Викторианский хит-парад. ​Книжная полка

Максим Чертанов. Диккенс. – Москва: Молодая гвардия, 2015.

Диккенс – это английское «все». Такое же «все», как Шекспир. Хотя, почему только английское? Непримиримый борец со злом во всех его формах и видах, враг чиновничьего беспредела, политического лицемерия и судебного крючкотворства, ненавистник Голода, Невежества и Нищеты, Диккенс – это общечеловеческое «все». Но, как и у большинства классиков его ранга и «веса», у Диккенса в наши дни есть серьезная проблема – его не читают. А зачем? Мистер Пиквик и Оливер Твист уже прописались в коллективном бессознательном, их имена известны, а детали и подробности… Да кому они нужны сегодня, те подробности?! В век бешеных скоростей, коротких смс-сообщений и иллюстрированных сайтов Диккенс смотрится чересчур громоздко, тяжеловесно и назидательно. Поэтому, взявшись за свою новую книгу из серии «ЖЗЛ», Максим Чертанов, автор жизнеописаний Конан Дойла, Уэллса, Твена, Хемингуэя, поставил перед собой цель составить не только в меру подробную биографию писателя, но и своеобразную «дорожную карту» его романов, дабы подсказать современному читателю, с какого произведения лучше начать знакомство с Диккенсом, а что и на потом можно отложить.Лидером этого импровизированного хит-парада оказались «Большие надежды». В первую пятерку вошли также «Жизнь Дэвида Копперфилда», «Тайна Эдвина Друда», «Крошка Доррит» и «Повесть о двух городах». Автор дает неофитам вполне дельные рекомендации: на какие детали обращать внимание, как трактовать те или иные сцены и даже в каких декорациях читать: в метро – ни-ни, только дома, в тишине, под теплым пледом, с тарелкой бутербродов.Возможно, «Диккенс» слегка перегружен цитатами, но если воспринимать их как прививку, как плавное вхождение в неспешный викторианский мир, то оно даже и ничего.Но самое интересное, что есть в книге, – это, конечно же, сам Чарлз Диккенс, такой, каким его представляет остроумный и непредвзятый биограф. Противоречивый и неоднозначный до головокружения, великий англичанин постоянно ставит нас в тупик. Певец семейного очага и домашнего уюта, своих собственных родных он тиранил беспощадно: сыновей сослал в заморские колонии, жену бросил. Громче всех кричал о необходимости всеобщего образования, на своих же детях явно экономил. При этом всю жизнь активно занимался благотворительностью: основал фонд помощи пожилым и неимущим писателям и художникам и приют для женщин «Урания», во время Крымской войны отправлял на фронт сушилки для перевязочных материалов, оплачивал долги своего кутилы-отца, поддерживал братьев и их многочисленные семьи. Ненавидел рабство, но в Гражданской войне между Севером и Югом в США принял сторону конфедератов. Бесконечно говорил о правах рабочих, но забастовки порицал. И таким образом превратил собственную жизнь в роман с весьма запутанным сюжетом и, увы, не слишком счастливым концом.