Возвращение Бернадетт

Представьте, вы преуспевающий архитектор, талантливый, молодой, перспективный, возводящий один шедевр за другим, и тут провал, кризис, предательство – и прощай любовь всей жизни. Очень по-голливудски, не правда ли? Окажись в подобной коллизии герой русской классики, дело бы наверняка закончилось плохо: страдания, сомнения, чувство полной безнадежности, мгновенное пробуждение и вновь падение в бездну – в общем, знакомый маршрут. Не такова Кейт Бланшетт, а точнее Бернадетт Фокс в ее исполнении: сильная, волевая и совсем не сумасшедшая, ну разве что чуть-чуть.

Фильм Ричарда Линклейтера «Куда ты пропала, Бернадетт?» открывается величественным пейзажем. Могучие ледники, подобно замкам, воздвигнутым природой, сторожат бурные холодные волны. Кажется, что кроме пингвинов, резвящихся на берегу, да морских котиков, праздно зевающих, здесь никого не должно быть. Уж больно диссонирует эта картина с современным технологичным миром, бегущим за успехом и идеальной жизнью. Именно от такого мира уплывает Бернадетт, но не для того, чтобы породниться с природой, а желая создать великое творение.
Зачем? У нее есть все: любящий муж, чудесная умная дочка, даже большая добрая собака по кличке Пломбир. Чего еще желать? Однако в том-то и беда уютного бытия, о котором мечтают миллионы людей, что внешние прелести рассыпаются в прах, если истинное призвание твое потеряно, иначе говоря, талант закопан в землю.
Масштаб духовного противоречия героини становится понятен не сразу. Вот она мило беседует в семейном кругу и с радостью соглашается поехать в Антарктику, дабы отметить поступление дочки в престижную частную школу, вот рассудительно соглашается с чудаковатой соседкой Одри избавиться от кустов ежевики близ их домов, а вскоре героически спасает родного пса, запертого в шкафу. Стремительно пролетающие события, впрочем, не скрывают некоторые странные детали. Бернадетт неизменно ходит в темных очках, будто умышленно прячась от посторонних глаз, она постоянно болтает с компьютерной программой, выговаривая ей наболевшие мысли, из которых явствует желание побыть в одиночестве. Наконец, местные сиэтловские мамаши таинственную даму недолюбливают, а она отвечает им взаимностью.
Такой раздрай усугубляется случайной встречей с юной поклонницей, узнавшей в Бернадетт знаменитого архитектора. Тут-то история и начинается.
В фильме параллельно развиваются несколько сюжетных линий: Бернадетт, ее мужа Элджи и дочери Би. Характерно, что супруги одновременно рассказывают о нелегких испытаниях, которые им пришлось преодолеть: четыре выкидыша, смертельно больной и чудом выживший единственный ребенок… Но главное даже не это, а взаимное непонимание, усугубившееся после того, как Бернадетт оставила любимую профессию на двадцать лет и переехала из солнечного Лос-Анджелеса в чуждый ей Сиэтл. У Элджи, напротив, дела пошли в гору, его работа в «Майкрософт» обрастала все новыми проектами. Беда лишь в том, что за эти годы он, по собственному признанию, научился лучше понимать роботов, чем собственную жену.
Глядя на подобную историю, вспоминаешь культовую картину Роберта Бентона «Крамер против Крамера» с Мерил Стрип и Дастином Хоффманом. Женщина, не желающая быть просто приложением к мужчине и исполнять навязанную ей обществом роль матери, покидает дом, чтобы начать самостоятельную жизнь. Аналогичным образом еще в конце XIX века поступает Нора из классической драмы Генрика Ибсена «Кукольный дом».
И все же Бернадетт другая. Она совсем не феминистка, а художник, творец, который добровольно лишил себя вдохновляющего призвания, но внезапно возвратился к нему, осознав, что самая светлая его миссия – проектирование зданий будущего. Оттого ей так плохо удается поладить с местными жителями, которые воспринимают ее как чужака. Бернадетт вообще сторонится людей, не любит шумных компаний и толпы. Оно и понятно, еще Пушкин писал: «Служенье муз не терпит суеты. Прекрасное должно быть величаво». Окружающий героиню мир отнюдь не величественный, а полный мелких дрязг, зависти, сплетен и искусственности. Так, по крайней мере, кажется Бернадетт.
Символом этой искусственности становится потоп в доме соседки Одри, решившей организовать детский концерт. Милые ребята, исполняющие африканские песнопения во имя «мироединения» (чем не намек на пресловутый мультикультурализм?), заливаются помоями, пробивающимися сквозь некрепкие стены. Окончательно же Одри выходит из себя, когда она средь наступившего потопа замечает табличку, повешенную Бернадетт: «Это частная собственность». Режиссер словно намекает, что Одри пытается посвятить себя общественному благу «не от хорошей жизни»: ее собственный сын-подросток – наркоман. Это стремление поставить социальные интересы выше личных и заканчивается катастрофой, а именно глубинным одиночеством. Чем оно сильнее, тем больше внешней улыбчивости, громких слов и пафоса, за которыми пустота.
Напротив, отказ быть зависимыми от корпорации или статуса позволяет героям осознать ценность друг друга. Вот почему Элджи покидает «Майкрософт», а Би решает не идти в престижную частную школу, а остаться с родителями. Выбраться же из духовной ямы может помочь только общение один на один. Неудивительно, что герои фильма обретают смысл именно в диалоге. Даже такие заклятые враги, как Бернадетт и Одри, мирятся как раз потому, что их проблемы оказываются удивительно схожи.
Вообще весь сюжет построен на постепенном освобождении персонажа Кейт Бланшетт от оков одиночества. Бернадетт, конечно, не социо­пат, хотя иной раз себя такой считает; она просто боится проявлять свои чувства, будучи очень ранимой. Яркий пример – когда героиня плачет, видя играющих под аккомпанемент ее дочери первоклашек.
Понять весь масштаб бедствия помогает… русская мафия. Нет, не пугайтесь, в фильме нет злобных бородатых мужиков, имитирующих русский акцент, но без актуальной темы отечественных хакеров не обошлось. Они контролировали компьютерную программу, которой Бернадетт выговаривала наболевшие мысли. Тут уж, как водится, и ФБР подключилось, и психолог. Дело грозило домом умалишенных, но героиня выбрала мечту. Она выбрала могучие ледники Антарктики, Южный полюс, заповедные места, чтобы создать, быть может, самый замечательный архитектурный шедевр в своей жизни. Об этом картина Линклейтера, расширяющая границы привычного для нас мира и демонстрирующая невероятные возможности сознания, способного прорваться к высшей цели.