«А напоследок я скажу…». Со дня рождения Беллы Ахмадулиной – 80 лет

В ее жилах текла татарская и итальянская кровь. Потом эта кровь забурлила – стихами. У нее было, как у Цветаевой: «Моим стихам, написанным так рано, // Что и не знала я, что я – поэт, // Сорвавшимся, как брызги из фонтана, // Как искры из ракет…» И Белла – настоящее ее имя Изабелла – расцвела. Из пухлой девочки превратилась в красавицу с брошенной на лоб челкой и обволакивающим голосом.

Ее быстро заметили, а приметил – и даже чуть влюбился – знаменитый Павел Антокольский родом из XIX cтолетия. В стихотворении, ей посвященном, есть такие строки: «Не робей, если ты оробела. // Не замри, если ты замерла. // Здравствуй, Чудо по имени Белла // Ахмадулина, птенчик орла!»Ее талант отмечали и другие. Но и другие же часто ругали. Но все же поклонников, ценителей трепещущей, метафорической поэзии Ахмадулиной было больше, чем хулителей.Во времена «оттепели», в начале 60-х годов, в Советском Союзе начался поэтический бум. Огромные концертные залы, а порой и стадионы заполнялись людьми, которые ловили каждую брошенную со сцены рифму. Стихотворцы – Евтушенко, Рождественский, Вознесенский, Окуджава и, конечно, Ахмадулина – были кумирами миллионов. Они рыцари поэзии, она прекрасная дама стиха.Почему люди так тянулись к поэзии? Что хотели разглядеть за чередой разноликих слов? На эти вопросы ответила сама Ахмадулина. Она считала, что дело было не в самой поэзии, ибо стихи требуют тишины, сосредоточенности, а в небольшом скоплении народа: «Думаю, те слушатели искали справедливости, пытались найти ответы на мучившие их вопросы. Им казалось, что это не просто гармония, не просто нежный утолительный звук, но и попытка заглянуть дальше. Это был намек на какую-то свободу…»Еще были живы великие – Ахматова и Пастернак. Но их слава догорала, как огонь в камине. Пастернак молчал, корчась от болей – моральных и физических. Гордая Ахматова давно замкнулась в себе. По сборнику Ахмадулиной «Струна», вышедшему в 1962 году, она ударила наотмашь: «Полное разочарование. Полный провал. Стихи пахнут хорошим кофе…» Это первая часть цитаты, вторая еще злее, еще хлеще…Ну и что? Ахматова имела право на такое суждение. Да и вообще она на все имела право. Потому что «негодующая Федра» (выражение Мандельштама), непревзойденная. Потому что живой памятник. И все же… В общем, напрасно она так резко. Тем паче Ахмадулиной в таланте отказать было нельзя. Он был свеж, как ее кожа. И сверкал, как ее глаза, в которых тонули… многие мужчины.Иные критики сравнивали Ахматову и Ахмадулину. Искали сходство в звучании фамилий, оттенках слов, аллюзиях и прочем. И находили. Но зачем? У обеих «Ах» свой путь, свой мир, закутанный в миражи. И своя изящная словесность. «Когда приходит слово, оно не знает дальнего родства…»Ахмадулина к Ахматовой относилась трепетно:Я завидую ей – молодойдо печали, но до упаданьяголовою в ладонь, до страданья,я завидую ей же – седой…Однажды в Петербурге (так Ахмадулина всегда называла Ленинград) ей подарили фотографическую карточку, сделанную в Италии, с автографом Ахматовой. Там было написано: «Апрель (через «ять») 12-го года. Анна Ахматова» – и точка в конце. На ней А.А. была молода, прекрасна…«Это мое обожание к ней было настолько величественно и так подавляюще, что во всех случаях, когда мы виделись, мне просто отчаянно не везло», – говорила Ахмадулина. Вот один случай. Белла пригласила Ахматову на дачу, но машина сломалась. Ахмадулина судорожно пыталась починить свой «Москвич». Ахматова, накаляясь, ждала. Просидела в машине полчаса, потом взяла такси и вернулась домой.Лед отношений затвердел еще больше….В фильме «Живет такой парень» Ахмадулина сыграла журналистку. Она и впрямь ею была – некоторое время работала корреспондентом «Литературной газеты». Ей надо было писать о громадье планов, великих стройках, героях труда. Сталевары, бурильщики, проходчики смеялись над ней, рассказывали то, чего не могло быть. А она, наивная, записывала, восхищалась…После школы Ахмадулина поступала на журфак МГУ, но там нужны были не только талантливые, но и «идеологически подкованные». На экзамене ее спросили, о чем пишет газета «Правда», но она призналась, что никогда ее не читала. Преподаватель изумился и сухо с ней попрощался.Когда Белла училась в Литинституте, отказалась критиковать Пастернака за «Доктора Живаго». И ее исключили. Однако потом восстановили, и она окончила институт с красным дипломом. Впрочем, к тому времени у Ахмадулиной уже был иной «диплом» – поэтического призвания….Творчество Ахмадулиной – изящная, резная шкатулка, где под крышкой на зеленом бархате, белых кружевах слова играют, переливаются, манят: «Уже совсем светло. // Но, позабыв проснуться, // простер Тверской бульвар цепочку фонарей». Порой читатель-«старатель» натыкается на россыпь золота, драгоценных камней: «Где над янтарным озером паркета // всходила люстры чистая луна». Сама Ахмадулина называла свою поэзию «маленькая музыка».Ей место было в начале прошлого, а то и позапрошлого века. Где кареты, клавесины, галантные кавалеры, гулянье под луной. Уже в наши дни она не пользовалась мобильным телефоном и компьютером. Писала, как встарь, шариковой ручкой. Удивительно, что не гусиным пером…Ахмадулина говорила: «Я живу в тени старинных садов». Ее манили сумерки былого времени – темные аллеи Бунина, палисадники прежних угодий. И даже внешне Белла, казалось, «оттуда». Блоковская Незнакомка разве не она? «…И веют древними поверьями // Ее упругие шелка, // И шляпа с траурными перьями, // И в кольцах узкая рука».Она не знала, не ведала, как жить в этом суетном, злом мире. Ее последний муж, театральный художник Борис Мессерер, вспоминал: «Просить Беллу купить что-нибудь в Новоарбатском гастрономе было бесполезно. Заняв место в конце очереди, она пропускала всякого, кто нырял из одной очереди в другую. Ей был невыносим озабоченный взгляд мечущихся, затравленных людей».О том и ее стихи:Плоть от плоти сограждан усталых,Хорошо, что в их длинном строюВ магазинах, кино, на вокзалахЯ последнею в кассу стою.Белла была кумиром, если не божеством для многих – ею восхищались и посвящали стихи Евтушенко, Окуджава, Вознесенский, Бродский. Режиссер Эльдар Рязанов обрамлял свои фильмы романсами на ее стихи. Благодаря им картины обретали иное звучание. Появлялся подтекст, потаенный смысл: «О, мой застенчивый герой, // ты ловко избежал позора. // Как долго я играла роль, // не опираясь на партнера!»Ахмадулина дружила с Владимиром Высоцким. Переживала, что его, поэта, поэтом не зрят. Почитала его яркий талант актера:Средь безумья, нет, средь слабоумья злодействздраво мыслит один: умирающий Гамлет.Донесется вослед: не с ума ли сошедТот, кто жизнь возлюбилда забыл про живучесть.Дай, Театр, доиграть благородный сюжет,бледноликий партер повергающий в ужас.Ахмадулина была смела: «Я никогда не боялась за себя, но мне знаком страх за товарищей». «Хрупкая, нежная рука Ахмадулиной подписала все письма, которые только можно припомнить, в защиту диссидентов и многих других попадавших в беду людей. Ахмадулина ездила в ссылку к Сахарову, найдя мужество пробиться сквозь полицейский кордон», – писал ее первый муж Евгений Евтушенко. Участвовала она и в литературном альманахе «Метрополь», где публиковались многие запретные авторы….Однажды Ахмадулина приехала на гастроли и увидела афишу, на которой было написано: «Поет (вместо «поэт») Белла Ахмадулина». Из зала кто-то крикнул: «Беллочка, спойте нам что-нибудь». Она улыбнулась и ответила: «А можно я стихи прочитаю?»И читала, читала…Даже те, кто не знает стихов Ахмадулиной, слышали романсы: «По улице моей который год…» и «А напоследок я скажу…». Это осколок ее жизни – непонятой, непостигнутой. Тайна, которую она унесла с собой.