Успех, или В Казани учителя не бастуют

Заместитель министра образования Татарстана Румин Акбашев ответил на мой вопрос с недоумением:

– Мы никогда не ставили перед школами задачи “выживать”. Только развиваться!.. Я подумала: “Ну, это взгляд с высоты министерского полета. Допустим, взгляд зоркий. Зарплату учителя получают вовремя. В республике и по сей день возводятся новые школы, дворцам подобные. И в них, между прочим, мраморные полы – сама видела. Говорят, так экономнее: “На краску тратиться уже не придется…” Но что скажут в школах?

…И в 122-й общеобразовательной школе Казани мне насчитали по крайней мере две “трагедии”, которые пережили педагоги этого учебного заведения в последние пять лет. Трагедия первая. “До перестройки, – не без гордости рассказывала директор Жанетта Абрамов на Зайцева, – у нас были богатейшие традиции воспитания детей в духе Ленинских заветов”. Как вы помните, Владимир Ильич учился в Казанском университете. Но постепенно заветы эти растаяли, как мираж, и вместе с ними сама слава школы.

Трагедия вторая. В один ужасный день лучшие ученики 122-й, отличники и олимпийцы, забрали из школы документы и перебрались в другие. “Мы и рты раскрыли, – вспоминает заведующая районным методкабинетом Роза Шарипова. – Ведь казалось, что и эта школа совсе м неплохая. С углубленным изучением английского. Но мы спохватились быстро. “Мозговой штурм” директоров района, анкетирование родителей и учащихся. И вот сегодня из двадцати школ Московского района Казани только две или три работают по традиционным прогр аммам. Школы не копируют друг друга. У каждой – свое “лицо”.

Выходит, что у 122-й тоже лицо оригинальное, не скажу “инновационное”. Не люблю я этого туманного слова. И мне, естественно, захотелось узнать: какое? Слепленное в спешке, всего за четыре года, не обезображено ли оно пластической операцией, доброе ли? Ум ное? Как его разглядишь и где? Вероятно, легче всего это сделать на уроках в начальной школе. Ведь лицо учителя начальных классов, на мой взгляд, и есть визитная карточка любой школы.

И вот я у ее третьеклассников. Замминистра Румин Акдашев сидит за партой рядом со мной и ворчит: “Слишком много игровых элементов!..”

Но иначе, наверное, нельзя. Детский фольклор: игры, потешки, заклички, небылицы, песни пестования… Это радость, трудно усидеть на месте, и урок построен таким образом, что дети все время в движении.

Альфия Хаджиевна достает бумажную “ромашку”: “Погадаем? Тяни, Лена. Что нам выпало? Колыбельная? Где наши игрушки?”

– Элли – белли бей итэ, – поет класс, укачивая плюшевых медвежат и кукол. “Межпредметные связи, – объясняет мне гостеприимная Роза Зариповна. – Звучит татарский, а по-русски это “Баю-баюшки…”

Еще один лепесток. Небылицы. Класс делится на группы – содружества. И начинается представление. Известную небылицу “Ехала деревня” дети рассказали трижды и каждый раз с иным смысловым выражением.

Да, понятно, за что они любят этот урок. Фольклор – чистый, добрый, без засаленности народный юмор. Понятно, за это его любят и взрослые. Он и есть тот национально – региональный компонент, который любая республика желала бы видеть в своем учебном плане.

И все-таки чем эти сорок минут отличаются, например, от концерта художественной самодеятельности или КВНа?

Спор скороговорщиков, игры: татарская “Улетели галки” на татарском языке (она на внимательность) и русская “Колпак”… И вдруг дети за партами замирают. Знают уже, что сейчас Альфия Хаджиевна скажет: “А теперь работа посерьезнее. Творческая”.

Стоп. Вот она, нынешняя “точка опоры” 122-й. А также, если проводить аналогии с лицом, “глаза”, в которых сверкает радостью “душа” школы. Простите за высокопарность… Вот она, тема свежеиспеченной диссертации директора Жанетты Абрамовны “Творческая акти вность учащихся в педагогическом процессе”. Лицо у школы, оказывается, серьезное. Она занимается научной работой. Альфия Хаджиевна – не доморощенный изобретатель, работает под руководством профессора П.Н.Осипова. Жанетта Абрамовна – под руководством член а-корреспондента РАО А.А.Кирсанова.

Именно в последние несколько лет три учителя 122-й защитили кандидатские диссертации. Трое учатся в аспирантуре. И ровно половина из восьмидесяти педагогов занялась экспериментаторской работой.

Идет экспериментирование не на детях, а для детей. Потому что с помощью науки можно, оказывается, запрограммировать успех учителя. Двигаться не на ощупь, а в четко заданном направлении. Результат – стопроцентная “поступаемость” – ужасный школьный канцеляризм – выпускников в вузы. И не только татарстанские – московские, американские, турецкие… В классе Альфии Хаджиевны 96 процентов детей учатся на “четыре” и “пять”.

Но вернемся на урок. На первый взгляд дети творят нечто простое. Альфия Хаджиевна показывает ребятам обложку книги и говорит: “Страниц в ней пока нет. Но мы их напишем. Даю вам пять минут на то, чтобы вы сочинили загадки о …банане”.

Дайте подобное задание вашим ученикам и посмотрите, сможет ли каждый из сорока трех придумать свою загадку. Например, такую: “Висит на пальме месяц сладкий, вкусный, ароматный”, или “Сладкая каша в желтой рубашке”, или “Желтый бумеранг. Съест его любой. Кто он такой?” В классе Альфии Хаджиевны с заданием справились все ученики. Потому что, как рассказывал мне Александр Анатольевич Кирсанов, дети в 122-й умеют выделять существенные признаки предмета и отличать их от несущественных. Они еще в начальной школе учатся само стоятельно делать выводы и обобщения. Овладевают технологией “переноса знаний и способов действия” в новые ситуации.

Неподготовленный учитель сможет научить ребенка творчеству в одном случае из ста, случайно. “Подготовленный” личным творчеством или наукой знает, что “уровням углубления познания” соответствуют “уровни развития творческой активности”. Таких уровней четыр е: неустойчивая ситуативная активность, воспроизводящая, потенциально творческая и творчески преобразующая. Дети Альфии Хаджиевны “творят” потому, что знают, как это делать. С помощью каких приемов слагаются те или иные жанры фольклора. При создании загадок умеют использовать и метафору, и отрицательное сравнение, и предложение-вопрос, и подсказку… Наука!

Тридцатилетний опыт работы в школе Альфии Хаджиевны доказал ей, что именно малые фольклорные формы стимулируют благотворнее всего творческую деятельность учащихся начальных классов.

По пословицам ее дети составляют ребусы. По мнению психологов, ученики должны шесть раз встретиться с изучаемым, чтобы запомнить его. Шесть раз в различных ситуациях. Вот почему учитель и дети зашифровывают в ребусы еще и трудные для написания слова – сл оварные. Их в начальной школе около ста восьмидесяти. Ребусы развивают сразу несколько видов памяти: речедвигательную, зрительную, слуховую, эмоциональную.

…Альфия Хаджиевна поощряет детей к творчеству. В этом году ей удалось издать две книги, в которых она использовала работы детей. “Ребусы к словам с непроверяемыми и трудными написаниями” и “Детский фольклор. Программа и методические рекомендации для уч ителей”. Это пример сотворчества учителя и учеников, о котором мы говорим много, но, к сожалению, не всегда внятно.

В старших классах, конечно, творчество детей более сложное. Это и переводы с английского неадаптированных художественных текстов, и индивидуальные занятия юных химиков, физиков, математиков с казанскими учеными, которые работают в школе по договору.

Казалось бы, в школе с углубленным изучением английского должны учиться одни гуманитарии. Однако этот принцип обязательно приведет к тому, что после девятого класса многие ребята уйдут в спецшколы иной направленности. Жанетта Абрамовна и ее коллеги решил и, что пять комплексных программ – физико-математическая, химико-биологическая, экономическая, гуманитарная и общая – должны заменить ее старшеклассникам спецшколы. Так и получилось.

Кстати, ребусы развивают логическое мышление детей. “Межпредметные связи! – опять с довольным видом напоминает мне Роза Зариповна Шарипова. – Русский язык плюс математика”.

Ее дети почти все, что делают на уроке, проговаривают вслух, хором. Читают ли условия задачи, решают ли устно или записывают в тетрадях.

То и дело она шутливо подзадоривает третьеклассников: “Ну а с этим примером вы не справитесь ни за что!” Нарочно допускает в решении ошибку. (Элементы проблемного обучения). Она убеждена, что, если ребенок научится лишь списывать с доски готовые образцы, он останется посредственностью навсегда.

Вот об этом и поговорим.

Нередко уважение учителя к личности ученика сводится лишь к тому, что мы позволяем себе называть первоклассника на “вы”. А нужна ли ему, вчерашнему дошкольнику, дистанция между собой и учителем? Дистанция, которая страшит?.. Забота же о том, чтобы ученик не вырос посредственностью, проявляется порой в долгих и занудных уговорах ребенка: “Учись, учись! Ты ведь способный!”

На уроках Альфии Хаджиевны бросается в глаза ее немногословность, доброжелательное спокойствие: ни пререканий с учениками, ни нравоучений, ни шумных эмоций. И в то же время она отмечает все успехи ребенка. Принцип, обоснованный учеными, которые сотруднич ают со школой. Буква у ребенка красиво написана, Альфия Хаджиевна обводит букву и ставит “пять” за нее. Слово? Строка? Ставит высокий балл только за то, что получилось хорошо. “Плохая оценка, выставленная в тетради, зрительно давит на ребенка, порабощает его волю”, – г оворит мне Альфия Хаджиевна. Почему она так уверена в том, что в начальной школе, в первых и вторых классах, детям следует ставить одни только пятерки?..

В конце прошлого учебного года она поблагодарила ребят за их успехи и сказала: “Но ведь вы все могли стать отличниками! Я верю. Поднимитесь те, кто о себе знает твердо: да, он может!” Из 43 учеников встали 42. “У меня и слезы на глазах… Какая неподдель ная вера в себя! Какая жизненная сила в этих детях! Она им потом так в жизни пригодится!” И лишь один мальчик не поднялся. “Но ведь у тебя всего одна четверка. Ты сейчас уже почти отличник!” – “Да-а, – уныло протянул ребенок, – учительница английского ск азала, что у меня никогда не будет пятерки”. Посредственностью не рождаются. Александр Анатольевич Кирсанов говорит: “Все люди появляются на свет с общей потребностью к активной деятельности… К счастью, процесс развития творческой активности необратим. Но он индивидуален по темпам и уровню…” Уважительное отношение к личности ребенка в 122-й школе в том в последние годы проявляется, что здесь первоклассника встречает психолог, который с помощью тестов и компьютера сразу выявляет его возможности. А затем педагоги и ученые фактически берут на с ебя ответственность за его развитие. Здесь следят за судьбой каждого.

Учится хорошо лишь тот, кому хочется учиться. А хочется учиться лишь тому, у кого получается… Поэтому у всех третьеклассников Альфии Хаджиевны дома над кроватью висит лист ватмана. Каждый день дети стремятся принести из школы хотя бы по одному бумажном у “кирпичику”. В течение года они строят на этом листе дворец знаний, а может быть, домик для любимого бумажного зверя – это уж кому как нравится. “Кирпичики” Альфия Хаджиевна раздает щедро. “Кирпичик” – универсальная оценка за то, что ребенок сделал еще один шаг к своему успеху. Конечно же, исходя из своих личных возможностей и темпов развития…

– Язык я знаю плохо, – подсмеивается над собой. – Были детьми, в школе нас татарскому не учили. Разговорным я еще владела, а вот художественную литературу читать не могла. Многие татары забыли не только свой литературный язык, но и правильное произношени е слов.

Учителей татарского в школах не хватает, и пришлось Альфии Хаджиевне учить язык вместе с ее третьеклассниками.

Сижу я на уроке и вижу: русские дети легко и охотно разговаривают по-татарски. “Произношение у них ясное, точное”, – радуется Альфия Хаджиевна.

И радость эта искренна и недвусмысленна. В республике, где 48 процентов населения – татары и 43 процента – русские, нет сколько-нибудь серьезных межнациональных трений. Да и кому кого, извините, называть здесь “оккупантами”?

Учебник “История Татарстана” учит школьников: татары – народ не пришлый. Издревле они имели тут свое государство Волжскую Булгарию. И сами пострадали от нашествия кочевых племен из Монголии. Волжско-камские берега – их родная земля. Родная она и для пото мков воинов Ивана Грозного. Ни русским, ни татарам нет смысла ссориться из-за права на землю. А Министерство образования Татарстана, рассказывал Р.Акдашев, зорко следит за тем, чтобы уроки татарского не перерастали в уроки фанатизма.

Предполагаю даже, что 122-я школа четыре года назад не сумела бы так скоро выйти из своего временного “кризиса”, если бы педагоги не сплотились в единую межнациональную команду. Создавая новое “лицо” школы, они не желали придать ему враждебное или подозр ительное выражение. Глядя же на Альфию Хаджиевну, я думала: “Да, интересное лицо у этой школы!..”

Ирина РЕПЬЕВА Казань