На чтение: ≈ 4 мин.Жители Берлина и Венеции наверняка очень гордятся своими кинофестивалями. Но все же не так, как жители Гатчины своим. Потому что фестивалей, пусть даже и самых именитых, класса А в мире несколько, а фестиваль экранизаций «Литература и кино» – один-единственный. И это сюда, в маленькую уютную Гатчину, приезжают именитые писатели и режиссеры, привозят свои новые фильмы и книги, искренне интересуясь мнениями и оценками местных зрителей и читателей. Потому что за семнадцать лет существования фестиваля гатчинцы доказали: их вкусу и суждениям можно доверять.
Так повелось, что каждый год «Литература и кино» выбирает для себя основной мотив, некую генеральную линию, вокруг которой закручивается вся фестивальная жизнь. Прошлой весной это был Год Франции в России, на этот раз – полувековой юбилей культурного взрыва под названием «оттепель». Духом светлой юношеской веры в то, что самое страшное позади, а впереди лишь свобода и новая прекрасная жизнь, полная любви и полета, пронизана вся внеконкурсная программа, посвященная романтикам шестидесятых. По фойе кинотеатра «Победа» перед торжественной церемонией открытия прогуливаются барышни в разноцветных юбках солнце-клеш с яркими атласными лентами в трогательных бабеттах. На открытие своей персональной художественной выставки приезжает единственный «официальный» шестидесятник Ленинграда, поэт и драматург Виктор Соснора. Почетный гость первых дней фестиваля – бард Александр Городницкий, чьи атланты, уже давно без ссылки на автора, по-прежнему «держат небо на каменных руках». В малом зале один за другим – лучшие фильмы 60-х. Детские, взрослые, переполненные через край воздухом и надеждой: «До свидания, мальчики», «Мой младший брат» по Василию Аксенову, «Дикая собака Динго», «Приключения Кроша» – поклон еще одному юбиляру этого года, писателю Анатолию Рыбакову. Дополняет и ширит тему юной «оттепели» специальная программа «Семь нот в тишине», посвященная восьмидесятилетию композитора Микаэла Таривердиева. И музыковеды, и кинокритики сходятся в одном: тихие мелодии Таривердиева, подобно сокрушительной бомбе, перевернули когда-то все представления о музыке в кино, осветили экран изнутри, смыли с него маршевую бравурность, подчеркнув неповторимость жизни и настроения каждого конкретного человека. Он ли шел за режиссерами нового поколения, или они тянулись к нему подчас безотчетно – сегодня это уже не важно. Таривердиева, человека непростого и неоднозначного, уже давно нет, а художник, противопоставивший толпе интимный внутренний мир личности, навсегда остался со своим зрителем и слушателем.Полную версию статьи читайте на сайте «УГ» www.ug.ruГатчина – Москва
Выбор читателей
Комментарии