Юрий ГРЫМОВ: Я воспринимаю театр как образовательное учреждение

Юрий Грымов – человек в своем роде уникальный. В сфере его профессиональных интересов театр, кино, телевидение, реклама, образование. Всему этому он отдается неистово, со страстью настоящего профессионала, увлеченного своим делом. О его рекламных роликах 90-х годов до сих пор вспоминают с ностальгией, его телесериал «Казус Кукоцкого» с удовольствием пересматривают, его несколько провокационный фильм «Му-Му» в свое время наделал много шуму, так же как и рекламная кампания к картине с ярко-красными наклейками, где было написано: «Тюрьма плоти и вседозволенность мысли». Наконец, в конце прошлого года Грымов стал художественным руководителем театра «Модерн», а в мае 2017-го уже представил новую премьеру – спектакль «О дивный новый мир» по Олдосу Хаксли. Не забывает он и о кино, уже готовы два новых фильма – «Три сестры» и «Анна Каренина. Интимный дневник». Мы поговорили с режиссером о его театральных и кинопроектах.

– Юрий Вячеславович, в 1958 году Олдос Хаксли вернулся к теме своего романа и написал «Возвращение в дивный новый мир». Там он рассуждал, насколько мир приблизился или же, наоборот, отдалился от описанного в его романе почти 30 лет назад. В итоге писатель пришел к неутешительному выводу – мы движемся к концепции «дивного нового мира» гораздо быстрее, чем он предполагал. А сейчас мы ведь там уже практически живем, как вы думаете?- Да, мы уже полностью, по уши в этом «мире», потому что весь мир, и не только Россия, сошел с ума. Я говорю про политиков, про массмедиа, цинизм, отсутствие нравственности. В эфире постоянно царят ложь, агрессия. Об этом спектакль. Я давно хотел высказаться в театре на тему современного мира. Наш спектакль – абсолютно гражданское мнение о сегодняшних событиях и в России, и в мире. Думаю, кто захочет увидеть здесь манифест, тот увидит. Я считаю, что это нормально. Я уже говорил не раз: театр – это высказывание. И зритель имеет полное право не согласиться с тем, что увидел. Он может сказать: «Я не согласен так жить». Браво! Или сказать: «Мы так живем – опускаю руки». Тоже позиция. Или: «Я вижу, что общество к этому идет, и надо бить в колокола!» Это еще одна позиция. Но я уверен, что никто не сможет остаться равнодушным к этой постановке. Никто. Поэтому для первого высказывания обновленного театра «Модерн» и выбрано именно такое произведение.Обращаю внимание: это высказывание всей труппы, не только мое. Важный момент: я пригласил лишь несколько актеров на эту постановку. Я пригласил только тех, кого я не нашел в театре. Это объективная причина: небольшой театр не может располагать полной палитрой артистов, взять хоть амплуа, хоть возраст. Но в «Дивном новом мире» играет вся труппа театра, тридцать два человека. Это «густонаселенный» спектакль. Это дорого. Почему я пошел на это? Я считаю, что сегодняшний зритель, приходящий в театр, должен увидеть высказывание, почувствовать его, понять, что его не обманули за его деньги.- «Модерн» стал первым русским театром, получившим права на постановку этого произведения. Это было сложно?- Нет. Это только в России очень много что закрыто, нужны знакомства. Надо обзвонить всех руководителей телеканалов, чтобы записаться к ним на прием где-нибудь на 2022 год. А весь мир открыт! Наследники смотрят, что вы хотите сделать, и вам это спокойно отдают. Когда я собирался делать «Казус Кукоцкого», вышел через Интернет на своего любимого исполнителя Питера Гэбриэла, он должен был писать музыку для картины, мы с ним практически договорились. Еще раз повторяю, мир открыт. У меня, например, в планах поставить спектакль в ЮАР, я очень люблю Африку. В театре еще есть эксперимент, новые люди. А в кино все находятся в одной банке и радуются, что они типа элита.- Вы внесли некоторые изменения в текст Хаксли, несколько осовременили его. В частности, вместо Форда у вас Цукерберг.- Это мое личное прочтение. Сегодня вместо конвейера Форда – социальные сети. Это тот же конвейер Форда, только на этот раз продукт конвейера – человеческое сознание, чувства. Раньше машины покупали на 20 лет, а теперь – на три года. То же самое и с чувствами, все растворяется.Поверьте, значение соцсетей будет вырастать стопроцентно. А потом произойдет сильное крушение. Пика популярности соцсети еще не достигли. А вот затем должно что-то измениться, я уверен. Не может быть постоянного движения вверх, есть некая конечность, которая уже заложена в самом этом общении.- Вы резко отрицательно относитесь к Интернету, к социальным сетям?- Я к ним отношусь как к инструменту. Машина – это же средство передвижения. А террористы ее используют как средство убийства. То же и с Интернетом. Смотря для каких целей он нужен. Им нужно грамотно пользоваться. Интернет вообще необходим. Как хранилище данных, как библиотека.- На подходе две ваши новые картины…- Да. Сейчас «Три сестры», в следующем году «Анна Каренина. Интимный дневник». Эти фильмы перпендикулярны друг другу, они совершенно разные. Я всегда экспериментирую во всех своих картинах – в подходе к материалу, монтажу, изображению.«Три сестры» – в моем понимании – русское кино. А что такое русское кино? Это советское кино. Наш кинематограф сформировался и ярко зазвучал именно в советский период. Поэтому мне смешно читать в Фейсбуке и в других соцсетях про прорыв русского кино. Если это прорыв, то мои фильмы тогда отстой! Я смотрю совсем в другую сторону.Хотелось бы расширять свою аудиторию. Но не за счет переступания через свои эстетические, этические нормы. «Три сестры» сняты для зрителей, которые по-настоящему любят кино, скучают по тому, когда актер, существующий в кадре, как минимум понимает, что происходит, купается в своей роли. На фильме я и продюсер, и режиссер, и оператор-постановщик.И как режиссер легко договариваюсь с продюсером Грымовым, а режиссер Грымов нормально контачит с оператором Грымовым. Кто-то подумает, что я сошел с ума. Мне абсолютно наплевать на подобные мнения, мне нравится так. Хотя скажу вам честно, было бы интересно поработать на каком-нибудь фильме с другим продюсером.- В пьесу Чехова вы тоже внесли свои коррективы – перенесли действие в наши дни и состарили персонажей. Почему сестры в вашей интерпретации стали гораздо старше?- Это сделано для того, чтобы Чехов прозвучал. Я, естественно, видел много спектаклей по «Трем сестрам». И не верил, как говорил Станиславский, этим 20-летним девочкам на сцене. По сравнению со временами Чехова все немножко поменялось. Изменил возраст, и появилось совсем другое звучание. Когда Маша в 50 лет, как в омут с головой, влюбляется в Вершинина, это совсем другое, нежели влюбленность молодой девушки.- А как вы считаете, нужно ли в школе кинообразование?- Да, я и был как раз инициатором того, чтобы в школе были уроки кино. Надо глобально изменить отношение к образованию. Рад, что у меня есть награда «За вклад в российское образование», потому что я занимался системным образованием, мне это было очень интересно. Сегодня надо заниматься молодым поколением. Уделять серьезное внимание детскому, подростковому кино. Но чиновникам это не нужно. Я хотел снимать фильм по «Поллианне» Элинор Портер – великой книге о нравственном становлении девочки, это очень интересно. Никто меня не поддержал. Я, как дурак, прихожу в Минкульт и говорю: «Хочу снимать детское кино», что-то презентую, мы нашли натуру в Португалии. Но кому это надо? Выясняется, что никому! Кинематограф исчезает по одной простой причине: он никому не нужен – ни государству, ни зрителю. Нужен только тем, кто хочет зарабатывать деньги на бюджетах. Телеканалы хвалят только себя, информируют лишь о своих фильмах. Это еще можно понять, когда каналы частные. Но государственные все-таки должны смотреть на всю отрасль целиком. Вот вам и результат – смотрите «Елки» 6 и 7.Но я не унываю, руковожу театром «Модерн», ставлю спектакли. Здесь есть зритель, мне понятно, чего люди хотят – эксперимента, эмоций. В театре есть атмосфера и традиции, энтузиасты и правильная государственная политика, сохранено понятие «русский театр».- В театре вы теперь и режиссер, и художественный руководитель. Приходится думать не только о творческой стороне дела, но и об экономике, финансах?- Вынужден думать. Например, вот о чем. Билет в театр – недешевая вещь. И она не может быть дешевой. Разговоры о том, что театр очень дорого стоит, – это спекуляция. Театр не может быть дешевым, если это хороший театр. Это моя принципиальная позиция. Это ручная, живая работа, это растрата живыми людьми самих себя здесь, сейчас, прямо перед тобой.В постановке нашего премьерного спектакля участвуют до ста человек. Кроме артистов это рабочие сцены, плотники, сварщики, костюмеры и так далее. Сто человек. Пятьдесят из них каждый вечер выходят на свое рабочее место, чтобы просто обслужить этот спектакль. Они же должны получить свою копейку за труд?В кино ситуация гораздо проще. Единожды потратив деньги, ты можешь потом зарабатывать, дополнительно почти не вкладываясь. Сейчас очень дешев процесс изготовления копий фильмов. Раньше одна копия стоила тысячу долларов, а сейчас – практически ничего. А в театре стоит денег все: замена лампочки, больное горло артиста, не дай Бог, травмы, какие-то изменения в постановке.Театр – это роскошь. Но это та роскошь, которую сегодня зритель может себе позволить. Потому что часть затрат возмещает государство, за что ему огромная благодарность. Моя искренняя признательность всем, кто так или иначе помогает сегодня театру жить и развиваться.За роскошь вообще приходится платить всегда. Бесплатного образования, например, не было даже в СССР. За него просто платило государство. За ваше образование всегда кто-то платит – или вы, или государство, или ваши родители.Я воспринимаю театр и как образовательное учреждение. Вы приходите сюда и приобретаете немного знаний. Знаний о себе. Хотя эти знания иногда бывают очень неприятными. Мы приглашаем зрителя не на вечеринку и честно предупреждаем об этом: приходите, если хотите подумать. Вообще я ненавижу, когда говорят, что в театр надо идти, чтобы расслабиться. Для этих целей ходят в сауну. Там можно сесть голенькому, завернуться в простыню и расслабиться. В театре по-другому. В театр мы приходим не за этим.У меня нет разочарований в театре, есть только очарование им, людьми театра, это сподвижники. Люблю театральных зрителей, потому что они приходят сюда совсем за другим, нежели в кино, совсем за другим. Поэтому мне комфортно здесь. Приходите в театр!Досье «УГ»Юрий Грымов родился 6 июля 1965 года в Москве. После армии работал на заводе АЗЛК, манекенщиком в центре моды «Люкс».С 1988 года работает в рекламном бизнесе. За время работы снял около 600 роликов, получивших свыше 70 призов на российских и международных фестивалях. В 1991 году основал производственную «Студию ЮГ». В 1996 создал Школу кино и телевидения (Мастерская Юрия Грымова), которая за 8 лет выпустила более 500 человек.С 2004 по 2007 год был директором молодежных программ Федерации Интернет Образования. В 2007 году стал генеральным продюсером научно-познавательного телеканала Rambler.С 2010 по 2014 год – член Совета по государственной культурной политике при Совете Федерации РФ. С 2015 года – член Общественной палаты Московской области.