Язык не иностранный, а родной

Можно ли использовать лишь жестовую речь как средство обучения маленьких глухих людей? По этому поводу существует много самых разных мнений. У меня на этот счет есть своя точка зрения.

Уже много лет без дактилологии, без жестов я учу говорить моих глухих и слабослышащих дошколят. За эти годы появился опыт, сложилось определенное мнение о реальности такого подхода к обучению большинства детей с нарушенным слухом. Никогда не смогу согласиться с мнением тех людей, которые утверждают, что устный язык не родной для моих воспитанников, а выучить самостоятельного, грамотного, думающего человека с потерей слуха можно только с помощью жестов.

Смотрю на своих пятилетних учеников и не вижу их «усталости от постоянного напряжения», «синдрома неполноценности», той «ограниченности в развитии», о которой говорят сторонники обучения глухих малышей жестовой речи. Самостоятельная речь ребят слышна в группе в течение всего дня. Любознательные и озорные, они играют, рисуют, живут в полноценном мире детства. Уже сейчас ребята с интересом придумывают истории, глядя в свои рисунки, обыгрывают прочитанные тексты, помогая друг другу. Они сами хотят купить в киоске свой любимый детский журнал, рассказывают своему другу в детском саду, что папа подарил новый самокат, а бабушка опять заболела, каждый вечер говорят маме: «Я тебя люблю!»

Неужели они говорят на иностранном для себя языке? Ребята ходят к своим слышащим друзьям в другую группу детского сада, занимаются с ними физкультурой, вместе гуляют и даже не думают о том, что в это время учатся общаться со слышащими людьми. Речь этих малышей только начинает формироваться, они говорят, пусть не всегда правильно, но говорят на общем для всех нас языке. Их речь слитная, интонированная, эмоциональная. Да, пока у них небольшой словарный запас и много аграмматизмов, но они хотят говорить, эти пятилетние глухие дети. Это их язык и никогда не станет для них языком другой части общества.

Словарь слов, употребляемых детьми, растет с каждым днем, их самостоятельные предложения становятся длиннее. Конечно, трудностей очень много. Все время приходится следить за произношением, составом слова, структурой предложения. Но со всем можно справиться, только бы не пропали блеск в глазах маленьких говорящих глухих детей и их желание быть услышанными. Только бы не было в группе тишины!

Захочет ли глухой малыш говорить, узнавать новые слова, общаться с окружающими слышащими людьми, зависит от всех нас – педагогов и родителей. Сделать так, чтобы жизнь вокруг него стала интересной, наполненной новыми впечатлениями – это наша задача, всех взрослых, не равнодушных к судьбе глухого ребенка.

Часто приходится слышать: «У ваших детей хорошие родители. А у наших…». Но не родители в этом виноваты. Мы все должны ответить на один из важнейших вопросов: «Хотим ли мы сохранить для глухого ребенка семью, а для семьи – ребенка?». Сначала детский сад «вырывает» из рук плачущей мамы малыша в понедельник и настоятельно рекомендует забрать его только в пятницу: «Так он быстрее привыкнет!» А может быть, наоборот, отвыкнет от дома? Затем школа советует оставлять первоклассника в интернате, а родителей уже и не надо уговаривать: они привыкли, что ребенка воспитывает государство. Вот и растут они, «государственные дети», будущие члены замкнутого общества. Они умеют говорить устно, но почему-то не хотят, теряют связь со своими слышащими родственниками, порой братьями и сестрами, бабушками и дедушками, теряют несостоявшихся друзей во дворе. Неужели кто-то верит, что обучение слышащих людей жестовому языку поможет разрешить эту проблему? Мы, люди, от которых зависит судьба глухого малыша, стараемся убрать полосу отчуждения между слышащими людьми и глухим ребенком или возводим между ними неприступную стену?

Родители наших воспитанников везут своих малышей в детский сад из разных районов города и каждый день забирают их домой. Среди них нет равнодушных, нет и не может быть. Они живут каждодневными, пусть совсем маленькими, победами своих детей: не испугался, захотел сам, подошел, ответил. Среди них самые разные люди: с высшим образованием и без него, слышащие и глухие, одинокие мамы, полные семьи. Это их дети! Их беда и их радость! Этих родителей объединяет одно – они поверили нам, педагогам и семьям, в которых дети уже выросли и научились говорить без дополнительных вспомогательных средств.

Нельзя сравнивать ситуации, когда рождается ребенок с проблемами слуха у глухих родителей и у слышащих. Первые ожидают появления такого малыша, они психологически готовы к этой ситуации, и у них в большинстве случаев уже сложились взгляды на способы обучения и воспитания глухого ребенка. Что испытывает слышащая семья, узнав о диагнозе, трудно описать. Часто, измотанных болезнью малыша в постнатальный период, их окончательно «подламывают» слова специалистов: «Пока молодые, родите другого, для себя!» И это происходит в Москве в наши дни. А ведь сама жизнь уже доказала, что без вспомогательных средств общения из глухих детей вырастают думающие, активные, говорящие люди! Надо только, чтобы все мы захотели вырастить их такими.

Есть дети со сложной структурой дефекта, у которых глухота осложняется различными проблемами развития, тогда, возможно, надо искать другие способы обучения. Но если ребенок сохранен, если он рано и успешно протезирован, если родители понимают необходимость создания вокруг малыша речевой среды и разговаривают с ним, если есть специалисты, готовые помочь, то почему все мы должны говорить родителям, что у них ничего не получится, что их ребенок всю жизнь будет нуждаться в помощи переводчика? На что мы, специалисты, ориентируем глухого ребенка? На то, что он особенный и все вокруг должны к нему приспосабливаться? Или на то, что он сам, без посторонней помощи сможет жить в этом мире?

Никто не отрицает проблему субтитров на телевидении, нехватки переводчиков для взрослых глухих людей. Конечно, эти проблемы надо решать. Но давайте вместе подумаем, что все мы, взрослые, можем сделать для того, чтобы наши подрастающие малыши не боялись мира слышащих, могли грамотно отстаивать свое мнение, жили не где-то «за высокой стеной» в меньшинстве.

Многие родители, заметив проблему, обращаются к одному врачу, к другому. Мама чувствует, что у ребенка что-то не в порядке, а ей говорят: «Подождите! Все выправится!» И это происходит сейчас, когда потерю слуха можно определить в первые дни жизни. Даже о диагнозе детей из «группы риска» узнают порой, когда малышу уже два, три года, а о протезировании часто задумываются только перед детским садом: «Пора учиться!» Это халатность, равнодушие, преступление взрослых.

Помочь родителям не сломаться под натиском проблем, вселить надежду, дать рекомендации по раннему обучению – это наша задача, задача тех, кто посвятил свою жизнь обучению глухих детей, кто понимает: каждый день бездействия ложится камнем в стену, отделяющую малыша от мира слышащих людей. Но есть проблемы, которые необходимо решать уже сегодня, связанные с ранней диагностикой, психологической помощью семье, ранним протезированием, ранней коррекционной помощью, с открытой информацией родителей по вопросам обучения, доступностью кохлеарной имплантации, с возможностью бесплатного приобретения любой модели цифрового аппарата. От решения этих вопросов зависит, насколько задержится речь глухого ребенка, как будет она развиваться в дальнейшем, как сложится «речевая жизнь» человека с нарушенным слухом.

Пройдут года. Мои пятилетние ученики вырастут, станут говорящими людьми и.., возможно, выучат жестовый язык. Каждый из них сам примет решение, нужен ли ему в жизни дополнительный способ общения. Но устный язык будет всегда оставаться для них родным, как остается он родным для тысяч глухих людей, которых не выделили в детстве в меньшинство общества.

Анна ПЕКШЕВА, учитель-дефектолог детского сада №343