На чтение: ≈ 10 мин.Все мы родом из детства. Ходили в детский сад, потом в школу. Учились, играли, заводили друзей, ссорились и мирились, мечтали и верили в светлое будущее. Брали пример с учителей, старших товарищей, родителей. Дети выросли, стали учителями, врачами, учеными, инженерами и военными, и в этом им помогла школа.
Очень важно помочь ребенку сориентироваться в этом большом и сложном мире. Помочь стать смелее, активнее, общительнее. А если это ребенок с особыми образовательными потребностями? Московская школа может все и постоянно доказывает это на практике. Вот одна история про мальчика с особыми потребностями, который смог стать успешным для себя, своих родителей, друзей и учителей.
Несколько лет назад в первый класс пришел ученик. Звали его Владимир, был он очень маленький, худенький – в чем душа держится? – темноволосый, с огромными карими глазами. Привел его в школу папа, который очень беспокоился за своего сына.
Мальчик был очарователен, ничто не предвещало беды. Проблемы начались на первой же перемене. Оказалось, что Вова совершенно не умеет общаться с детьми. Единственным способом установления контакта с окружающими было физическое воздействие: толкнуть или ударить другого, причем достаточно сильно. Окружающим его детям по вполне понятным причинам это не понравилось. Вова же очень хотел общаться, играть с детьми, но он не умел. В этой ситуации задача педагогов и специалистов службы сопровождения состоит не только и не столько в том, чтобы помочь ребенку. Тут надо увидеть, нужна ли помощь, какая и насколько. Ведь ребенок сам не понимает, что ему нужна помощь, и не может за ней обратиться. Учителю и психологу в этой ситуации надо наблюдать и анализировать ситуацию, складывающуюся вокруг ребенка. И очень важно не начать «причинять добро».
Вернемся же к ситуации с Володей. У него не получалось установить контакты с детьми. Он подходил, толкал других, чтобы привлечь их внимание, дергал за волосы и одежду, кричал, получал сдачи, плакал – и так по кругу.
Сам мальчик считал, что проблема совершенно не в нем, а в окружающих, единственной просьбой, с которой он обращался к окружающим его взрослым, было требование заставить детей играть с ним. На слова о том, что не стоит бить детей, а лучше попробовать поговорить, он категорически не реагировал. И началась кропотливая работа педагогов и специалистов. Для начала к работе с мальчиком был привлечен школьный психолог, составлен график индивидуальных занятий и занятий в малых группах. Но надо было делать что-то здесь и сейчас максимально быстро.
С этого момента началась совместная работа семьи и школы по социальной адаптации и интеграции ребенка в детский коллектив. В первую очередь классным руководителем и социальным педагогом была разработана четкая система требований к Владимиру, его поведению и общению. Составлена программа того, что он делает в школе и дома, как говорит, кому и что. Были даже опробованы и введены в обиходы поощрительные фразы, которые использовали родители дома и учитель в школе («Мы очень рады, что ты…», «Вот посмотри, какой ты молодец…»). Также были разработаны фразы для наказания («Ты очень расстроил меня, так делать нельзя»). Для ребенка с особыми образовательными потребностями очень важен четкий алгоритм требований, который позволит ему себя чувствовать комфортно в его среде. Ему должно быть все понятно и легко соблюдать правила, предъявляемые ему взрослыми.
До конца первого класса Вова в школе все время был вместе с тьютором, который помогал ему ориентироваться в классе и школе, подсказывал, как надо себя вести, когда к нему подходили другие дети, учил его играть и общаться. Классный руководитель создавал различные ситуации, в которых мальчику было необходимо самому вступать в контакт с другими детьми (просьба что-то передать другому ребенку, помочь в чем-то).
Во второй класс Вова пошел уже самостоятельно, без сопровождения тьютора, но, к сожалению, спокойно сидеть с другими детьми за партой не получилось. Пришлось вернуть тьютора в класс, чтобы мальчик не мешал другим учиться и мог справляться с программой. Ситуация была сложной, Вова стал задавать вопросы: «Почему они не хотят со мной играть?» И обращаться за помощью: «Помоги мне, давай с ними играть. Пойдем играть со мной, я туда хочу играть. Таким образом, получая ежедневную поддержку от классного руководителя и тьютора, Володя к концу второго класса смог принимать участие в играх с одним ребенком. Больше детей рассеивали его внимание и вызывали агрессию. Мальчик не мог сориентироваться в ситуации и не удерживал правила игры. К концу второго года обучения вспышки агрессии практически прекратились, но появилась плаксивость, Вова стал очень обидчив.
Третий класс ознаменовался принятием на себя роли клоуна. Владимир понял, что он своим нелепым поведением привлекает внимание детей, и начал этим пользоваться, ведя себя нарочито плохо. Дети смеялись, поощряли его, но играть стали меньше. Ту же модель поведения мальчик принес и домой. В этой ситуации пришлось договариваться с ребятами о том, что, когда он начинает изображать клоуна, мы все играем в игру «Невидимка». Как будто Вова надел шапку-невидимку и его нет. Дома родителям было предложено просто игнорировать подобное поведение. К весне с этой проблемой удалось справиться практически полностью. К концу третьего класса Вова играл с детьми на переменах, спокойно высиживал первые три урока, работал на уроках. Весь учебный год Володя был в классе без сопровождения тьютора. Занятия с психологом, логопедом и дефектологом (индивидуальные и в малых группах) продолжались еженедельно. Раз в месяц социальный педагог встречался с родителями мальчика и классным руководителем.
В четвертом классе особенных проблем с поведением не было, первый класс был забыт как страшный сон. У Владимира появились постоянные друзья в классе. Он неплохо контактирует с детьми из других классов. Только иногда вспоминает, что почти целый год был клоуном, но одного слова «невидимка», как правило, достаточно, чтобы мальчик пришел в себя.
Конечно, не все сложности в жизни школьника решаются легко. Есть и другие случаи, когда помощь необходима. Это и ситуации в семье (например, смерть родственника может стать травмой, если нет поддержки), и вопросы здоровья (как системные – у детей ОВЗ, так и экстренные), увы, истории с криминальным контекстом тоже случаются. Вопрос не в том, какая именно ситуация является трудной для ребенка. Вопрос в том, к кому он может обратиться с проблемой и кто поможет ему в сложной ситуации. Специалисты в современной московской школе не только готовы помочь, но и знают как. Это не значит, что есть ответы на все вопросы. Это значит, что компетентности школьной команды специалистов хватит, чтобы найти пути решения, привлекая родителей, одноклассников ребенка, ресурсы города. Современному столичному образованию важен результат, оно за него отвечает.
Наталья ЗЫБАРЕВА, учитель-дефектолог школы №1862
Выбор читателей
Комментарии