Дело Кудоярова. Смертельно опасная игра: “Учительская газета” продолжает расследование

Мы продолжаем расследование истории, которая произошла в Москве с директором школы №1308 Андреем Кудояровым, обвиненным во взяточничестве и умершим в СИЗО от обширного инфаркта (Читайте на нашем сайте http://ug.ru/article/166 «Почему умершего в СИЗО директора московской школы Андрея Кудоярова сделали чуть ли не главным коррупционером страны?» или см. «УГ» №42 от 18 октября 2011 года.).

Самое простое, что сейчас можно сделать, – это объявить, что виновато во всем происшедшем исключительно слабое здоровье подследственного. В местах предварительного заключения подозреваемому и обвиняемому должны обеспечить безопасность, но не обеспечили, тут тоже проще всего сказать, что СИЗО ни при чем – он сам погиб. Здоровье Андрея Владиславовича и в самом деле было плохим – гипертония и слабое сердце. Но в его смерти виновато тоже здоровье, однако совсем другое – в обобщенном смысле здоровье системы, которая должна карать виновных, но сделать это не смогла – дальше эмоциональных разбирательств в СМИ и на телевидении дело пока не идет. Парадоксально, но дело не ставшего всемирно известным юриста Магнитского, а доселе неизвестного простого московского директора школы в России нынче называют самым резонансным. Возможно, это произошло потому, что оно обозначило во всей остроте проблемы взаимоотношений следователей, прокуроров, судей и адвокатов. Те, кто говорит о деле Кудоярова, делятся на две части: одни верят в вину директора, другие, напротив, никакой его вины не видят. Не буду уповать на слухи и домыслы, сошлюсь на официальное мнение: 3 октября, за пять дней до смерти Кудоярова, заместитель прокурора Москвы Борис Марков отказался утвердить обвинительное заключение по его уголовному делу, так как не нашел в действиях директора состава преступления. Марков постановил вернуть материалы дела на доследование, так как, по его мнению, факт вымогательства не был подтвержден. В тексте постановления отмечается: директор школы «не выдвигал каких-либо требований о передаче ему лично денежных средств», а объяснил, что деньги «необходимы для ремонта школы», добровольные же пожертвования предусмотрены уставом учебного заведения. Еще было время – целых пять дней, чтобы принять решение об изменении меры пресечения и освободить Кудоярова из-под стражи, но никто этого не сделал, никто не уведомил его адвокатов  Владимира Козина и Александра Манова о решении прокуратуры Москвы, хотя следователь обязан был это сделать. Понятно, почему следователь не давал информации: после такого постановления заместителя прокурора он должен был отпустить директора школы из-под стражи, переквалифицировав обвинение на менее тяжкое. Но следователи сделали другое – обжаловали решение зам. прокурора у прокурора Москвы Сергея Куденеева, видимо, посчитав, что Кудояров может  пока еще посидеть в СИЗО. Между прочим, адвокаты неоднократно подавали прошения об изменении меры пресечения Кудоярову, но потребовалась его смерть, чтобы материалы дела были переданы на тщательное рассмотрение в Главное следственное управление Следственного комитета РФ. И. о. прокурора Москвы Вячеслав Росинский отказал в удовлетворении ходатайства следственных органов, продолжавших настаивать на утверждении обвинительного заключения по уголовному делу Кудоярова, дело было вновь возвращено следователю. Поразительно, но в постановлении об отказе в удовлетворении ходатайства следователя указано, что оно было еще раз представлено в прокуратуру города 14 октября, и это при том, что 8 октября обвиняемый Кудояров уже скончался. Упорство следователей не может не удивлять. Сегодня дело директора мало того что самое резонансное, но еще и самое сложное. Обычно такие дела после смерти обвиняемого прекращают в связи с этим обстоятельством, но родственники, коллеги и родители учеников Кудоярова не могут согласиться с тем, что уважаемый человек так и умер с клеймом взяточника, они намерены требовать его реабилитации. Такого прецедента еще не было, но, видимо, он будет создан. Адвокаты  Козин и Манов тоже не намерены отказываться от своей позиции и будут Кудоярова защищать. К тому же Генеральная прокуратура ведет служебную проверку, связанную с обстоятельствами расследования уголовного дела,  проверяет она главным образом обоснованность процессуальной позиции прокурора в суде по поводу  назначения меры пресечения.  Следственный комитет России называет  это «попыткой, выходящей за рамки правового поля», напомнив, что до смерти Кудоярова действия следователей ни у кого претензий не вызывали, что прокуроры поддерживали их позицию на всех судебных заседаниях, в том числе при избрании меры пресечения, при двух продлениях сроков ареста, а также при рассмотрении кассационных жалоб. Обычно такие дела после смерти обвиняемого прекращают в связи с этим обстоятельством, но родственники, коллеги и родители учеников Кудоярова не могут согласиться с тем, что уважаемый человек так и умер с клеймом взяточника, они намерены требовать его реабилитации. Такого прецедента еще не было, но, видимо, он будет создан.  Сам Следственный комитет сейчас возбудил уголовное дело по ч. 2 статьи 109 УК РФ «Причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих обязанностей». Словом, смешалось все до такой степени, что понять, кто виноват, в чем и в какой степени, сразу не удается. Проанализировать ситуацию решила на внеочередном заседании комиссия Общественной палаты РФ под председательством адвоката Анатолия Кучерены. Речь как раз шла о правомерности заключения под стражу тех людей, которым суд еще не вынес обвинительный приговор. За одним столом (правда, не круглым, а с острыми углами противоречий и спорных тезисов) собрались адвокаты, преподаватели вузов, представители ФСИН, ГУВД, прокуратуры и других компетентных  органов, которые обсуждали, по сути дела, один животрепещущий вопрос: заключать или не заключать неопасных подозреваемых под стражу; если заключать, то в каких случаях, если не заключать, то что с ними делать.   Предваряя начало обсуждения, Кучерена  сообщил, что в последнее время часто появляется информация о том, что задержан, а затем арестован учитель или директор школы, которому инкриминируют взяточничество (в случае с Кудояровым – покушение на взятку). Но почему их в этом обвиняют, что происходит с ними после задержания,  кто их защищает, в какой мере получают подтверждение выдвигаемые против них обвинения, как действуют правоохранительная система и суд, часто остается неизвестным. Что называется, в СМИ прокукарекали, а там и не рассветай. Мы привыкли уповать на соблюдение норм Уголовного кодекса РФ, но как-то забываем, что существует еще и Уголовно-процессуальный кодекс РФ. В свете 108-й и других статей УПК РФ избрание меры пресечения важно с точки зрения соблюдения процессуальных гарантий в рамках треугольника «следствие – прокуратура – суд». Сегодня вопреки закону обвиняемый и его защитники не могут ознакомиться с материалами следствия, которыми оно мотивирует избрание меры пресечения, предлагаемое суду. Правоприменительная практика последних лет, как считают адвокаты, показывает, что постановления судов и материалы, которые следователи представляют для продления меры пресечения, как правило, не содержат конкретных фактических обстоятельств, подтверждающих правомерность заключения под стражу. То есть фактически суд серьезно и основательно эти обстоятельства не рассматривает. Он не рассматривает и возможность применения более мягкой меры пресечения. При продлении срока содержания под стражей чаще всего суды не исследуют по существу доводы защиты о необоснованности выдвинутого обвинения, не обязывают следствие представлять соответствующие доказательства. Именно поэтому один за другим шесть судей принимали решение о помещении Кудоярова под стражу и продлении ареста. Отдельный разговор о проверке жалоб  адвокатов и их подзащитных. В случае с Кудояровым ни одна жалоба, ни одно ходатайство адвокатов, по их словам, не были приняты и рассмотрены прокуратурой и судом по существу. В том числе и обращения по поводу состояния здоровья Андрея Владиславовича. По идее защите должно быть предоставлено право в срочном порядке требовать медицинского освидетельствования подозреваемого и обвиняемого независимым врачом. Но на деле суд не принимает во внимание медицинские заключения, сделанные врачами, не относящимися по ведомственной принадлежности к Федеральной службе исполнения наказаний. А добиться освидетельствования подведомственными врачами  человеку, уже находящемуся под стражей, чрезвычайно трудно. К тому же эти врачи точно следуют утвержденным спискам болезней, препятствующих содержанию под стражей. Мог ли Андрей Кудояров рассчитывать на объективное медицинское  заключение?  Навряд ли, так как у него была гипертоническая болезнь второй степени с гипертоническим кризом третьей степени, а в список попала только гипертоническая болезнь третьей степени,  про гипертонический криз третьей степени там вообще ничего не сказано. Так и получилось, что человек со слабым здоровьем оставался в СИЗО. Есть стойкое предположение, что, поместив Кудоярова в СИЗО, должностные лица, принимавшие такое решение, хотели надавить на него и принудить к признанию вины. Конечно, что может сильнее всего надавить на интеллигента? Тяжелая криминальная среда и тяжесть грядущего наказания, особенно основанного на несправедливом обвинении. Обвиняемому и подозреваемому нужно обеспечить соблюдение процессуальных гарантий при избрании меры пресечения таким образом, как это прописано в УПК РФ. Тут надо сказать, под какую статью следователи подводили директора. Это статья 290 «Получение взятки» (пункт 5), в которой «5. Деяния… совершены: а) группой лиц по предварительному сговору или организованной группой; б) с вымогательством взятки; в) в крупном размере, – наказываются штрафом в размере от семидесятикратной до девяностократной суммы взятки либо лишением свободы на срок от семи до двенадцати лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет и со штрафом в размере шестидесятикратной суммы взятки». Замечу: на первом месте среди наказаний стоит штраф, привязанный к сумме взятки. Конечно, определить сумму штрафа для Кудоярова было сложно, ибо речь шла лишь о покушении на взятку, но так ли он был виновен, чтобы дать ему срок от семи до двенадцати лет? Помнится, один из родственников следователя в Западном округе в пьяном виде сбил насмерть человека и получил всего лишь год условно в районном суде и два с половиной года условно в Мосгорсуде. Неужели Кудоярова можно считать преступником в гораздо большей степени, чем убийцу? Статьи 108 и 109 УПК РФ, убеждены адвокаты, позволяют бездумно и бесконтрольно продлевать сроки содержания под стражей более 12 месяцев «ввиду сложности дела». Но ни в одном решении суда нельзя увидеть, что же такое «особая сложность». Следователям, как это и в деле Кудоярова, достаточно было написать, что подозреваемый или обвиняемый будет препятствовать установлению истины по уголовному делу. Но ни следователи, ни судьи, ни прокурор вообще не обязаны устанавливать истину по делу, в УПК такого нет, но при этом обвиняемый может, оказывается, воспрепятствовать установлению истины. По этим критериям никто и никогда не приносит в суд доказательств, в лучшем случае следователи предъявляют ксерокопии рапортов оперативных сотрудников о том, что, с их точки зрения, подозреваемый может скрыться. Кудоярова подвергли заключению на основании того, что неизвестно место его жительства. Суд вообще не обратил внимания на то, что в деле есть рапорт капитана полиции о том, где живет Кудояров, есть письмо следователя окружному прокурору о том, что Андрей Владиславович прописан там-то, а фактически проживает там-то, наконец, там была официальная справка о том, где живет директор, скрываться которому не было никакого резона. Во-первых, не виноват, во-вторых, есть семья, наконец, в-третьих, есть школа, которую он ну никак не мог оставить. Все дело в том, говорят специалисты, что судьи, ко всему прочему, не всегда могут внимательно не то что прочитать, но даже перелистать дело. Есть стойкое предположение, что, поместив Кудоярова в СИЗО, должностные лица, принимавшие такое решение, хотели надавить на него и принудить к признанию вины. Конечно, что может сильнее всего надавить на интеллигента? Тяжелая криминальная среда и тяжесть грядущего наказания, особенно основанного на несправедливом обвинении. Иначе, думаю, обвинить Андрея Владиславовича не получилось бы, ну не собирались же ему в конце концов и в самом деле предъявить обвинение по сомнительному доказательству – видеозаписи, попавшей в Интернет и на телевидение, хотя такая утечка из следственного дела должна быть расследована, а виновные в ней наказаны. Адвокат Кудоярова Владимир Козин подозревает, что существует какой-то чудовищный сговор между следователями и судьями: то, что указано следствием в обосновании заключения под стражу, ничем не подтверждено, тем не менее дословно принимается судом, и  все это с правовой точки зрения объяснить невозможно. Но в деле Кудоярова участвовали шесть судей, каждый из них поставил под решением свою подпись.  Свои решения они основывали на положениях статьи 108 УПК РФ «Заключение под стражу», а там сказано: «1. …При избрании меры пресечения в виде заключения под стражу в постановлении судьи должны быть указаны конкретные, фактические обстоятельства, на основании которых судья принял такое решение. Такими обстоятельствами не могут являться данные, не проверенные в ходе судебного заседания, в частности, результаты оперативно-розыскной деятельности, представленные в нарушение требований статьи 89 настоящего Кодекса. В исключительных случаях эта мера пресечения может быть избрана в отношении подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления… при наличии одного из следующих обстоятельств: 1) подозреваемый или обвиняемый не имеет постоянного места жительства на территории РФ; 2) его личность не установлена; 3) им нарушена ранее избранная мера пресечения; 4) он скрылся от органов предварительного расследования или от суда». Ни один пункт Кудояров не нарушил. Какие же другие основания были в применении меры пресечения к человеку, обвиняемому в части 5 статьи 290 УК РФ, санкции которой на первом месте предусматривают штраф? Это еще один правовой нонсенс, потому что применить как меру наказания штраф не получается, если человек находится под стражей. Видимо, законодателям нужно  сформулировать положение о том, что такая «мера пресечения, как заключение под стражу, не может быть применена в отношении подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления, за которое в качестве меры наказания предусмотрен штраф». Это не позволит ни следователям, ни судьям арестовывать людей с той легкостью, с какой это происходит сегодня. Можно утверждать, что система с ее недоработками, недосказанностью, непроработанностью правовых положений, с ее коллизиями, парадоксами и в самом деле погубила Андрея Кудоярова. Конечно, нужно подождать окончания следствия, которое, есть надежда, все расставит по своим местам, назвав конкретных виновников происшедшего. А пока мы продолжим свое расследование причин происшедшего.