Живая неживая жизнь

Панюшкина нередко называют мастером рассказывания историй. В издание, где опубликована повесть, вошли также четыре новеллы о людях, верящих в чудо. Но сейчас о повести, которую издательство анонсирует как остроактуальную историю о современных подростках.

С этой оценкой позволю себе не согласиться. О группах, в которых пропагандируется небезопасное поведение среди подростков и используется символика китов, много писали «Новая газета» и «Медуза»* в 2017 году. Спустя четыре года появилось произведение Панюшкина, но все то, о чем он рассказывает, хоть и захватывает, и увлекает, но кажется делом минувших дней. Пандемия, например, и способы выживания в это время – остроактуальная тема, все остальное – прошлое, хоть и не менее значимое и трагичное. Отголоски так называемой китовой темы, кстати, продолжают занимать умы чиновников от образования и педагогов. Управленцы до сих пор при любой трагедии в школах, связанной с безопасностью учеников, трясут бедных учителей с отчетами о том, что пишут, смотрят и делают школьники в Интернете…

Но то школьники, а студенты? Студенты – это уже взрослые люди или все еще подростки? И тут Панюшкин предстает передо мной в образе не только писателя, но и многодетного отца, для которого ребенок всегда остается маленьким и недостаточно зрелым. В реальной жизни у автора пятеро детей, а в книге у главного героя Елисея, который разведен, всего лишь одна дочь-студентка Аглая. Похоже, папа считает собственного ребенка еще маленьким, но на деле это вполне взрослый самостоятельный человек, который по-прежнему нуждается в поддержке родителя, но вполне себе автономен, ничего не доказывает другим и не склонен к протестному поведению, характерному для взрослеющих 15-16‑леток. По образу жизни, мышления и поступков мне лично сложно причислить Аглаю к подросткам, а вот к молодежи – пожалуйста.

Аглая впервые в жизни сталкивается с болью потери близкого человека – однокурсницы, сверстницы, подруги, которую запросто можно назвать подругой-сестрой. Это то самое общение – интенсивное, увлеченное, круглосуточное, в субстрате которого живет поколение и подростков-школьников, и студентов. Даже если прощаешься в реальности, тут же встречаешься в онлайне, уйдя из Интернета, звонишь по видеочату. Потерять такого человека – будто утратить часть себя. В такой ситуации и оказывается Аглая. А что же отец? Несмотря на то что живет он отдельно, зарабатывает достаточно и даже много для не слишком обременительной работы (времени хватает и на неспешные романы с женщинами, и на тренировки, и на посиделки в любимом баре), дочку не бросает. Не пытается заменить собственное отсутствие дорогими подарками, не оставляет наедине с мамой, которая дочь любит, а находится рядом – в телефоне, Интернете, когда важно плечом к плечу, на расстоянии нескольких сантиметров, чтобы схватить за руку, остановить, нередко обнять и прошептать банальные, в общем-то, слова, которые вселяют уверенность и делают жизнь не совсем безнадежной.

Все эти линии – тоскующей по подруге Аглаи, общения отца с дочерью – проходят детективной канвой, поисками ответов на по-настоящему сложные, невыносимые порой вопросы, добавочной информацией о том, как работают следователи… Труд их можно сравнить с чередой бесконечных отчетов и заполнением бумаг учителями. Все эти детали и события переносят читателя в мир московского среднего класса, который решает для себя, как жить – по совести или удобно. Они ищут выход. Отец сталкивается с проверкой собственных чувств к дочери, Аглая – доверия к подруге. Все вместе герои противостоят злу, обману, забвению, тьме.

Тьма и забвение выглядят не так мрачно, как иногда стоило бы об этом рассказать подросткам и тем, кто решает, не переступить ли границу между злом и добром, жизнью и смертью. Ничуть! Среди героев психолог Матвей Брешко-Брешковский злодеем и не кажется. Много говорит, обо всем знает, любит вкусно поесть, модно одеться, умеет быть в ладах с собеседником – аргументирует, спорит, соглашается. Хороший и популярный, а еще дорогой психолог. За маской прячется не злодей, а скорее человек с травмой, который не преодолел, не принял, не отработал, не отгоревал, а принялся мстить тем, кто жив.

… После прочтения книги, чуть сказочной все же по своему содержанию, думается о разном. Например, о том, что Россия – одна из стран с чудовищными цифрами статистики по детским (подростковым) суицидам. Для того чтобы довести неокрепшую психику до решения оставить жизнь, нужно не так уж много – Интернет, телефон и непрерывное общение. Помните, тот самый субстрат, но скорее суррогат, который светлое делает темным, а горькую правду подменяет липкой тянучкой обещаний и посулов – там, в небытии, будет лучше, чем здесь, в реальности… Для того чтобы удержать человека здесь и сейчас, в этом самом мире, необходимо куда больше. Близкие люди рядом, не через телефон и все современные способы связи, на самом деле живой, настоящий, а главное – близкий человек, который будет утирать твои слезы, держать за руку, говорить с тобой и заваривать чай или кофе. Возможно, он будет неидеальный и не самый лучший на земле, но лучше такой, чем… Тема искусственного интеллекта – это тоже о повести Валерия Панюшкина. Ведь всем, кто уже не на Земле, психологом Брешко-Брешковским обещана вечная жизнь в онлайне. Скучаешь по человеку? Пиши ему в соцсетях, он ответит. Ответит на самом деле, оперируя всем тем, что сохранила о нем система, – фотографиями, перепиской, увлечениями, постами. Все то, что оказывается во власти нейросети, создаст видимость человека, но памяти у нее нет. Так, Аглая, обретая любимую подругу в онлайне, воскрешая Нару, понимает, что она не помнит важного для них события. Нейросеть не может помнить! И, значит, Нара – это уже не подруга-сестра, это всего лишь форма, а содержания, того, что уходит с человеком из мира, – души уже нет. И все теряет смысл, потому что нет ничего ценнее жизни, ценнее настоящего живого общения, возможности делить пережитое, держаться за руки, улыбаться, сидеть на лекциях и радоваться встречам в любимой кофейне.

Да, книгу стоит прочитать родителям, учителям и взрослеющим подросткам-студентам. Есть у издания ограничения по возрасту «18+», поскольку в книге встречаются крепкие выражения, откровенные сцены. Но за всем, что прячется за этим плюсом, бьются жизнь и вера в то, что мракобесие и холод пустоты можно победить. Но для этого столько всего нужно сделать нам, взрослым!

Валерий Панюшкин. Девочка, которая выжила. – М. : АСТ. Серия «Актуальный роман», 2021.

* СМИ, выполняющее функции иноагента