​«Мой учитель говорил, что скульптура – это песня». В «Доме Гоголя» на Арбате проходит выставка заслуженного художника России Елены Безбородовой

С 8 декабря по 31 января в «Доме Гоголя» очередная выставка из цикла «Дуэты». На этот раз – мать и дочь, Елена Безбородова и Дарья Мазурина, представляют широкой публике свой взгляд на мир через призму скульптуры и графики.

Ни одного интересного, на мой взгляд. К сожалению, это нередко невнятные фигуры у доски… А учителя, они же у всех разные, но я не вижу ни одного характера! А нет характера – нет отношения автора к работе. Мне кажется, памятник учителю должен вызывать у тебя воспоминание именно о твоем педагоге, благодаря которому ты состоялся.

Скульптура при первом приближении никак не ассоциируется с женщиной: уж очень тяжела. Во времена несчастной Камиллы Клодель, гениальной сподручницы Родена, женщин просто не пускали в эту профессию. Поэтому имена, которых не так много – все больше француженки и итальянки, из наших Голубкина и Мухина – говорят, как правило, об огромном таланте или гениальности. Елена Безбородова, несомненно, стоит в этом ряду.

То, что скульптура – ее мир, Елена почувствовала в семь лет, оказавшись в кружке лепки в пионерлагере, потом стала ходить в кружок рисования в Дом пионеров, а осознанно выбрала профессию в 11 лет, когда поступила на отделение скульптуры в легендарную Московскую среднюю художественную школу при Суриковском институте. После окончания школы, сдав экзамены на пятерки, Безбородова оказалась единственной девушкой среди 15 студентов Суриковского института, на курсе профессора Михаила Бабурина.

Безбородова – участник более чем 100 художественных выставок, автор 40 монументальных произведений, установленных в Москве, Санкт-Петербурге, других российских городах, а также в Великобритании. Ее работы находятся в музеях и фондах Москвы, собраниях православных иерархов, Александрийской библиотеке в Египте, Русском доме «Родина» в США, а также в частных коллекциях многих стран. Но Елена создает не только монументально-символические образы, на выставке представлена скульптура средних и малых форм и совсем миниатюрные творения. По жанру это портреты, тематические композиции мифологического, символического, бытового характера, анималистика. Рассмотреть все эти чудеса приглашает фигура изящной танцовщицы, исполняющей танец с лентами, и, оказавшись среди этих балерин, купальщиц, дюймовочек, кентавров, бронзовых бабочек и стрекоз вы забудете не только о своих неприятностях, но и обо всем зле мира. Скульптуры сделаны так, что их хочется рассматривать, мысленно увеличивать и уменьшать, домысливать, из какой фантастической страны они прилетели сюда…

«В русском искусстве содержание важнее формы, а у Елены полнейшее совпадение формы и содержания, – сказал писатель Владимир Крупин на открытии выставки. – Трудно представить другую форму для изображения солдат, идущих в атаку и превращающихся в журавлей, или арфистки и скрипачки, или пары лучниц, натянувших тетиву. У всех ее скульптур легкое дыхание, они распахнуты миру, и, кажется, что сейчас придут в движение. Скрипачка начнет водить смычком по струнам, танцовщица танцевать, а бабочка и стрекоза взлетят. Как я был счастлив сегодня попасть из цифрового пространства московских бесснежных улиц на этот остров радости, спокойствия и тишины. Как она делает этих животных и насекомых, они же живые у нее, одухотворенные! Уверен, что этот кузнечик, похожий на зеленую кобылку из рассказа Бажова, может думать. На примерах работ Безбородовой, которой подчиняются и бронза, и гипс, и камень, школьникам можно объяснять понятие антропоморфизма. Отрадно сознавать, что Елена вырастила талантливую художницу. Графика дочери гармонично смотрится в этих камерных залах, а еще отраднее поздравлять Елену – бабушку, фигурка внучки Златы есть среди экспонатов».

Дарья Мазурина, как и ее мама, окончила Суриковский институт, училась в мастерской графики. Работает в разных техниках, занимается станковой и книжной графикой. На выставке представлены ее работы из серий «Мать и Дитя», «Деревья», «Раковины». Критики отмечают в работах Дарьи «пространственность» и «композиционную отстроенность», а также то, что характерная для нее философская «надмирность» находится в полном согласии с сердечностью ее художественных высказываний. С 2007 года Дарья участвует в художественных выставках, ее работы находятся в частных коллекциях в России, Англии, Франции.

Искусствовед Наталья Молодцова, автор книги о Безбородовой, подчеркивает «многослойность» образов скульптора, «глубинную подоплеку» и «спираль бесконечного движения жизни». Наталья уверена: педагоги вполне могут проводить в выставочном зале занятия по мифологии средневековья и античности. А также уроки по истории искусства и культуры, начать можно с древних кентавров, а через образы Анны Павловой и Рахманинова перейти к современности. «Интересно будет и на музыкальных занятиях – здесь есть арфа, а кентавр играет на лире. А сколько танцовщиц!.. А почему бы не провести урок биологии – со всех сторон на вас смотрят цветы и животные, богиня Флора присутствует во всех видах, не говоря уж о том, что дети увидят совмещение живописи, графики и скульптуры, основных направлений искусства, и будут разбираться в этом».

Куратор выставки Лариса Мещерякова подчеркивает, что слова про движение фигур – не выдумка, и, если внимательно присмотреться, можно почувствовать, что в кружение приходит весь зал. «Каждая работа дышит. Я, например, разговариваю с ними, а с «Евой» и «Купальщицей» всегда здороваюсь, – рассказывает Лариса Мещерякова. – Безбородова – художник, который не опускается до дешевых эффектов, ее искреннее художественное высказывание по нынешним временам безусловная редкость и удивительное качество художника».

Спрашиваю Елену: в какие минуты рождаются все эти бабочки и кузнечики, танцы с лентами, и неожиданно слышу, что вовсе не в самые романтичные времена, а порой даже и в весьма прозаические. «Например, «Танец с лентами», – говорит скульптор, – вполне мог называться «А нам все равно», такой тяжкий момент я переживала в жизни, а цыпленка Брама, которых разводят на мясо, специально для меня запускали позировать на столе, когда я жила в деревне в ожидании рождения дочери…». Своих натурщиц Елена Анатольевна где только не находит и куда только не пристраивает. Бабочку, которая так всех волнует, уснувшую, осенью увезла в Москву из деревенского дома в коробочке, слепила, посадила на кусок мрамора, и теперь она, пошевеливая бронзовыми крылышками, предмет восторга для всех, кто способен ценить прекрасное.

Блиц-интервью для «Учительской газеты»

Н.К.: Кого называете своими учителями?

Е.Б.: Конечно, прежде всего Стеллу Ивановну Егорову, к которой попала в кружок лепки в семь лет, потом по ее совету ходила в кружок рисования в Доме пионеров, а в одиннадцать поступила в МСХШ. На днях моя альма-матер, выпустившая десятки классиков, отметила 80-летие. В первых трех классах преподавала Лидия Арсентьевна Богачева, она была, как мама, – мягкая, нежная и требовательная. Виктор Семенович Барабанов с нами уже не цацкался, помню, все время говорил: «Отвесом пользуйтесь!» Насколько это ценный совет при правильном построении скульптуры, я поняла только в Суриковском институте.

Когда пришло время выбирать мастерскую, а их вели три знаменитости, народные художники Павел Бондаренко, ректор института, Михаил Бабурин, завкафедрой скульптуры, и Лев Кербель, я пошла к Михаилу Федоровичу. Про его метод ходили легенды – приходил на занятия с клюкой, которой подцеплял и скидывал работу с подиума, если она ему не нравилась. Переступал через обломки и говорил: «Уберите». Но именно про него шла молва – «Хочешь чему-то научиться, иди к Бабурину».

Когда не стало Бабурина, я училась у Кербеля. А Михаила Федоровича особо почитаю, потому что именно он дал мне понимание скульптуры. Преподавал всего два года, но мы успели воспринять его систему. Помню, мне говорил: «Неужели не видите, у вас все умерло, манекен получился. А где жизнь, где песня?!» Он довел меня до слез, до просмотра была неделя, но я все сломала и начала заново, и получила-таки свою пятерку. А самое главное – поняла, как много ресурсов в нас скрыто. Каждую вещь надо делать так, будто лепишь для Третьяковской галереи, и она – последняя. С тех пор так и работаю, смотрю, есть у меня песня или нет.

Н.К.: Известны ли вам памятники учителям?

Е.Б.: Ни одного интересного, на мой взгляд. К сожалению, это нередко невнятные фигуры у доски… А учителя, они же у всех разные, но я не вижу ни одного характера! А нет характера – нет отношения автора к работе. Мне кажется, памятник учителю должен вызывать у тебя воспоминание именно о твоем педагоге, благодаря которому ты состоялся.

Фото из архива Елены Безбородовой