А был ли Беликов?

Книга Игоря Сучкова “Учительство России в конце ХIХ-начале ХХ вв.” издана тиражом…200 экземпляров. И понятно почему. Она рассчитана на студентов – историков Московского открытого педуниверситета, где автор книги преподает. Однако, на наш взгляд, эта монография может быть интересна любому человеку. Во-первых, это первое серьезное исследование социально-духовного облика учительства страны конца прошлого – начала нынешнего столетия. А во-вторых, потому что прежние исследовани я темы базировались на марксистско-ленинском учении о классах и классовой борьбе. На произведениях Ленина. А выводы Ленина, как замечено автором монографии в предисловии к книге, – лишь часть “большой правды” о дореволюционном учительстве. Какова же “вся правда”? Об этом беседа нашего корреспондента с Игорем Сучковым.

Игорь Викторович, наверное, вы не будете спорить с выводами Ленина, которые он делает в работе “Нищета народных учителей”? Что педагоги в России голодают и что они фактически бесправны.

– Эти выводы справедливы. Но замечу, что в статье идет речь именно о “народных” учителях. Они, как правило, и сами были выходцами из низов, и преподавали детям низших сословий. Учителя средней школы – иной мир. Они составляли значительную группу буржуазн ой интеллигенции и приближались в правах и доходах к среднему чиновничеству.

Средняя школа, в отличие от начальной, давала весьма серьезные знания. С 1902 года образцовые гимназии, например, получили право готовить в течение года из своих выпускников педагогов…

– А в каких цифрах выражалась разница между окладами учителей?

– Я анализировал анкеты, полученные из земских школ (начальных). 1912-1913 годы. Преобладающий оклад – 360 рублей. Гораздо хуже жили учителя церковноприходских школ – 120 рублей. Немного лучше – учителя народных школ в Москве – 460. Но ведь и этих денег было недостаточно!

В конце ХIХ столетия финансовая комиссия установила минимальный годовой бюджет одинокого учителя, который жил на казенной квартире, в 447 рублей 12 копеек!

Некоторые категории народных педагогов не имели права на пенсию. Существовал закон, по которому учителя-мужчины могли быть награждены медалью за труд, женщины – нет.

А вот у преподавателей средней школы служебные и пенсионные права были. 900-е годы прошлого столетия. Учитель с высшим образованием, имея первоначальный оклад 900 рублей, мог довести его после четырех- пятилетних прибавок до 2500 рублей и уйти на пенсию в 1800. Оплачивались и годовые дополнительные уроки.

– Но в чем же тогда Владимир Ильич Ленин ошибался?

– Сама логика его уязвима. Он рассматривал учителя как существо беспомощное, беззащитное, зависящее даже от маленьких начальников. Утверждал, что уровень “интеллигентского” сознания педагога ниже, чем у революционно настроенных рабочих. Выходило, брось в учительство спичку, и оно тут же загорится огнем возмущения против правительства.

– Но разве не так? В книге вы упоминаете, что в 1911 году в Третьей Государственной Думе называлась цифра репрессированных педагогов – в связи с их участием в революционных событиях – 23 тысячи человек.

– Цифра приблизительная. В те годы учителей увольняли по первому подозрению в неблагонадежности. Так и набиралось это число – 23 тысячи.

Большевики ожидали, что в годы Первой русской революции рабочие и крестьяне сумеют заразить педагогов бунтарскими настроениями. Но в основной массе (205 тысяч человек) народные учителя не примкнули ни к лагерю либералов, ни к лагерю революционеров.

Что касается учителей средней школы, то они создали в эти годы свой профессиональный союз. Но он имел программу, которая отвечала задачам школьной деятельности.

– Создать школу “свободную, демократическую, автономную”? Звучит современно, но что за этими словами?

– Под “свободой” подразумевалось упразднение полицейской опеки над школой. Под “автономией” – управление школой коллегией преподавателей, которая бы сама избирала школьную администрацию и вырабатывала учебную программу. “Демократизм” означал, что средняя школа должна быть доступна широким слоям населения, должна иметь преемственность с народной школой.

Мы видим, что эту цель педагоги средней школы предполагали достичь методами борьбы не с самодержавием, а с диктатом ведомства просвещения.

Более того, каждый член союза принимал обязательство удерживать учеников от борьбы со старым школьным режимом. Учителя понимали, что в условиях противостояния различных слоев общества школа должна остаться политически нейтральной. Иначе разрушится ее вну тренний порядок, и она вовсе перестанет существовать.

– В период спада революции так ведь и происходило с некоторыми школами, учителя которых принимали активное участие в событиях 1905 года.

– Да, ведь карательные экспедиции правительства только в Прибалтийском крае за два месяца сожгли четыре школы! Жестокость репрессий доходила до того, что в некоторых уездах не осталось ни одного учителя.

– И все таки на какие средства могли существовать народные педагоги, если зарплаты им катастрофически не хватало?

– 65 процентов педагогов пользовались материальной поддержкой родственников. Но и сами учителя активно помогали своим коллегам. Создавались, например, общества взаимопомощи. Пенсионные кассы. Общественные организации, которые на деньги благотворителей ус траивали учительские экскурсии по России и за границу. И создавались кооперативы!.. Учителям не запрещалось зарабатывать деньги иным путем, кроме преподавания. Надо сказать, что учительству России принадлежит исключительная роль в развитии кооперативного движения в стране.

Еще в шестидесятые годы девятнадцатого века земство, по немецкому образцу, создало множество артелей: сыроваренных, кузнечных, смолокуренных, сапожных. В семидесятых-восьмидесятых годах их было уже восемьсот. Но без земских учителей это движение, которое охватило сельских и городских жителей, не стало бы столь популярным. Они занимались, выражаясь современным языком, рекламой и организацией лекций и курсов для тех, кто хотел принимать участие в кооперативном движении. Но не только. Педагоги сами станови лись кооператорами.

– Что же они делали? Курили смолу, разводили животных и пчел?

– Прежде всего, конечно, стремились к просветительской деятельности, наиболее естественной для себя. Открывали библиотеки, курсы, театры, издавали журналы и газеты, строили народные дома (что-то вроде нынешних клубов). Существовали учительские кооператив ы и по внешкольной работе с детьми.

Но кооперативы педагогов занимались также устройством колодцев в деревнях, созданием пожарных дружин, общественным освещением, мощением улиц, борьбой с пьянством, оказывали медицинскую, ветеринарную, агрономическую, юридическую помощь… А также продавал и газеты, книги.

К кооперативной деятельности педагоги привлекали и школьников. В одно товарищество, например, вступило из двухсот учеников школы сто пятьдесят шесть. В своих лавках дети по более дешевой цене, чем на базаре, продавали учебные принадлежности.

…Нет, учитель до революции вовсе не думал о себе как о “маленьком” и ничтожном человеке. “Человеке в футляре”. Он был общественным деятелем. К тому же среди профессиональных групп российской интеллигенции педагоги составляли самую многочисленную группу . Сравните, в 1917 году учителей было 195 тысяч. Врачей – 33 тысячи. Инженеров, адвокатов, агрономов – всего по двадцать-тридцать тысяч человек.

– В вашей книге меня поразил рассказ о том, что педагоги оставались педагогами даже в немецких лагерях для военнопленных.

– Это в годы первой мировой войны. В 1914 году многие учителя ушли на фронт, некоторые попадали в плен. И вот в лагерях им хватило мужества создать своеобразные школы для неграмотных русских солдат, тоже пленных. А таких было 80 процентов.

Так называемые “школьные комиссии” установили контакт с комендатурой лагерей, встретили сочувственное отношение к духовным потребностям пленных. В нескольких случаях комендатуры распорядились о постройке специальных зданий для лагерных школ и библиотек.

Ведь почти в каждом лагере были библиотеки! В одной насчитывалось более тысячи томов, и возникло даже библиотечное общество, в которое входили 380 человек.

– Но откуда книги?

– О! Это особая страница в жизни дореволюционного учительства. Книги, естественно, из России. Их присылала в лагеря Комиссия Педагогического общества. Учителя России в годы войны проявили ведь высокую сознательность не только на фронте, но и в тылу.

По инициативе редакции газеты “Школа и жизнь” был, например, создан Комитет помощи пострадавшим от войны. Его силами собраны пожертвования населения и открыт лазарет “Русского учительства”.

200 учительских обществ взаимопомощи, вошедших в комитет, представляли великую силу. Они собирали справки об учителях – фронтовиках и помогали их семьям. От своих поистине жалких окладов педагоги умудрялись отчислять 1-2 процента на нужды войны!

Большая помощь оказывалась учителям-беженцам. Их трудоустраивали. Детей принимали бесплатно лучшие учебные заведения Москвы!

Общая сумма учительского сбора по 38 губерниям и областям России достигла в 1916 году 25415 рублей! Учителя жертвовали последним – ради своих бедствующих коллег. Хотя цены на продукты в эти годы выросли в пять-шесть раз. И уже не 65 процентов, как до вой ны, а 95 процентов педагогов пользовались материальной помощью своих родных.

– Итак, “большая правда” о педагогах того времени: все испытания, которые выпадали на их долю, им удавалось преодолевать благодаря их высокой ответственности за судьбу России…

– Да, но именно эти качества российского учительства Ленин в своих работах замалчивал. Многие из педагогов, будучи заняты на основной работе в школе с восьми до трех, а вечерами – обязательными занятиями с отстающими, выходной день отдавали бесплатной ра боте в воскресной школе для рабочих.

В 1904 году в Москве было 20 воскресных школ, в которых обучались 2500 взрослых учеников. Бесплатным был труд учителей и на вечерних курсах для рабочих! Пречистенские курсы, возникшие в 1897 году, стали поистине рабочим университетом. Здесь использовалис ь передовые методы обучения, ученики могли сдать экзамен на звание народного учителя…

Однако самая большая заслуга педагогов в том, что их просветительская деятельность сближала различные слои населения России и объединяла общество.

Ирина РЕПЬЕВА