Без страха чистого листа. Двадцать два девятиклассника написали книгу

Всякому учителю известна следующая история. Когда мы с кем-то знакомимся, человек неизбежно уточняет, чем мы занимаемся. Чаще всего ответ активирует поток сознания собеседника, у которого, конечно, тоже была первая учительница, потом еще классный руководитель – суровый, но прикрывал, а по алгебре «пять», вот еще в столовой ну такие сосиски в тесте делали, больше нигде не ел. И компот.

Это совершенно понятно, потому что про категорию памяти. Что интересного было сегодня? Может, вовсе ничего. Работал, ругался, подрезали на дороге, а там, в детстве, ворох историй: от большого восторга уронили Настю, удрали из школы на три дня в поход, поругались, тройка, которую не дадут переписать, – события разного качества, но все неизменно важные. Казались ли они такими тогда, в пятнадцать?Я не профессиональный писатель, но, хочется верить, профессиональный читатель и профессиональный учитель. То есть последний, кто решится что-то написать, потому что знаком с образцами прозы, на фоне которых любые мысли не то что второго сорта, а недостойный остаться в вечности лепет. А может, просто боюсь выглядеть глупо. Это всегда рождало ироничное отношение к писательским потугам – своим и ближайшего окружения. Но как учитель я выбираю иногда промолчать и помочь оформить. Задать вопрос. Оказывается, когда на него не сразу находится ответ, а то и не находится вовсе, рождается текст. Из мысли, диалога, события. Он смешной и нелепый, но про жизнь. Он наполнен такими речевыми ошибками, которые по-довлатовски стоит сберечь. Он очень важен для ребенка. Он очень важен для меня.Мои двадцать два девятиклассника написали книгу. Про неравнодушие. Про героев, которыми стали сами. Почти взрослые люди, вредные и любопытные, хвалили друг друга и смеялись, они выговорили любимым преподавателям то, что хотели, чтобы осталось. На страницах оказались вовсе не какие-то формальные ожидаемые от них реверансы, а портреты сегодня желаемых учителей. Они рассказали о тех правилах жизни, которые мы однажды, прогоготав весь урок русского языка в пятом классе, составили с опорой на текст Людмилы Петрушевской про бутявку. Мы рассуждали о будущем – никакой серьезности, профориентационный провал, но фантастически состоятельный!Фокус внимания современного ребенка настроен на ближайшее, фон размыт, говорить о высоком и будущем тяжело. Поэтому в него попадает то, что близко: сосед по парте, телефон, новый фильм, шпаргалка, физика. Правда в тексте обрастает художественностью. Ну и пусть! Уметь приукрасить – мастерство не для школы. Мы живем в Петербурге, и для нас связь с этим городом требует определения. Он, конечно, не часть маршрута из точки в точку, а сам себе текст, который мы изучаем. Петербург стал еще одним героем книги, потому что мы читали вслух Вадима Шефнера и придумывали названия безымянным линиям Васильевского острова, гуляли вслед за героями Пушкина и Достоевского, смотрели фрагменты фильмов, слушали музыку этого города. Петербург – наш и в нас. Непарадный для большинства, наполненный личным: пирожным «картошка», закрытой кофейней, любимым двором-колодцем.Сегодняшнему подростку отчаянно нужно написать книгу. Он и не знает, что у него есть такая потрясающая возможность, которую вдобавок легко упустить. А ему, несомненно, есть о чем. Когда на него не обратили внимания дома, когда он загружен в школе, а потом у репетитора, когда гаммы у рояля, а следом домашняя работа. Мы, взрослые, нечасто слышим тот писк, которым ребенок заявляет о своих надобностях, и удивляемся, почему он проводит так много свободного времени в виртуальном пространстве, где нам его не достать. А ему, оказывается, нужно время на себя. И какими бы событиями оно ни наполнялось, это его выбор и его мир. Но на создание книги тоже нужно время, это серьезное занятие, дополнительная нагрузка! Нет. Если мы делаем что-то с удовольствием, а не через «надо», процесс перестает восприниматься кражей времени. Страх учителя тут вполне понятен: как взяться за такой масштабный проект, еще же сценарий писать, тетради проверять, родителей обзванивать. Снова нет. Не нужно пытаться выполнить работу за ребенка. Доверять и делегировать. Пусть пишут сами, пусть проверяют. Нет здесь места суровому ментору, есть – тьютору, помощнику. Безусловно, мы следим за соблюдением этического критерия. Еще разбираем папки на рабочем столе, где хранятся ляпы из сочинений, фотографии из поездок и все то, что прекрасно раскрасит детский текст. Оказывается, воспитательная работа иногда делает себя сама.Мне ни разу не пришлось заставить кого-то написать текст. Работали в группах, распределяли роли, играли в издательство, были редакторы и журналисты. Процесс не рухнул на актив класса. Вдруг проснулись те, кто неохотно проявлял себя раньше, услышаны были и другие, от которых завуч хватался за голову, – зачинщики и баламуты. Все как-то сразу поняли, что отметки не будет, что читать вслух про другого и совместно пережитое весело, рисовали, присылали ночью, приносили после сотого дедлайна. Мы не успевали отправить верстку в Москву, при смене форматов в текст пробрались опечатки, которые остались под твердым переплетом. Сначала, конечно, я разозлилась: что за издевка над классным руководителем-филологом. А потом вспомнила, что неидеальность и есть мы. Нельзя любить и стыдиться. Поэтому я горжусь и знаю, что эта книга не будет закинута за шкаф. Ей место на самой главной полке, потому что мы хвастаемся тем успехом, к которому причастны.Пока мы трудились над созданием текстов, решили отказаться от выпускного альбома. По фотографиям, отобранным в качестве иллюстраций, можно было бы провести экскурсию. Они эмоциональные, отражающие наше со-бытие, а не постановочно-отретушированные. Этот осязаемый синтез визуального и содержательного и есть память, которой так охотно люди делятся при знакомстве со случайным учителем.Предметный результат такой работы более чем заметен. Человек, побывавший на месте писателя, никогда не позволит себе ненавистную речевую «автор хотел сказать». А страх чистого листа? Как начать? Как выстроить мысль? Конструирование текста, не связанного с написанием школьного сочинения, внезапно помогает победить аргументы на экзамене. А сохранять воспоминание и внимательно относиться к себе и другому – важный навык для жизни.Мы много говорим о том, что дети не читают. Да и взрослые не читают. Нужно же найти время помимо своих забот увлечься мыслью другого. Ребята, создавшие рассказы, стали более трепетно относиться к чужим текстам, вероятно, потому что начали осознанно воспринимать за буквами живого человека, в чем-то созвучного им. Время украли из внеурочной работы и классных часов.

Конечно, я ответила. Вступлением и эпилогом. Потому что мой класс – совершенно особые люди, с которыми я привыкла разговаривать. Они всегда помнят друг про друга, про наш устав, про то, что важно вне времени и пространства. А если однажды начнут забывать, откроют книгу, в которой звучит их голос из детства.

​Ксения МИРОНИК, учитель литературы, искусства и МХК школы №4 им. Жака Ива Кусто, Санкт-Петербург