Чего боятся директора и педагоги?.

Несколько лет назад редакция «УГ» попросила меня написать заметку о летнем ремонте школ. Директора на месте не было, я задала свои вопросы завучу и по ее рекомендации поговорила с завхозом. Записав ответы, отослала материал в редакцию и ушла в отпуск. А когда вернулась, директор потребовал с меня объяснительную записку по поводу публикации, а также прочел мне нотацию на тему журналистского труда. Оказывается, прежде чем что-то отсылать в редакцию, нужно было спросить его мнение. В бурной беседе выяснилось, что директор написал …объяснение тогдашнему начальнику городского отдела образования.

1) Начальство любого ранга приветствует только материалы хвалебного характера.2) Нам не дано знать, кто и в чем увидит критику в свой адрес.

В чем он оправдывался, кого винил? Предполагаю, что «злодеем» была выставлена я. На основании этого опыта я сделала следующие выводы:

Писать оправданий я не стала, но с тех пор спрашиваю каждого работника сферы образования, можно ли упоминать их фамилию, школу, независимо от того, на какую тему беру интервью. Ответы бывают разные, по моим наблюдениям, они отчасти зависят от географии: чем дальше от начальства, тем свободнее дышится. Директор сельской школы в ответ на мой вопрос засмеялся: «У нас с сентября по май распутица, никто не доберется, а к лету все забудут. Пиши что хочешь». Учителя одной из городских школ, пригласившие меня на собрание, просили помощи, обвиняя директора в беззаконии. Но когда я объяснила, что нужно упомянуть хотя бы название школы, буквально побледнели и задрожали от страха: «Нельзя, она нас всех уволит!» То же самое я слышала от преподавателей различных школ и вузов.

Некоторые начальники считают, что положение дает им право угрожать подчиненным, причем делают это даже тогда, когда человек уже им не подчиняется. Спустя пару лет после истории с ремонтом я уволилась, но писать продолжаю. Опубликовала сугубо положительное интервью со школьными библиотекарями. Директор школы позвонил мне домой и пригрозил, что прикажет не пускать меня на порог школы. Почему? Надо было спросить его, он бы дал более точную информацию. Возможно, но у меня-то было задание редактора – взять интервью у библиотекаря. Когда нужно задать вопросы директору или руководителю органов образования, иду к ним.

Постоянно обсуждаемая тема – заработная плата учителей. Слышу на автобусной остановке возмущенные голоса старушек: «Вы слышали, опять этим учителям поднимут зарплату, совсем заелись!» Читаю отчеты начальников отделов образования разных уровней, согласно приведенным в них данным со времени введения НСОТ заработная плата педагогов города и области намного повысилась, средняя цифра также неуклонно растет, за два-три года от двенадцати тысяч до двадцати-тридцати тысяч рублей в месяц. Беседовала с директорами многих школ – с удовольствием показывают документы, сметы. Действительно, при умелом хозяйствовании и честном подходе зарплата учителей и сотрудников существенно повысилась. К сожалению, есть и другие примеры. Учителя рассказывают при условии полной анонимности: если набирают нагрузку 30 часов, зарплата очень приличная. Если остаются на ставке, то есть 18-20 часов, то иной раз получают 5-7 тысяч. Добиться выплат из стимулирующего фонда не так-то просто. В некоторых школах все зависит от благосклонности директора, завуча, члена распределяющей комиссии, то есть дележка идет по принципу «кого люблю, тому дарю». В других на все вопросы ответственные лица пожимают плечами: «Денег нет».

Семейные женщины больше всего жалуются на то, что с введением НСОТ стало невозможно рассчитывать семейный бюджет. Один месяц получаешь 7 тысяч, другой 10 (доплаты за олимпиады, конференции). Доплата не зарплата – сегодня она есть, завтра нет. Нужно смотреть на простые цифры, а именно на базовый оклад. Именно он определяет благосостояние учителя. Учительница со стажем при полной нагрузке и классном руководстве получает 10-12 тысяч в месяц в зависимости от наличия или отсутствия доплат. Она никак не защищена от неприятных сюрпризов: скажем, директор собрал классных руководителей и объявил, что деньги на доплаты за классное руководство кончились. В марте. А куда они делись? Весной классный руководитель старших классов практически ночует в школе, готовя документы к экзаменам, к выпуску.

Учителя-предметники, особенно преподаватели иностранных языков, набирают частные уроки, зарабатывают репетиторством. Их отношение к работе постепенно меняется. «Раньше меня школа не напрягала, а теперь не могу дождаться, когда кончатся уроки, за которые мне платят гроши, и придут частники, сразу кладут деньги на стол». Неуловимо изменилась еще одна важная составляющая: раньше считалось неэтичным вести частные занятия с собственными учениками, теперь это в порядке вещей. Значит, на уроке учитель не обращает внимания на ученика, а ученик бездельничает. Оба знают, что после уроков встретятся и за дополнительную плату из кармана родителей улучшат показатели. Спрашивала многих коллег, занимались бы они репетиторством, имея нормальную зарплату, не зависящую от прихотей и благосклонности начальства. Ответ простой: конечно, нет. Называют и конкретную цифру: 30 тысяч рублей в месяц. Пробую представить себе, что я отвела 6 уроков в школе, а потом еще 4-6 уроков на дому, итого 40 часов в неделю. О какой подготовке к урокам, о каком профессиональном росте можно говорить?

Спрашиваю, почему не протестуют, не добиваются гласности в распределении средств. Часть учителей помоложе дают один ответ: пока их дети учатся в школе, они боятся за детей. У директора, завуча много рычагов воздействия на любого учителя. Неудобное расписание, «окна», две смены, непомерная нагрузка… Да, было дело, прогневила я начальницу – и она запланировала мне на учебный год одиннадцать (!) подготовок в неделю при норме 2-3. Имея трех детей, никогда не имела свободной субботы. Но все это мелочи по сравнению с тем, что могут устроить в школе нашим детям, начиная с занижения оценок и кончая насмешками, унижением. «Ты забыла, твой ребенок идет на медаль?» – с ласковой улыбкой спрашивали меня иногда. Уверяю вас, услышав эти слова, любая мать-учительница возьмет под козырек и пойдет строем куда прикажут. И дело не в медали, завуалированные угрозы многолики.

Конечно, есть другие причины, по которым педагоги молчат, или расскажут приглашенному корреспонденту, как обстоят дела, но попросят не упоминать их имен. Пенсионеры боятся потерять работу, а с ней дополнительный источник существования. На одну пенсию не прожить, а на пенсию и зарплату можно. Поговорите с учителями преклонного возраста, и вам назовут две основные причины, по которым они по-прежнему работают, держатся за рабочее место. У многих в школе внуки и даже правнуки. И у всех, так сказать, материальный стимул. Учитель плохо видит, плохо слышит, не помнит имен учеников, но как-то ведет уроки. Одна учительница преклонного возраста при мне простодушно называла ученицу Асю Васей, то есть именем ее отца, который много лет назад учился у нее в классе…

Педагоги помоложе наглядно осознают понятие «социальная незащищенность». Учительница географии рассказывает, как она пыталась добиться положенных выплат и не добилась, все ее попытки разбились о знакомую фразу «деньги кончились». Она считает, что преподавателям иностранного языка легче, они живут репетиторством. С начальством не спорит, боится, что уволят, куда она пойдет? Раньше всегда были инстанции, куда можно было обратиться за помощью, сейчас их фактически нет. Рассказывают, как педагоги и родители пишут письма, жалобы, но положение не меняется. И люди приходят к выводу, что нужно терпеть, приспосабливаться к существующему положению. Родители напишут жалобу на учителя, начальство побеседует с ними, объяснит, что заменить нет возможности, либо предлагают замену, которая пугает родителей еще больше. Учителя жалуются на директора, проходит проверка – и ничего не меняется.

Еще раз повторю: такое положение далеко не везде. Там, где директор школы умело хозяйствует в новых условиях, где распределение средств проходит открыто, где ведется работа по привлечению молодежи, где активно сотрудничают с родителями, заботятся о благе детей, сразу виден положительный эффект реформ. Люди не боятся беседовать с корреспондентом, с гордостью показывают достижения, рассказывают о проблемах, делятся планами на будущее. Идет нормальная работа, нормальная школьная жизнь. Интересно, как обстоят дела в других регионах. Имеет ли учитель право на собственное мнение, на критику существующего положения дел, на свободу слова?

Нина КОПТЮГ, Новосибирск

Фото Марии Голубевой