Для «галочки»

Как только президент страны подписал указ о выборах в Государственную Думу, «слуги народа» поспешили отчитаться о 2310 принятых ими законах. Электорату по старинке внушают: чем больше их принято, тем лучше живется народу. С подачи Комитета по образованию и науке Дума приняла 45 законов.

Методом случайной выборки разберем по-взрослому один из них. Например, вступивший в силу уже год назад Закон №403‑ФЗ «О внесении изменений в Закон «Об образовании в РФ» в части практической подготовки обучающихся». Необходимость его принятия авторы объяснили одной фразой: «Образовательные программы не позволяют студентам достигнуть того уровня практической подготовки, которого ждут от них работодатели». Но далее ни слова не сказано, что нужно делать с негодными программами и чего бы хотели недовольные работодатели.

Возможно, депутатов озаботила стареющая учебная база практической подготовки и они захотели ее обновить? Но день в день с вступлением закона в силу прозвучало бодрое заявление первого замминистра просвещения РФ Дмитрия Глушко: «Оборудование, на котором готовят студентов в колледжах, часто опережает то, на котором им предстоит работать после выхода на рынок труда». Сомнительно по существу, но авторитетно по статусу.

Практическую подготовку мог бы двинуть вперед переход на целевое обучение, которое пока не имеет правового обеспечения. Работодатели часто не выполняют взятых обязательств, не устанавливают срок трудоустройства выпускников, более половины договоров не содержат мер социальной поддержки студентов. Здесь депутатам и карты в руки. Но и об этом в законе не поминается.

Тогда предположим невероятное – депутаты нашли в госбюджете лишние деньги и решили использовать их по уму. Как в 2008 году мэр Москвы Юрий Лужков под телекамеру признался, что нашел в городском бюджете 7 миллиардов «свободных» рублей. Они были тут же конвертированы в программу «Рабочие кадры» и укрепили столичные колледжи. Но такого тоже нет, напротив, пояснительную записку венчает кодовая фраза: «Закон не требует расходов из федерального бюджета».

Стоп! Здесь из депутатского рукава и выпала козырная карта, гарантирующая принятие на ура любого закона-пустышки, принимаемого для «галочки». В этом и состоит главная национальная особенность российского законодательства: почему бы не принять закон, который никого ни к чему не обязывает, да еще и не требует затрат?

Чтобы не быть обвиненным в придирках, сравним подготовленный «слугами народа» закон с аналогичным, написанным в прошлом веке «слугами царя». Он назывался «О технических, ремесленных учебных мастерских и курсах» (Собрание узаконений, 7 мая 1902 года, №45). В нем ставилась цель давать рабочим не только практические умения, но «также знания, необходимые для понимания процессов изучаемого производства». Тогда не делили практическую и теоретическую подготовку, понимали: чтобы уметь, надо знать.

Думский закон провозглашает: «Практическая подготовка может быть организована посредством использования сетевой образовательной программы» (ст. 13, ч. 7). Звучит инновационно, словно дидактическое открытие, которое меняет вековые правила. Но таковые правила были ведомы еще царским законникам, потому они писали буднично, без пафоса: «Независимо от занятий в учебных мастерских практические работы учеников могут происходить в мастерских фабрик, заводов или ремесленных заведений». Да где хочешь и можешь, лишь бы выучить умельца.

Думский закон обязывает утверждать Положение о практической подготовке федеральным органом исполнительной власти (ст. 8, ч. 8). Нашим прадедушкам даже при самодержавии такой централизм не приходил в голову. «Практические работы, – постановляли они, – производятся на основании расписаний времени, утверждаемых местными по фабричным и горнозаводским делам присутствиями». В самом деле, если практической подготовкой выпускников недовольны работодатели, как пишут депутаты, пусть они и определяют требования к квалификациям.

Царские законы писались так, чтобы их хотелось исполнять: «Учебным мастерским предоставляется право принимать заказы при условии, если их характер соответствует учебным целям». И для выгоды устанавливалось: «Выручаемый за заказы доход составляет специальные средства мастерских, часть которого может быть использована на выдачу вознаграждений ученикам, принимавшим участие в выполнении заказов». Вот тебе и стимул, ведь без умения не заработаешь на хлеб.

При царе закон с привычным нам сегодня мемом «денег нет, но вы держитесь» сразу вызвал бы возмущение, чиновники тут же подали бы челобитную государю. Потому в их законе указано: «Если учреждение где-либо учебных мастерских будет признано особенно необходимым, то при недостаточности средств могут быть назначены пособия от казны как на первоначальное устройство, так и на ежегодное их содержание». В теперешней России помимо казны есть и другие стимулы: льготное налого­обложение и кредиты, снижение таможенных пошлин на ввозимое учебное оборудование и приборы. Принятый думцами закон ничего подобного не предлагает. «Учите матчасть!» – призывают наши депутаты, одновременно предупреждая, что на матчасть денег нет.

Да что там деньги! Исполнение закона раньше нарекалось гражданским подвигом и поощрялось с невиданной монаршей милостью: «Управляющие учебными мастерскими и мастера, а также преподаватели, за отлично усердную деятельность по прослужении 10 лет могут быть возводимы в звание почетных граждан». В думском законе нет ни одного доброго слова, обращенного к человеку, педагогу, мастеру практического обучения.

Над иными царскими милостями с высот сегодняшней цивилизации не грех и посмеяться: «Мещане и сельские обыватели, окончившие с успехом полный курс учебных мастерских, освобождаются от телесных наказаний». Смешно, конечно. Но лучше задуматься и понять высокую миссию закона, во имя которой в ход шли все ресурсы.

Почему же сегодня пришел запрос на законы-пустышки? Все просто, как две копейки: по итогам срока депутаты отчитываются числом внесенных за их подписью законопроектов. На уже близких (19 сентября) парламентских выборах перед ними снова встанет гамлетовский вопрос: «Быть или не быть?», обращенный к депутатам следующего думского созыва. И чтобы быть, надо отчитаться числом законов побольше, качеством – как получится. Так мы и живем. Ученые отчитываются числом публикаций, диссертационные советы – числом диссертаций, депутаты – числом законов. А потом вместе удивляемся, почему не растет число рублей в ведомости по зарплате.

«Законопроектом закрепляется понятие «практическая подготовка», которое законодательно не было уточнено», – в исключительную заслугу себе пишут авторы закона. Не думское это дело. Для закрепления понятий издавна существуют лингвистические словари. Еще в 1949 году Сергей Ожегов в Толковом словаре дал емкое определение: «Практикум – практические занятия по какому-нибудь учебному предмету». Здесь что-то неясно или изменилось? Какая нужда высекать это в граните закона?

Бюрократическим финалом спецоперации по проталкиванию пустого закона стал лишь совместный приказ №391 от 5.08.2020 Минобрнауки и Минпросвещения России, которым утверждены Положение и форма договора о практической подготовке. И все?
Выходит, теперь для издания ведомственного норматива нужно принимать закон?

Проект думского закона с легкостью сквозняка прошел множество согласований в смежных ведомствах, Правительстве РФ, обсужден в трех чтениях Госдумой и принят ею единогласно. Сотни наделенных высокими полномочиями (и зарплатами) лиц пропустили его сквозь пальцы. Посчитать бы, сколько стоит принятие одного ненужного закона, да и вычесть из доходов всех причастившихся к нему. В подсознание крадется еще одна навеянная строгими царскими правилами мысль: если бы телесные наказания не отменили, законы сегодня писались бы лучше? Отбросим ее как антигуманную.

Тем не менее без ответа остается вопрос: почему у «слуг народа» мотивация к созданию полезных законов ниже, чем у «слуг царя»? Почему из 133 внесенных комитетом законопроектов 88 (66%) были сняты с рассмотрения? Возможных версий три, и все они нуждаются в расследовании:

Низкое качество работы всей Государственной Думы.
Халатность Комитета по образованию и науке.
Невысокая компетентность авторов законопроекта.

Рассмотрим, хотя бы частично, последнюю версию, назвав самих авторов. Закон для «галочки» рожден в качестве законодательной инициативы председателем комитета Вячеславом Никоновым, его заместителями Геннадием Онищенко и Любовью Духаниной, депутатом Гаджиметом Сафаралиевым – все из фракции партии «Единая Россия». Кто они, наши законоучителя?

У Вячеслава Никонова есть пламенная страсть, но это не образование, а международная политика. Его диссертация – по истории США, его многолетнее хобби – «Большая игра» на телевидении, где он с американским политологом Дмитрием Саймсом с глубоким знанием рассуждает, чья ракета долетит до чужой границы быстрее. Проруководив 10 лет думским Комитетом по образованию и науке, он выпускает книгу, но и она, к сожалению, не о пережитом на этом нелегком посту, а о глобальных судьбах мира – «Код цивилизаций».

Первый заместитель председателя Геннадий Онищенко – известный эпидемиолог, бывший Главный санитарный врач России, академик РАН. Его советы по пандемии принимаются в обществе как самые здравые.

Эрудиция лидеров нашего комитета в увлекающих их сферах очевидна в отличие от их мотивации на проблемы образования. Оба они, образно говоря, вряд ли читали Ушинского в оригинале. Их, как Луначарского на Наркомат просвещения, ставили на образовательный комитет по ленинскому принципу выбора человека, который «любое партийное поручение выполнит превосходно». Оба присягнули на верность партии «Единая Россия», хотя ранее имели другие партийные билеты: Никонов – КПСС, ПРЕС (лидер Сергей Шахрай), Онищенко – КПСС, КЕДР («зеленые»). Для них работа в думском Комитете по образованию – место карьерного застоя, рождающая горе от ума.

Стоит ли мучиться, может, лучше вернуться к любимому делу?

Игорь СМИРНОВ, доктор философских наук, член-корреспондент РАО