно-показательную школу №32 имени Лепешинского. Я проучился там три года. Оказался в группе, которая воевала с другой группой, где были дети Микояна, кстати, очень симпатичные ребята, и племянник Кагановича. Я бросился на них с криком: «Бей наркомщиков!» В результате этой драки было решено перевести меня в другую школу.

О московском физтехе

Существенное место в моей жизни заняла работа на физтехе, где мне было предложено занять кафедру физики. Я 35 лет отдал этой работе.

Однажды на экзамене весь поток решил задачу одинаково, с одной и той же ошибкой. Было очевидно, что произошла утечка информации. Потом выяснилось, что они наладили радиопередачу. Через несколько часов после конца экзамена приезжает страшно грозная комиссия, вооруженная каким-то специальным аппаратом. Это в КГБ перехватили непонятный сигнал со всякими техническими подробностями и, вычислив, откуда он исходит, прибежали к нам искать злоумышленников. Но в итоге его, конечно же, так и не обнаружили.

О программе «Очевидное – невероятное»

Когда я начинал свою работу на телевидении, отправился за советом к крупнейшему физику Льву Арцимовичу, поддерживавшему меня в разных вопросах науки. «Займись этим, у тебя все получится, – сказал Лев Андреевич, – но имей в виду, этим ты ставишь крест на своей карьере в Академии наук». Так оно в итоге и вышло. Но, по-моему, это того стоило. Потому что если вы читаете лекции 20 студентам, это никого не задевает. Наоборот, считается достойным занятием для профессора, если же вас слушают 20 миллионов человек, то оценки существенно меняются.

Об отце

Одна дама с Центрального телевидения, чтобы сделать приятное отцу, однажды сказала ему: «Какой у вас знаменитый сын!» На что он резко ответил: «Это я знаменитый, а он просто известный».

Из фильма «Добрый день Сергея Капицы»

Фото автора