На чтение: ≈ 27 мин.15 февраля исполняется 15 лет со дня завершения вывода советских войск из Афганистана. Мы попросили поделиться своим видением тех событий Героя Советского Союза генерала армии Валентина Варенникова. Недавно наше издание рассказывало о его фронтовом пути от Сталинграда до Берлина, десятилетиях ратного служения Отечеству в очерке «Знаменосец Победы» («ВО» №50, 2003 г.).
Начальник Главного оперативного управления – первый заместитель начальника Генерального штаба Вооруженных Сил СССР Варенников был причастен к выработке важнейших решений, касающихся афганской проблемы. А с 1984 г. по февраль 1989-го возглавлял Оперативную группу Минобороны в Афганистане, был там старшим воинским начальником, советником верховного главнокомандующего вооруженными силами республики. Активно участвовал в их строительстве, планировании и проведении всех крупных операций наших и афганских войск. Часто выезжал в глубинку, в районы, где шли бои, обострялась обстановка, поддерживал контакты с представителями всех слоев афганского общества, вел переговоры с руководителями оппозиции о прекращении огня. Руководил выводом советских войск из Афганистана.
Ныне он – первый заместитель председателя Комитета Государственной Думы по делам ветеранов, президент Российской Ассоциации Героев, член попечительского совета Национального общероссийского военного фонда, активно работает в комитете «Победа».
Генштаб был против
– Валентин Иванович, разброс оценок афганских событий 80-х годов в нашем обществе – от возвышенных до заявлений о том, что та война была «преступной». Где истина?
– Те события нельзя оценивать в отрыве от военно-политической обстановки в мире. В разгаре была «холодная война», конфронтация двух сверхдержав и их союзников.
28 апреля 1978 г. в Афганистане свершилась революция, а фактически – военный переворот. После убийства президента М. Дауда к власти пришла Народно-Демократическая партия Афганистана (НДПА) во главе с Н. Тараки, и возникла очень сложная ситуация. На власть претендовали другие политические силы. Активную оппозицию возглавлял Гульбеддин Хекматиар. В нее вошли семь крупных политических фигур. Они выступили против власти и своими вооруженными отрядами развернули военные действия, искусственно организовали поток беженцев в Пакистан, создали там лагеря, центры управления и подготовки боевиков, склады, арсеналы и даже медресе, в которых воспитывали детей в духе ненависти ко всему, что происходило в Афганистане.
В условиях слабой кабульской власти и военного нажима оппозиции Тараки постоянно обращался к руководству нашей страны с просьбами ввести советские войска.
У нас было несколько разных вариантов решений.
Предвидя политические и военные последствия ввода войск, наш Генеральный штаб был категорически против. Его поддерживал А.Н. Косыгин (председатель Совета Министров СССР, член Политбюро ЦК КПСС. – Прим. авт.). Он докладывал в Политбюро свое мнение и позицию Генштаба. И Политбюро приняло решение войска не вводить.
Затем весной 1979 г. вспыхнул мятеж в Герате, который показал силу оппозиции, потряс Кабул, вызвал новые настойчивые обращения Тараки к СССР. Косыгин и Генштаб стойко выдержали свою позицию: всячески помочь законной власти, но войска не вводить. Туда подали технику, вооружение, и афганцы подавили мятеж. Однако обстановка продолжала ухудшаться. Не только из-за усиления оппозиции, но и потому, что ситуация в афганском руководстве была скверная. К власти рвался Х. Амин, в то время занимавший пост премьер-министра.
– Но и тогда Генштаб выступал против ввода войск?
– Да. И даже когда решение уже вот-вот должно было состояться, мы настаивали на этом. Был сложный разговор с министром обороны Д.Ф. Устиновым (маршал Советского Союза, член Политбюро. – Прим. авт.). Н.В. Огарков (начальник Генерального штаба – первый заместитель министра обороны СССР, маршал Советского Союза. Прим. авт.) пригласил меня и С.Ф. Ахромеева (маршал Советского Союза, первый заместитель начальника Генерального штаба. – Прим. авт.). Мы втроем пришли к министру и рассказали, какие могут быть политические, военные и социальные последствия ввода войск.
– А ведь для военной помощи у нашей страны были законные основания?
– Да, четыре договора о дружбе, начиная с 1921 г. У нас было право на помощь Афганистану, тем более банды оппозиции фактически развернули агрессию против него с территории Пакистана, в боевых действиях участвовали и пакистанские малиши – пограничники. Но мы предвидели, что несмотря на просьбу ввести наши войска только для охраны важных объектов их могут втянуть в боевые действия. И никто не обратит внимания на законность ввода войск, начнутся массированные пропагандистские атаки.
Так и получилось. США и вся пропагандистская машина Запада представили Советский Союз как агрессора, оккупанта, и развитие ситуации закрутилось вокруг этого.
В чем заключалась главная ошибка нашего руководства после принятия решения на ввод войск? В том, что мы не объявили о нем. Надо было, упреждая американцев и прочих, на весь мир объявить: к нам многократно обращалось руководство Афганистана с просьбами о военной помощи. В условиях агрессии банд с территории Пакистана мы вынуждены выполнить эти просьбы и свои обязательства перед дружественной страной. Нужно было обратиться к ООН, чтобы она подтвердила правомерность наших действий.
Правда и открытость – самое сильное оружие. Мы не воспользовались им. Предпочли тихой сапой. В первую очередь из-за позиции Устинова, во вторую – М.А. Суслова (член Политбюро ЦК КПСС. – Прим. авт.). Кстати, он основной виновник того, что в обществе было порождено чувство неприязни к нашим воинам-»афганцам», скрывали происходящее там, даже павших хоронили не по-человечески, не говорили и не писали, что погиб в Афганистане при выполнении боевых задач.
Хочу особо подчеркнуть: чтобы понять суть афганских событий, очень важно оценить роль не только СССР, но и США.
Какова она?
– После 12 декабря 1979 г., когда Политбюро приняло решение о вводе, началась подготовка, практически на всей границе с Афганистаном перемещалась масса войск, десятки тысяч людей, тысячи единиц техники. Это не могло быть не замеченным всем миром. Особенно если учесть космические средства разведки. Поэтому возникает вопрос: если западные «миротворцы» были не заинтересованы в таком развитии событий, почему накануне США и их союзники и голоса не подали, наоборот, притихли и ждали?
Да потому, что США надо было избавиться от негативных настроений («вьетнамского синдрома»), которые господствовали в американском обществе после их поражения во вьетнамской войне, чтобы в Америке и в мире забыли о Вьетнаме и смотрели на СССР. США были заинтересованы во вводе наших войск больше, чем мы сами, подготовили капкан в расчете, что он захлопнется и можно будет выкачивать из ситуации военные, политические, экономические и социальные дивиденды. И своего достигли.
Западня
– Не секрет, что Запад, страны НАТО и ряд других государств щедро снабжали афганскую оппозицию деньгами, оружием, материальными средствами. По сути, финансировали гражданскую войну, нацеленную на свержение законной власти! Потому-то Кабул и просил нас о помощи. А руководство нашей страны не смогло разглядеть эту западню, разгадать намерения американцев?
– Разумеется. Подозреваю, что они приняли все меры, чтобы спровоцировать ввод наших войск. Может быть, даже влияли на поведение Амина, чтобы вызвать соответствующую реакцию нашего руководства.
Так, Амин обещал Брежневу сохранить жизнь Тараки, но слово свое не сдержал. Заигрывал с американцами, в пику нам предполагал обратиться к США за военной помощью. А американцы могли ввести в Афганистан не только обычные, но и специальные войска, расположить их по границе с Советским Союзом, что создало бы угрозу нашей национальной безопасности. Это тревожило наше руководство, подталкивало к решению. Хотя мы (Генштаб) и в тех условиях выступали против, считали, что последствия ввода войск будут значительно тяжелее, чем другие варианты развития событий. Но капкан захлопнулся, и мы оказались в сложном положении.
– А как армия выполнила приказ?
– На самом высоком уровне. Мы ввели войска, так сказать, «без царапины», не потеряли ни одного солдата, офицера, ни одной единицы техники. Народ Афганистана отнесся к нам благоприятно. Когда переходили границу, наших солдат встречали цветами. Отношения с местным населением складывались нормальные.
Банды оппозиции, как могли, старались испортить их, начали уничтожать наших офицеров, солдат, не просто убивать, а истязать. Мы вынуждены были принимать ответные меры, и боевые действия как снежный ком покатились по всей стране.
Но и в тех сложных условиях сохранялись добрые отношения с афганцами. У нас было 560-580 застав, которые охраняли дороги от Термеза до Кабула и далее до Джелалабада и от Кушки на Герат и Кандагар. Вокруг них сложилась зона дружеских отношений наших воинов с жителями прилегающих кишлаков. Ведь наши солдаты воевали не с местным населением, а только против банд, которые нападали на автоколонны, боролись против законной власти.
И в Кабуле благодаря нашим советникам, представительствам ситуация сложилась благоприятная. СССР оказывал Афганистану не только военную, но и очень большую материальную, техническую помощь. Однако наши руководители, отвечающие за взаимоотношения со странами народно-демократической ориентации и, в частности, кандидат в члены Политбюро Б.Н. Пономарев, недостаточно внимательно относились к процессам, которые происходили в Афганистане. Мы поддавались влиянию Б. Кармаля (генеральный секретарь ЦК НДПА, председатель Революционного совета ДРА с декабря 1979 г. – Прим. авт.), который после Амина возглавил страну, так как считали, что он – афганец лучше знает обстановку, его мнение принимали за истину, предложения поддерживали. А он, например, заявлял: как можно строить социализм с муллой?
Да разве это допустимо в стране, где население – глубоко верующие мусульмане, считающие муллу посланцем Аллаха на земле?!
Если бы власть создала духовенству благоприятные условия, поставила на гособеспечение, дала землю, где надо, построила мечети, муллы поддерживали бы государство. А Кармаль сделал мулл врагами, многие их них стали главарями банд, поднимали народ на борьбу «за очищение своей земли от нашествия неверных». И влияние их было очень велико. К примеру, когда в Джелалабаде афганские солдаты арестовали и вели по городу такого главаря-муллу, мужчины и женщины целовали его следы.
А следом шла война…
– Почему после вывода наших войск из Афганистана война, образно говоря, пошла следом? Мы получили угрозу исламских экстремистов, заявлявших о стремлении перенести «джихад» на нашу территорию и захватить целые регионы России, наркотическую агрессию, которая бьет по нашей стране. Талибан превратил Афганистан в базу международного терроризма…
– Когда решали проблемы вывода наших войск, я поставил перед Политбюро, комиссией по Афганистану и лично перед возглавлявшим ее министром иностранных дел СССР Э.А. Шеварднадзе вопрос о том, чтобы вывод проходил на двусторонней основе.
У нас в Афганистане было 183 военных городка. В Пакистане – 181 объект вооруженной оппозиции. Я предложил по мере вывода наших войск ликвидировать элементы инфраструктуры оппозиции в Пакистане. Причем ставил этот вопрос не только перед Шеварднадзе, но и перед Д. Кордовесом (специальный представитель ООН в Афганистане. – Прим. авт.). Предлагал: мы дадим координаты этих объектов (у нас разведка работала на «пятерку», и все было известно), чтобы ликвидацию баз оппозиции контролировали наблюдатели ООН.
И коль приняли решение об участии американцев и пакистанцев, они должны были нести свою долю ответственности.
И Кордовес, и Шеварднадзе согласились. Но ничего не было сделано. Иностранные наблюдатели следили только за выводом наших войск.
Американцы ввязались в решение афганской проблемы только для того, чтобы вновь извлечь выгоду, не взяв на себя никаких обязательств. И постарались убедить мир, что если б не они, мы еще десятки лет не вышли бы из Афганистана. Это подло, но это факт. Это «холодная война». Горбачев и Шеварднадзе пошли у них на поводу.
И после вывода наших войск американцы ничего не сделали для стабилизации обстановки, а оппозиция наращивала силы. Они заявляли: как только уйдет последний советский солдат, все рухнет.
Ничего не рухнуло! Почему? Да потому, что мы подготовили правительственные войска. Даже Наджибулла (с мая 1986 г. возглавил афганское руководство. – Прим. авт.) не верил, что они могут удержать оппозицию. А я ему говорил: через несколько месяцев после того, как мы выйдем, я приеду. И в мае
1989 г. прилетел в Кабул, встретился со всеми министрами, затем на их самолете направился в Кандагар – в гости к моему приятелю губернатору генерал-лейтенанту Улюми (ныне председатель Партии национального единства. – Прим. авт.).
– Без охраны?
– Какая охрана? Со мной был только один помощник.
В советской военной форме ходил по городу с губернатором Улюми, и местные жители нас приветствовали, кланялись. Словом, обстановка была нормальная.
Подчеркну: мы настаивали на ликвидации инфраструктуры оппозиции, чтобы лишить ее сил, которые она наращивала для действий против Афганистана и Советского Союза в Средней Азии, о чем постоянно говорил Гульбеддин Хекматиар, угрожая распространить «священную войну» на территорию нашей страны.
Таков был стратегический замысел. Если бы Шеварднадзе и Горбачев настояли на этом, обстановка могла бы сложиться совсем иначе, не было бы того, что случилось в Афганистане после нашего ухода: кровавой вражды, талибов, хищнического разгрома Кабула, когда снесли полгорода, другие населенные пункты.
Что ж мы сделали не так?
– Признаться, абсолютно непонятно: почему в 1986-м вас из Афганистана «бросили» в Чернобыль? Неужели в нашей армии не было других военачальников, способных возглавить ликвидацию последствий катастрофы на АЭС, и нужно было оголять афганский фронт?
– У меня самого был тот же вопрос. Но мы же люди военные, поэтому его не задавал. Прибыл в чернобыльскую зону и находился там с мая по июль, пока приняли и обустроили все войска, организовали ликвидацию последствий, создали систему работы, полевой научно-исследовательский институт. Уехал в Афганистан, а через 2 месяца меня опять вызвали, чтобы организовать работу в зараженной зоне на зиму. Затем вновь вернулся в Кабул.
– Этот факт заставляет задуматься о неэффективных решениях. Может быть, и наша политика в отношении Афганистана в целом потеряла эффективность? Вводили войска вопреки позиции Генштаба. Выводя, отвергли стратегию, способную принести мир и стабильность. Словом, подменяли компетентные решения политическими лозунгами?
– Да, мы можем сказать это о некоторых зашоренных руководителях типа Суслова, да и министре обороны Устинове. Он сильно влиял на Брежнева, который с 1976 г. сам уже не руководил, а делал то, что наговаривало ближайшее окружение, в том числе Устинов. И наша политика действительно начала терять эффективность, страдать ошибками, а с приходом Горбачева и Шеварднадзе началось фактически предательство, иначе я это назвать не могу.
– В октябре 1991 г. решили вообще прекратить помощь Афганистану, обрекли законную власть на поражение, и ее свергла оппозиция. Афганистан оказался в руках международных террористов, талибов…
– А что такое талибы? Американское детище. Они их породили.
– И бен Ладена тоже?
– Конечно.
– Почему США до сих пор не справились с ним?
– Да это же на ладони! Американцы заинтересованы в его существовании, так же, как и талибов.
– Бен Ладен долгие годы был одним из главных поставщиков афганской оппозиции, через него шла западная помощь. Можно ли утверждать, что он – орудие американской политики?
– Конечно. Поэтому они не заинтересованы в том, чтобы его ликвидировать.
– США убеждают мир, что в Афганистане они одержали победу над международным терроризмом, хотя ни террористы, ни наркомафия не понесли серьезных потерь. А вот то, что американцы угнездились там, это факт. У южных границ России в бывших советских республиках Центральной Азии мы получили военное присутствие США и НАТО…
– Их войска в Афганистане практически не вели боевых действий, только обозначили их. Бомбардировки, конечно, помогли группировке Северного альянса вытеснить и разгромить некоторые банды, освободить Кабул и страну от талибов. И теперь США, как обычно, стараются извлечь из ситуации как можно больше пользы для себя.
– Отношение к афганской и другим войнам, истории Отечества в целом зависит от нравственной атмосферы в обществе, патриотического воспитания. А в этой сфере много проблем. Есть государственная и региональные программы, действует Комитет «Победа», в котором вы активно работаете, казалось бы, патриотическим воспитанием занимается вся государственная машина. Но только 23% наших сограждан считают себя патриотами и лишь 20% солдат гордятся тем, что им доверено защищать Родину. Разве такой тревожный итог столь громадной работы – не парадокс? Может быть, все мы делаем что-то не то или не так?
– Главная причина в том, что все мы, и в первую очередь правительство, министерства образования, культуры, по-настоящему не занимаемся патриотическим воспитанием.
Вот конкретный пример. В свое время наши школы заполонили учебники истории, созданные на деньги Сороса и по его рецептам. В них сказано, что во Второй мировой войне главную роль в разгроме немецко-фашистских войск сыграли США, их главным союзником была Великобритания. А история первых двух десятилетий XX века? Портреты Николая II, его окружения, генералов, даже Махно, но ни Ворошилова, ни Буденного, ни Чапаева, ни Фрунзе нет и в помине.
Мы поставили этот вопрос на заседании Комитета «Победа». Я доложил Президенту России. Он при мне звонил министру образования, дал указание разобраться. Меня пригласили на заседание коллегии министерства. Я представил свои заключения по каждому учебнику истории и обобщенные выводы. Сейчас подготовлены другие – лучше прежних, но еще небезупречные. Вышли и высококачественные издания – школьная энциклопедия по Великой Отечественной войне, труд Института всеобщей истории Академии наук «Мировые войны XX века». Но его тираж, о чем я сказал президенту, – всего 700 экземпляров. Это позорище! Предатель-перебежчик Резун (Суворов) издал «Тень Победы» тиражом 2 миллиона!
Президент заметил, что тиража «Мировых войн» не хватит даже для подарков друзьям. Мы настояли, и сейчас этот труд переиздают.
Думал, с учебниками навели порядок. Но вот новые – И.И. Долуцкого (Валентин Иванович показал две книги, густо испещренные его пометками. – Прим. авт.). Это позиция человека, который ненавидит Россию и ее историю. Он пишет, что у нас в 2001 г. произошел государственный переворот?!
– Что он имеет в виду?
– Избрание Президентом России В.В. Путина. Ссылается на некоего Буртина. А еще приводит заявление Явлинского о том, что у нас сформировалось «полицейское государство».
Сознание школьников отравляют ложью. Это удар по детям, диверсия против нашего государства. И я как депутат Госдумы буду настаивать, чтобы этой проблемой занялись очень серьезно.
– Что, на ваш взгляд, нужно для улучшения патриотического воспитания молодежи?
– Сошлюсь на личный опыт. Когда началась война, мне было 17 лет, окончил 10 классов. И мы морально, идеологически и физически были готовы идти на фронт. Мы любили свою страну. Сдавали нормы ГТО («Готов к труду и обороне») и «Ворошиловского стрелка». А на военрука вообще смотрели как на Бога. Мы были готовы защищать свое Отечество. Ныне этот опыт воспитания забыт, надо использовать его.
Мы должны в первую очередь неформально выполнять все, что уже расписано в государственной программе патриотического воспитания. Также считаю, что нужно создать для этого государственный механизм – министерство или хотя бы комитет по делам молодежи. И конечно, заставить губернаторов, мэров активнее заниматься этой работой.
Беседу вели Вячеслав НЕКРАСОВ и Сергей МАНЮКОВ
Поэтому они не заинтересованы в том, чтобы его ликвидировать.
Выбор читателей
Комментарии