Благословение от святого Луки. Орденоносец Михаил Васильевич Бубликов считает, что обязан жизнью ему

Несколько старых шрамов на колене – все, что осталось Михаилу Васильевичу от Луки. Хирурги удивляются – подобных операций во всем мире не делается до сих пор. Колено Бубликову собрали из осколков больше 70 лет назад, в военном госпитале. 9 сентября 1941 года товарищи вытащили красноармейца из окопа, полузадушенного осыпавшейся землей. То, что почти напрочь раздроблен сустав левой ноги, Михаил поначалу и не почувствовал. Во все глаза глядел на соседа-однополчанина, которого достали из-под земли совершенно седым. «Не жилец уже, а этот, черный, ничего, выкарабкается, раз не испугался», – переговаривались между собой бойцы.

Товарищ святойСанинструктора рядом не оказалось, остановили кровь как могли, попросту положив ваты в рану, дали солдату кружку вина, занесли в грузовик. И повезли по госпиталям – сначала в Киев, потом в Харьковскую область, через несколько месяцев отправили теплушкой в Красноярск. Полгода нога болела и гнила. «Гнойный гонит» – таков был диагноз. В Красноярском эвакогоспитале военной части 1515 строгая доктор Анна Ханановна, только глянув, приговорила: «Будем резать». Сказала, как будто уже отрезала. Ногу 20‑летнему пареньку, крепкому и энергичному, было жалко. Показалось, что жизнь кончается – как дальше-то калекой существовать?А вечером вдруг поднялся переполох в госпитале. Говорили, будто приехал какой-то «святой» – то ли хирург, то ли поп, но творит чудеса. Главное, чтоб заметил – народу-то в госпитале тьма-тьмущая, а он за одну ночь только двадцать операций может сделать. Видно, Бог надоумил Бубликова, только как увидел могучего старца в белом халате с длинной бородой и большим крестом на груди, так молиться начал. Хотя был и атеистом, и комсомольским активистом. «Святой» ткнул в парня пальцем: «Беру».Все эти годы Михаил Васильевич с благодарностью вспоминает профессора медицины Войно-Ясенецкого, прошедшего Русско-японскую, Первую мировую войны. Когда большевики начали разрушать храмы, Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий стал священником, а вскоре – епископом Лукой. Врачебную деятельность он не прекращал. Даже в ссылке за полярным кругом, куда военно-полевого хирурга сослали за «контрреволюционную деятельность». Заключалась она, собственно, в искренней вере в Бога и столь же искреннем неуважении к советской власти. Когда началась Великая Отечественная война, Войно-Ясенецкий попросился на фронт, пообещав отбыть ссылку после победы. Епископа назначили главным хирургом 30 эвакогоспиталей военной части 1515. В одном из них и посчастливилось встретить епископа Луку рядовому Михаилу Бубликову. К лику святых доктор был причислен только в 1995 году, но народная молва сделала это гораздо раньше. Михаил Васильевич считает, что хирург сохранил ему не просто ногу, а жизнь. Очнувшись после операции, он спросил врача, слегка путаясь в понятиях: «Товарищ святой, я ходить смогу хоть немножко?» На что суровый доктор неожиданно улыбнулся: «И ходить будете, и плясать до глубокой старости, если немного себя побережете».Батька МахноМихаил Васильевич, честно сказать, в словах святого однажды засомневался – двадцать лет назад, после нескольких лет хромоты, его средством передвижения стала инвалидная коляска. Тут другой доктор выручил. Сказал, что, если жить хочется, надо бросать пить и курить. Бубликов вспомнил святого, ночь провел в думах. И бросил. И правда, стал ходить и даже плясать, как и обещал епископ Лука.- Ведь на всю жизнь закодировал, – смеется Михаил Васильевич.Искренне полагает, что святой подарил ему благословение. Хотя с церковью отношения у него особые. В 1965 году, во времена воинствующего атеизма, его за эти отношения сам начальник УВД Омской области генерал Смирнов… похвалил. Работал тогда Михаил Васильевич заместителем начальника колонии №6 по снабжению, транспорту и сбыту. Производили заключенные торговое оборудование, для которого нужен был воск. Отработанный шел в неликвиды. Скопилось его тонн восемь. Бубликов пошел в храм, поставил свечку за «святого доктора», поговорил со священником. И продал сырье епархии – для свечного заводика. В то время коммунисту и в церковь-то опасно было заходить, не то что торговлю вести с попами. И из партии могли выгнать, и с работы. Но Бубликов всегда был отчаянным. Не зря знакомые с легкой руки супруги прозвали его Батькой Махно. Сейчас бы молодость вернуть – наверняка стал бы Михаил Васильевич «новым русским». Причем в лучшем значении. Потому что совесть, честь и достоинство для него не пустые слова, в отличие от многих нынешних дельцов. А как-то, «по молодости еще» – лет в 80, как раз 9 мая Михаил Васильевич неважно себя почувствовал. Жена уехала к детям, переживая: «Как одного оставлю, опять что-нибудь выкинешь». Батька Махно полежал-полежал, да заскучал. Решил на своем «запорожце» прокатиться. И проехал-то метров сто. А врезался не в какой-нибудь старенький «москвичонок», а в самый что ни на есть новехонький «мерседес». И царапина-то на лакированной машине была почти незаметной, а «крутой» потребовал 8 тысяч. Хоть и увешана была в праздник грудь Бубликова 14 орденами и медалями – «Отечественной войны», «За боевые заслуги», «За трудовую доблесть». Вместе с гаишником уговаривали цену сбросить. Согласился на две.Полжизни Михаил Васильевич в снабжении – ближе к пенсии перешел завхозом в школу. Дети, говорит, тоже к Богу близко, жизнью заряжают. Так что богатства не скопил, с людей не тянул. Живут с супругой в однокомнатной квартире, свои ветеранские, по нынешним временам богатые пенсии в основном на детей и внуков тратят.Председатель правительстваТо, что Бубликова после тяжелого ранения в инвалиды не записали и опять служить отправили, он считает исключительно делом рук Войно-Ясенецкого. Правда, он уже не солдатом был, а командиром «бабьего батальона» – рыли окопы на Курской дуге. Работали женщины хорошо – и в дождь, и в снег, и под пулями. А вот дисциплина хромала. Рядом дивизия конная располагалась. Глазки командиру строили. Но Михаил Васильевич долго оставался холостяком, сопротивлялся напору одиноких женщин, которых и в послевоенные годы было множество. А когда послали его на целину в Кемеровскую область секретарем колхозного комитета комсомола, женили все-таки. То ли люди, то ли опять же Бог помог. Выпускницу Омского медицинского института добросердечные чиновницы райздрава решили направить туда, где работал неженатый секретарь. Будущие супруги еще друг друга не видели, а молва их уже обвенчала. И к счастью – всю жизнь душа в душу. Раиса Петровна полная противоположность мужу: какой в юности была спокойной, тихой, робкой, такой и осталась. Потому что уже почти полвека за супругом как за каменной стеной. А ведь Михаил Васильевич ранен был даже дважды, как выяснилось в конце нашего разговора. Но ранение было легкое, не боевое – на рытье окопов. Пуля лишь скользнула по правой ноге – будто чья рука беду отвела.Жаловаться на судьбу и болезни Михаил Васильевич вообще не любит. Человек он легкий, везучий и счастливый. Друзей по-прежнему много, хотя уходят ровесники туда, откуда не возвращаются. Соседи по дому частенько то за советом, то за помощью обращаются – и глаз у Бубликова острый, и руки не трясутся. Заразил его Лука, сам того не заметив, любовью к людям. Вот недавно мужики «председателем дворового правительства» выбрали.- Ты, – говорят, – Махно, посодействуй нам. Что все нас алкашами кличут? Обидно. Не уважают.Михаил Васильевич подумал и через пару дней ответил:- Ладно, ребята, правительство на уступки пошло. Теперь вас не алкашами, а пьянчужками звать будут. А лучше, чтоб уважали – бросайте пить к черту. Пора уже страну поднимать – хватит сидеть да на жизнь жаловаться. Дело надо делать.Омск