Вопрос недели

​Всегда ли вы объективны в оценке своих учеников?

Наталья ТИМОФЕЕВА, учитель русского языка и литературы, Воронеж: – Если честно, наверное, не всегда объективна. Хотя и стараюсь. Сейчас, отработав в школе 17 лет и уже имея приличный опыт, я могу позволить себе роскошь не платить ответной монетой за грубость, насмешки и даже за неприличное поведение, которое все чаще позволяют себе современные ученики как в отношениях между собой, так и по отношению к учителю. Когда была моложе, не всегда умела прощать и не обращать внимания. Могла вызвать к доске и специально «засыпать» вопросами, чтобы в отместку за хамство поставить тройку, а то и «два». Сейчас стыжусь того своего поведения и стараюсь так не поступать. Екатерина ПАКУТЬ, участница республиканского конкурса «Учитель года»-2017, учитель начальных классов школы №3, Медвежьегорск, Карелия:- Думаю, об этом лучше судить учителям среднего звена, к которым приходят мои дети в пятый класс. Именно они могут объективно оценить уровень знаний детей и заслуженно ли им выставлена та или иная отметка… Но, на мой взгляд, да, выставленные мной отметки объективны. Я человек требовательный к себе и, следовательно, к окружающим, поэтому спрашиваю строго и так же оцениваю. Отметки никогда не завышаю. Считаю, лучше быть твердым хорошистом, чем слабым отличником.Татьяна Х., учитель начальных классов, Нижегородская область:- Я стараюсь быть объективной всегда, но знаю, что есть родители, которые на меня обижаются и подозревают в необъективности. И вот эти разговоры за глаза, обвинения, высказанные не мне, а другим родителям, очень меня тяготят. Я всегда говорю, что лучше подойти сразу, если есть вопросы, не копить обиды и тем более не обсуждать их дома с детьми. Так можно убить авторитет учителя, и это никому не выгодно – ни мне, ни детям, ни родителям. Есть, но немного, родителей мудрых, которые считают, что учитель всегда прав.Елена ЕФИМОВА, учитель начальных классов, Великий Новгород:- У меня был ученик, который вызывал во мне ярую неприязнь. Он мог уже в первом классе матом что-нибудь сказать на переменке, а на уроках вставал с места, громко разговаривал, потому что ему был совершенно неинтересен процесс познания. В нем была внутренняя глухота к литературе, к прекрасному. Он отлично умел читать, когда пришел в первый класс. Но читал механически, без выражения, как робот. Я ставила ему тройки за чтение. Понимаю, что поступала непедагогично, но это был мой протест не как учителя, а как человека. Нельзя поставить «четыре» за то, что ученик просто умеет складывать буквы в слова. Нужно понимать прочитанное, сопереживать героям… Исправить этого ребенка было уже невозможно. Я ходила к нему в семью, разговаривала с мамой и бабушкой. Семья воспитала его таким, и школа здесь была бессильна. Не знаю, кем он стал после школы, боюсь узнавать…