«Учитель года России»: в 25-й раз, по-новому…

Осенью состоится финал Всероссийского конкурса «Учитель года России-2014». В этом году он пройдет по обновленной модели, изменится его структура и содержание. Оценить новшества и предложить формы их воплощения в жизнь «Учительская газета» попросила участников, лауреатов и победителей всероссийского состязания, а также членов жюри.

​

Предлагаем вам подобный рассказ о «круглом столе», который прошел в редакции «Учительской газеты».

Начиная разговор, ведущая «круглого стола», первый заместитель главного редактора «Учительской газеты» Ирина Димова представила его участников:

Александр Глозман, абсолютный победитель Всероссийского конкурса «Учитель года России-1997», учитель технологии, директор московского центра образования №293

Вадим Муранов, победитель Всероссийского конкурса «Учитель года России-2009», учитель физики «Школы радости» города Люберцы  Московской области

Алексей Доронин, лауреат Всероссийского конкурса «Учитель года России-2011», учитель математики московской гимназии №1520 имени Капцовых

Сергей Шадрин, учитель года Татарстана-2013, учитель истории и обществознания лицея №1535 Москвы

Андрей Иоффе, доктор педагогических наук, профессор, руководитель Центра общего образования МИРО, многие годы был в жюри конкурса

Марина Шкробова, кандидат педагогических наук, учитель истории, работает в Академии повышения квалификации и переподготовки работников образования, поэтесса, победитель конкурса «Учитель года Ульяновской области-1991»

Ирина Димова: В 1989 году «Учительская газета» предложила идею проведения конкурса «Учитель года», и на страницах стали обсуждать затею, отвечал на вопросы: что такое конкурс, нужен ли он? Пошло интересное обсуждение. В газетных архивах все это есть. Нашей газете в этом году 90 лет. Идея очень интересно осмысливалась учителями и читателями «Учительской газеты». Предлагались разные варианты проведения конкурса, разные критерии оценивания. У многих работающих тогда в «Учительской газете» журналистов, как впрочем, и у нынеших сотрудников, было второе педагогическое образование… Многие люди в педагогической теме. У истоков конкурса стояли такие журналисты, как Жуков. И они разработали положение о конкурсе «Учитель года». На мой взгляд, оно заложило фундамент конкурса «Учитель года», правильные постулаты были заложены. В этом направлении и шло развитие конкурса. Положение, конечно, менялось. На каких-то этапах что-то добавлялось. Потому что к нам присоединились другие учредители. С вами стала работать Академия повышения квалификации и переподготовки работников образования. Одна из первых – Елена Михайловна Пахомова. Ее журналисты просили, чтобы она проводила экспертизу материалов, которые присылали конкурсанты. Профсоюз образования присоединился. Министерство образования. Конкурс становился на ноги. Структура появилась. Была выработана идеология, в основе которой лежали идеи гуманной педагогики, идеи педагогики сотрудничества, которые шли от педагогов-новаторов, которых «Учительская газета» в 1985-86 годах поднимала на щит. Все это нашло свое воплощение в идеологии конкурса. Некоторые думают, что мы только освещаем конкурс «Учитель года». Это, конечно, так, но мы все эти годы были и очень активными созидателями конкурса, соорганизаторами и пытались сохранять идеологию конкурса.

Мы, создатели этого конкурса, я имею в виду коллектив «Учительской газеты», который начал конкурс, такую идею закладывали – мы хотели, чтобы этот конкурс стал публичным, чтобы учителя открыто демонстрировали свой талант, свое мастерство педагогическое, чтобы в критериях оценки превалировали такие параметры, как профессионализм, личностные качества и так далее.

Мы все время пытались удерживать идеологию, даже когда непосредственно не являлись операторами конкурса. В 2009 году мы стали операторами и предложили новую структуру конкурса.

И сейчас мы снова вернулись в ипосась организаторов и снова предлагаем новую модель. Может быть, она не такая революционно новая, но небольшие изменения есть. Есть новый подход, который приняло Министерство образования и науки РФ. Порядок утвержден. Вы с ним познакомились.

В двух словах скажу о новой структуре.

Теперь у нас есть заочный тур. Он и был, но был размытый. А теперь он обозначен как обязательный. Заочный тур будет оцениваться, и набранные баллы будут суммироваться с баллами очного тура и будут тоже очень важными для конкурсанта.

На заочном туре есть три очень важных испытания – интернет-ресурс, «Методический семинар» и эссе «Я учитель». Этот заочный тур должен быть проведен до того момента, как конкурсанты приедут на Всероссийский финал в Московскую область, и материалы всех этих трех конкурсных заданий должны быть выложены на официальном сайте конкурса «Учитель года России».

Очень бы хотелось услышать вашу точку зрения – каким должен быть заочный тур? Какие риски возникают? С какими сложностями может столкнуться конкурсант? Как он может показать себя на заочном туре?

Очный конкурс. Вы помните, у нас было учебное занятие 30 минут, это как бы сокращенный урок. Мы решили вернуться к традиционному по времени уроку. Мне бы хотелось, чтобы мы сейчас предложили учителям свой подход к конкурсному уроку. На ваш взгляд, урок, который учитель проводит на конкурсе «Учитель года России», должен быть просто обычным традиционным уроком, который он проводит в своей школе или это должен быть какой-то особый урок, где учитель в концентрированном виде, особой форме показывает все лучшее, что он может показать? Давайте это обсуждать.

Другого испытания для большинства конкурсантов не будет на конкурсе, где он смог бы показать еще какие-то стороны своей работы. Мы хотели немножко разгрузить конкурс «Учитель года» на первом очном этапе, когда 80 учителей приезжает из разных регионов, учителей, которые прошли свои серьезные испытания в своих субъектах. Пусть они покажут все, что умеют, на всероссийском финале в рамках одного конкурсного испытания.

Но при этом мы освобождаем время для профессионального общения между конкурсантами, экспертами, членами жюри. Мы привлечем региональные клубы «Учитель года», которые в последние годы активно развиваются в России. Мы хотим, чтобы конкурс был более содержательным в плане профессионального общения.

Немного вернусь к началу. Первый, заочный, тур мы назвали «Методическое портфолио». Первый очный тур – «Учитель-профи», здесь конкурсанты покажут себя как профессионалов. Испытания для «пятнашки» лауреатов – «Учитель-мастер», для «пятерки» победителей – «Учитель-лидер».

Для лауреатов предусмотрено три конкурсных испытания.

Мастер-класс. По поводу мастер-классов сказано много или, наоборот, мало. Каким он должен быть? Ведь каждый из вас прошел это испытание. Иногда мы слышим: «Это был не мастер-класс, это была лекция, или монолог учителя, или демонстрация «фишки», интересного фрагмента, который не раскрывает всю суть творчества учителя». Здесь тоже перед нами, организаторами конкурса, экспертами, стоит задача рассказать и более точно прописать, каким должен быть мастер-класс на сцене.

Новое конкурсное испытание – «Педагогический совет». Мы отказались от «Открытой дискуссии», которую вели журналисты. Нам показалось, что можно попробовать что-то другое.  У кого-то эти дискуссии были удачные, у кого-то – нет. Часто зависит от того, кто ведет дискуссию. Иногда это было скучно, иногда довольно любопытно. Решили сделать такую форму конкурсного испытания – «Педагогический совет». Здесь очень много вопросов.

Формат прописан в положении. Три пятерки учителей выходят на сцену и обсуждают важную педагогическую проблему. Ведущий этого педагогического совета – кто-то из абсолютных победителей конкурса прошлых лет, кстати, мы бы хотели услышать ваши предложения, кто это может быть. Должен это быть один человек на все три группы или разные учителя? Если один человек, мы более или  менее равные условия создаем для каждой пятерки. Ведь кто-то может вести ярко, удачно, у другого не получится. Еще один вопрос – как задавать темы для обсуждения?

И следующий этап. «Образовательный проект» – новая форма для конкурсного испытания. Один раз, в 2009 году, по настоятельной рекомендации Министерства образования и науки РФ, мы ввели это конкурсное испытание, но оно проходило в другом формате. Учителя до конкурса в сетевом общении придумывали проект и затем демонстрировали его, но результаты не учитывались, не влияли на их индивидуальные баллы.

Сейчас проект – это принципиально новый формат, и мы просим вас разработать его вместе с нами.

Дальше – «Круглый стол образовательных политиков». Традиционно его ведет главный редактор «Учительской газеты» Петр Положевец. Министр образования и науки РФ общается с пятью победителями. По-моему, хорошо получается, например, в прошлом году мне понравилось, когда была тема «Профессиональный стандарт учителя». Это хорошая форма, и здесь все более или менее отработано.

Я бы хотела, чтобы мы начали обсуждение. И главным образом ответили на эти важные вопросы: правильно ли, что мы поменяли модель, как эту модель приблизить к современным тенденциям в образовании, к новым Федеральным государственным образовательным стандартам, к новой концепции «Профессиональный стандарт педагога», к задачам новой школы? Ведь конкурс «Учитель года» должен отвечать на те вызовы, которые ставит перед нами сегодня наше общество.

Сергей Шадрин: Я внимательно прочитал новый Порядок проведения заключительного этапа конкурса «Учитель года России». В целом я полностью согласен с тем, что изменился формат, принцип формирования жюри, сама система выставления баллов стала более объективной. Единственное, что меня смутило: говорится, что оргкомитет оставляет за собой право учитывать данные интернет-голосования за конкурсантов. Сама форма интернет-голосования может превратиться в профанацию. Много таких примеров. Мы прекрасно знаем, как это может быть организовано на практике.

Что касается критериев оценки конкурсных испытаний. Бывает, что на конкурс приходит яркий человек, который не вписывается в заданные параметры, но все равно он выигрывает. И потом возникает вопрос: почему он не соответствует этим критериям, но оказался победителем или лауреатом? Нужно проанализировать, что же он такое сделал и это выделить как критерий. На  практике что у нас получается? Всегда оценивается глубокое эмоциональное воздействие. Но это в критериях не прописано. Почему бы это не прописать и не ставить за это баллы? Высокая культура речи, наличие харизмы или обаяния тоже учитываются. Если мы будем формально оценивать по имеющимся критериям, получается, выйдет такой методический сухарь, человек, который будет этим критериям соответствовать, никогда не станет ни абсолютным победителем, ни победителем. Нужно учитывать такие критерии, как культура поведения при общении с учащимися, наличие глубокой идейности. Важно увидеть, что учитель не просто свой предмет доносит, но что у него есть глубокая воспитательная задача, авторская задумка, концепция.

А вот что касается того, чем может отличаться конкурсный урок от обычного, здесь у меня вопрос – должен ли урок на конкурсе соответствовать спецификации ЕГЭ? Я внимательно отсматривал в прошлом году, какие вопросы задавали члены жюри конкурсантам в разных группах. И в частности, был один урок, который мне он очень понравился по всем параметрам, но у жюри возникли замечания: «Вы не упомянули конституцию Муравьева, «Русскую правду» Пестеля (урок был посвящен декабристам), вы не затронули те смысловые дефиниции, которые упоминаются в новом документе – историко-культурном стандарте». Но, к примеру, когда историк из Москвы Антон Молев давал конкурсный урок, по сути, он не соответствовал тому, что мы должны изучать по программе, согласно официальным документам, но это было очень интересное занятие, и оно справедливо получило высокую оценку.

Подход должен быть унифицирован.

Прописан такой критерий оценки, как инновационность. Должны или нет на уроке и мастер-классе быть продемонстрированы авторские техники обучения? Может ли учитель быть просто талантливым исполнителем чужих техник или должен демонстрировать что-то свое? Должна ли быть методическая и предметная новизна?

Критерии необходимо детализировать, учитывая реальный опыт, который был накоплен за годы проведения конкурса.

В «Учительской газете» №40 от 1 октября 2013 года была опубликована статья, и в ней был такой фрагмент: «Я понимаю, что всем нам хочется увидеть в предстоящих уроках методическую стройность. Но, поверьте, здесь это не главное, – напутствовала экспертов Елена Пахомова, доцент Академии повышения квалификации и переподготовки работников образования, бессменный научный гуру конкурса. – Все классические этапы учебного занятия, как они прописаны в учебнике, наши учителя, конечно же, прекрасно знают и в обычной жизни соблюдают изо дня в день. Оставим это для будней. Нам важно увидеть другое: что-то совершенно новое, свежее, некий прорыв, современный язык, умение мастерски сочетать, казалось бы, несочетаемое. Мы все здесь с вами охотники за идеей, ее и ищите, ее и оценивайте».

Это было сказано членам жюри. Получается, есть, с одной стороны, конкурсные критерии, с другой – желание увидеть что-то новое, свежее, яркое. А может быть, это совместить? В тех же самых критериях.

Ирина Димова: Особое умение – вписать новые идеи, авторский подход в рамки стандарта, в которых мы сегодня работаем. Способен ли учитель это сделать на конкурсном уроке?

Еще одна новизна этого года – создается объединенное жюри. Мы расширяем круг людей, которые оценивают учителя на последнем этапе, когда соревнуется «пятнашка». Это не только Большое жюри, но и дети, родители, а также учителя, которые участвовали в конкурсе, но не вошли в число лауреатов. Их экспертное мнение тоже важно. Оно свидетельствует о том, что мы с уважением относимся к учителям, которые не попали в «пяташку», но при этом они крепкие профессионалы. И второе – мы получаем широкий разброс мнений.

А интернет-голосование – это возможность учесть общественное мнение, мнение тех, кто смотрит интернет-трансляцию, и вручить затем приз симпатий.

Сергей Шадрин: Мне кажется, за заочный тур баллы должны быть существенно ниже, чем за очный тур. Потому что есть риск, что «Методическое портфолио» будет составлено не вполне самостоятельно. Неправильно оценивать эти задания более высокими баллами, чем, например, урок, который проходит здесь и сейчас.

Вы спрашивали, кто потенциально мог вести «Педагогический совет». Мое субъективное мнение – это должны быть два непохожих человека: например, методист и харизматичный педагог.

Александр Глозман: В этом есть смысл. Может быть, действительно уйти от одного ведущего. Если будет два ведущих, они могли бы провоцировать друг друга и конкурсантов на какие-то неординарные ходы. Причем хорошо бы, чтобы они заранее были знакомы, знали, чего друг от друга ожидать. Как ведущие ток-шоу на телевидении, есть же там пары. И нагрузка на них будет не такая большая.

Если говорить о новой модели конкурса в целом, мне кажется, самое главное – удалось сохранить традиции конкурса. Это очень важно. В этой модели я вижу отголоски современных подходов к образованию и то, что конкурс реагирует на изменения, которые происходят в нашей стране, в государстве, не только в образовании, но и в обществе. Можно говорить о традициях и инновациях. В этом и есть сила конкурса.

Если говорить конкретно о конкурсных испытаниях. Есть заочный тур, и я хотел бы поддержать коллегу, что вес баллов, получаемых участником за заочный тур, не должен быть больше веса баллов, получаемых за урок. Это важно. Важно также, чтобы была преемственность оценок за материалы заочного тура и оценки урока. Междисциплинарное жюри, которое будет оценивать урок, как минимум должно быть знакомо с тем материалом, который участник представил на заочный тур. А как максимум – участвовать в экспертной оценке этих материалов. Тогда у них будет складываться комплексное представление об этом человеке как об учителе-предметнике на данном этапе.

Мне кажется важным, чтобы материалы заочного тура были доступны всем желающим – чтобы с ними могли познакомиться и конкурсанты, и жюри, и любой человек, которому это будет интересно.

Что касается дальнейших шагов, при введении любой инновации есть позитивные моменты, но есть существенный минус, который надо минимизировать. Фактически после первого очного тура значительная часть конкурсантов выпадает из дальнейших конкурсных испытаний. Они переходят в разряд зрителей. Важно их роль как-то изменить, чтобы они не чувствовали себя отстраненными от конкурса, не смотрели на конкурс со стороны. Они должны участвовать во всех тех конкурсных событиях, которые будут происходить.  Работать в качестве участников мастер-классов на сцене. Потому что потом эти конкурсанты вернуться в свои регионы, и они должны привезти идеи, которыми обогатятся на конкурсе «Учитель года». Они могут стать лидерами профессионального сообщества в своих регионах.

Ирина Димова: Не вошедшие в «пятнашку» становятся членами объединенного жюри. Но Александр говорит о другом: конкурсанты дали свой урок на первом туре, и больше уже не задействованы. И я хочу сказать, что для них будет организована очень хорошая культурная программа, но кроме этого будет неформальное профессиональное общение. С ними будут работать представители региональных клубов «Учитель года». Это задача организаторов – создать такую атмосферу, чтобы не было ощущения: ты провел урок, а потом еще три дня ничем не занят… Они еще не знают результата, настроение еще боевое. А когда объявили «пятнашку» – конкурсанты включаются в работу в качестве экспертов. Они соучастники процесса.

Сергей Шадрин: Как быть, если интернет-ресурс соответствует формальным критериям, но при этом содержит грубейшие ошибки? За это надо минус ставить. Конкретный пример. Историки поймут. Смотришь на сайт, рубрика «Методические материалы». Открываешь – Соловьев, Ключевский, «Русская правда», «Повесть временных лет». То есть если человек совершенно не понимает,  в чем разница между историческим источником, исторической литературой и методическими разработками.

Андрей Иоффе: Значит, нужен критерий – соответствие содержания.

Вадим Муранов: Нужно посмотреть, насколько этот ресурс задействован, насколько он древний, насколько свеж и жив. Может быть, он давно умер, а мы  его оцениваем. Это очень хитрая штука. Например, на нашем школьном сайте, где находится моя страничка, нет счетчика посещаемости, я не могу сказать, сколько туда зашло народу. На большинстве школьных сайтов такого счетчика нет. Мы даже не можем отследить, когда он сделан. Трудно оценить востребованность этого сайта среди коллег.

Ирина Димова: Сверхзадача конкурса «Учитель года» – открыть учителя, яркого, интересного, творческого. И вторая – сделать так, чтобы его опыт, его инновации стали известны как можно большему числу учителей. Интернет-ресурс как раз позволяет делиться опытом.

Смотрим в Порядке проведения: «Формат конкурсного задания: представление интернет-ресурса (личный сайт, страница, блог сайта образовательного учреждения), на котором можно познакомиться с участником конкурса и публикуемыми им материалами.

Критерии оценивания конкурсного задания: дизайн (оригинальность стиля, адекватность цветового решения, корректность обработки графики, разумность скорости загрузки), информационная архитектура (понятное меню, удобство навигации, тематическая организованность информации, доступность обратной связи), информационная насыщенность (количество представленной информации, ее образовательная и методическая ценность, регулярность обновлений)».

Это по силу учителю?

Вадим Муранов: Большая часть этих критерев касается дизайна сайта. Учителя здесь не видно. Учитель просто сбросит всю свою информацию администратору сайта, он сделает все красиво, замечательно. Кого оцениваем? Надо прописать содержательные критерии, а не оформительские.

Андрей Иоффе: Критерии – соответствие названия рубрик помещенным в них материалам, разнообразие материалов. За это конкурсное задание надо дать минимум баллов, понимая, что это работа школы. Пусть школа тоже поучаствует. И регион представит своего педагога.

Ирина Димова: Какие критерии еще нужно добавить?

Александр Глозман: Методическая насыщенность сайта.

Андрей Иоффе: Не просто лекция, а задания, вопросы ученикам.

Александр Глозман: Если ему для работы нужен чужой материал, он может его использовать, но с обязательной ссылкой.

Андрей Иоффе: Еще один критерий – культура цитирования.

Сергей Шадрин: Нужно назвать конкретную цифру, какой процент чужих материалов может быть на сайте и сколько своих, например, не менее 80% авторского материала.

Александр Глозман: По поводу конкурсного урока. Должен ли он соответствовать всем традиционным нормам, либо мы можем рассматривать вариант какой-то более свободной формы? Мне кажется, важно, чтобы в этом уроке учитель мог отразить свою генеральную линию, методическую позицию, которая заранее уже была заявлена. Чтобы мы сравнили: есть слова, которые он опубликовал на заочном туре, и есть конкретное дело – как он смог это реализовать на практике, показав преемственность этих двух этапов. Ключевое на конкурсном уроке – демонстрация основной методической идеи, которую учитель закладывает в преподавание своего предмета.

Ирина Димова: Александр прав – нельзя зашоривать учителя. Тогда чем он нас удивит?

Вадим Муранов: Не стоит вгонять урок в методические рамки. Чтобы хотя бы на конкурсе у учителя была возможность творчества, сделать урок не как положено, а как-то иначе. Дайте учителю ожить. Надо снимать жесткие требования к структуре урока.

Ирина Димова: Мы назвали это конкурсное задание урок, а не учебное занятие. А может быть, мы должны сказать: этот урок – учебная единица, возможность показать себя именно в работе с детьми.

Вадим Муранов: Новый взгляд на урок. Мы ведь ждем идей. А для этого учитель должен быть свободен.

Сергей Шадрин: Критерий – отсутствие шаблонности.

Вадим Муранов: Нестандартность идей.

Андрей Иоффе: Мне кажется, надо, чтобы во время самоанализа конкурсант попробовал сделать анализ учебников по своей теме. Это было бы интересно. Один просмотрит 2-3 учебника и скажет: я базируюсь на одном из них. Другой скажет, что все учебники отодвинул и объяснит, почему.

По поводу шаблонов. С одной стороны, хорошо, что мы хотим новое, нешаблонное. С другой стороны, я считаю, что должен быть фундамент. Я, например, беру не шаблон урока, когда провожу семинары по этой теме, а фундамент. Я считаю, что должно быть шесть блоков. Первый – организационный. Это может быть объявление ожидаемых результатов, инструкция – учитель должен показать, как он работает на уроке с точки зрения организации. Второй – мотивационный блок. Он должен показать, как он мотивирует учеников. Третий – информационный блок. Аналитический блок, где идет переработка этой информации. И еще два блока – оценочный и рефлексивный.

С одной стороны, это задает формат, с другой стороны, ты можешь выстраивать все, что угодно. Хочешь вводное слово – говори, это будет часть организации твоего урока. А не хочешь – ты можешь сказать, что я организую урок по-другому. Ты можешь придти и сказать ученикам: давайте мы определим, какие правила будут на нашем занятии. Вместе с учениками их составить. Или дать их ученикам. Рамки должны тоже помогать учителю. Но если мы скажем – творите, а потом будем оценивать их, как мы посчитаем нужным…

Я был в жюри конкурса «Учитель года России» с 1996 по 2004 год. Что меня сильно напрягло в 2004 году – что мы выбрали «пятнашку» и у нас не было обратной связи, традиционного разговора с жюри. Это для конкурсантов очень важно. Разговор с жюри не должен выливаться в разборки: почему я не выбран, почему другой стал лауреатом? Но должен быть задан тон и задана культура этого разговора. Можешь спросить, почему тебя не выбрали, но спроси так, чтобы это звучало профессионально. И заодно ты узнаешь мнение членов жюри. До сих пор помню 2002 год, я был председателем жюри в своей номинации, мне надо было объяснить, почему из девяти человек выбрали троих, а других нет. И я сказал: я сейчас вам раскритикую занятие победителей. А потом, если у остальных будут вопросы, вы можете их задать. И уже после этого разбора претензий не было.

Александр Глозман: Надо только выработать общий подход. Есть примеры, когда председатели жюри просто сравнивают с землей человека, который вышел от региона на конкурс. И с чем он вернется домой – с желанием написать заявление об уходе?

Андрей Иоффе: Когда я был председателем жюри, я сказал – оценочных вопросов не задавайте. Если вы считаете, что начало урока не удалось, вы спросите: «Как вы считаете, в начале занятия можно было бы рассказать о Конституции Муравьева или «Русской Правде» Пестеля, было для этого место или ваш формат урока этого не подразумевал?» А когда говорят члены жюри: «Почему у вас того-то не было или почему у вас такой плохой урок?», как в каком-то ток-шоу… Я хочу, чтобы члены жюри формулировали конкретные вопросы.

И еще я хотел сказать по поводу критериев оценивания. Важны не только критерии оценки, но и показатели. Вы говорите про кого-то – «он харизматичный». А кто-то посчитает, что человек любуется сам собой. Должны быть четкие показатели. Патриотизм – это хорошо. Как определить патриота? Мне говорят: «Горят глаза». Есть конкретные показатели. Если мы говорим о том же патриотизме – на занятии ребята приводят примеры из личного опыта, патриотичных поступков, называют патриотов из разных сфер, не только военных. Нужны проверяемые показатели.

Я бы не делал много критериев. Я в занятии вижу 4 ключевых критерия: работа с информацией, организация урока, методика проведения, ценностные, воспитательные составляющие.

Ирина Димова: В Порядке проведения конкурса прописаны критерии – компетентность, инновационность, креативность, рефлексивность.

Андрей Иоффе: Предлагаю такой показатель: степень свободы на уроке – возможность высказывать разные точки зрения.

Вадим Муранов: А я бы посмотрел, насколько учитель свободен в структуре урока, мобилен, насколько он может менять ход урока, откликаясь, например, на нестандартный вопрос ребенка. Это тоже нужно оценивать. А как?

Андрей Иоффе: Я бы назвал это конструктивной реакцией на изменения вообще. Реагирование на учеников. Слышит он их вопросы или нет, отвечает на них, или не отвечает? Он готов другие точки зрения принять или не готов?

Людям спокойнее, когда они знают показатели, а не когда им говорят – это некая инновационность или некая новизна. Личная разработка – это проверяемая вещь, а инновационность – нет.

Какой ожидаемый результат испытания «Педагогический совет»? На мой взгляд, педсовет надо выстроить так, чтобы ведущий играл только техническую роль. До этого члены жюри или кто-то еще формулируют три равнозначные проблемы. Затем каждому участнику дается по две минуты на выступление. Затем выступающему задается по одному вопросу. После этого каждый вносит два предложения по решению данной проблемы. Задача ведущего – руководить временем. То есть у тебя есть две минуты – все, остановился. А ожидаемый результат такой – увидеть, как человек понимает проблему и какой он видит выход, насколько его выходы реалистичны, прагматичны, интересны, новы и так далее. Может быть, при этом теряется эмоциональная составляющая. Но очень многое зависит от темы.

Ирина Димова: А может быть, надо, чтобы участники продемонстрировали модель педсовета? И второе, я хотела бы обсудить – какие могут быть темы педсовета? Какие темы на педсоветах вы обсуждаете?

Сергей Шадрин: Например, такая воспитательная тема – «Подростковые самоубийства». Зарплата на педсоветах не обсуждается, так не должно быть….Есть общее собрание трудового коллектива.

Андрей Иоффе: У нас была тема на педсовете – «Каким должно быть современное занятие». Знаете, что я сделал в своем центре? Обо всех мероприятиях, которые планируются, я прошу написать ожидаемые результаты. И директорам говорю: «Напишите ожидаемые результаты вашего педсовета». Умение сформулировать ожидаемые результаты – это нужное качество для конкурсанта.

Вадим Муранов: Тогда хорошая тема для педсовета: «Зачем нужен педсовет?».

Ирина Димова: Критерии этого конкурсного задания: «Глубина понимания обозначенной проблемы, убедительность и доказательность предлагаемых способов ее решения, общая культура и эрудиция, собственная позиция, оригинальность суждения». Но сложный вопрос – это темы.

Александр Глозман: Мне кажется, все очень просто. Есть «Учительская газета», достаточно открыть ее – и легко найти темы, их можно даже из заголовков.

Алексей Доронин: Получилось так, что я и участвовал в конкурсе, и был членом жюри, как многие здесь сидящие.

Если про урок говорить, вы совершенно правы, что должна быть какая-то модель.

Но сейчас мне показалось, что урок превращается в какой-то методический экстракт – слишком все методично. У каждого видение урока свое: и у участников конкурса, и у членов жюри. В прошлом году, мне показалось, когда всего пять членов жюри – сложно оценить урок. Мне кажется, чем больше членов жюри, тем лучше.

Ирина Димова: Сразу отвечаю на вопрос – мы это исключили. Мы решили сделать всего 4 группы жюри по 15 человек в каждой и четыре группы конкурсантов. Учитывая, что всего одно конкурсное испытание – урок, мы укрупняем жюри и укрупняем группы.

Алексей Доронин: Могу сказать как математик – чем больше будет оценок, тем объективнее, адекватнее – оценка за урок.

Александр Глозман: Это при условии, что выработаны общие критерии и члены жюри придерживаются этих критериев.

Алексей Доронин: Модель конкурса в этом году мне очень понравилась. То, что в заочный тур включили методический опыт – это абсолютно правильно. Если вспомнить  прошлый год – 15 минут на представление опыта, 5 минут на вопросы…. Как я могу за 15 минут вникнуть в опыт конкурсанта? Это невозможно. Только чисто интуитивно.

Я так понимаю, что основной акцент в заочном туре будет сделан на методическом семинаре. Потому что не хотелось бы высоко оценивать интернет-ресурс, который будет делать команда учителя. Кому-то повезет с командой, на кого-то будет работать регион, а кто-то будет сам. Я, допустим, делал свой ресурс сам. Это очень тяжело.

Мне интересно будет посмотреть интернет-ресурс, чтобы познакомиться с учителем, чтобы сложилось о нем первое впечатление.

Заочный тур – это очень хорошо, он должен быть.

Александр Глозман: На заочном туре конкурсант заявил о неких своих позициях, а когда он будет давать урок, мы смотрим – соответствует урок этой заявке или нет.

Алексей Доронин: Мало кто на это смотрит, вот в чем дело. Я замечал, что часто члены жюри не отслеживают эту связь. Это очень печально. Я делаю очень хороший сайт про одно, на уроке говорю про другое. А мастер-класс у меня вообще про третье. Но должна быть одна линия.

Сергей Шадрин: Жюри должно задавать вопросы, исходя из того, насколько было раскрыто заявленное в презентации, сделанной для заочного тура. Вопросы уже заранее должны быть готовы.

Ирина Димова: У меня такое предложение. Сделать жюри отдельное для оценки интернет-ресурса, отдельно для оценки эссе, а для методического семинара то жюри, которое будет оценивать урок.

Алексей Доронин: Урок теперь становится самым серьезным испытанием. Все в нем будет сконцентрировано. Это очень правильно. Но меня все-таки пугает такая вещь… Часто случается, что мы видим заготовки на уроках, прямо «вылизаны» уроки. И при этом ты понимаешь, что этот учитель никогда такой урок сам не сделает. С другой стороны, мы видим учителя, который готовил урок за 1-2 дня, но что-то у него в этот день не совсем сложилось. При этом урок был живой и хороший. Все было сконцентрировано на детях. Хорошие уроки мы всегда чувствуем и видим. И большинство учителей здесь сидящих не ошибется.

Андрей Иоффе: Здесь презумпция невиновности: а может быть, он действительно сам все это сделал? Я задаю вопросы на самоанализе, чтобы это понять. Мне достаточно одного вопроса, чтобы понять, разбирается человек в теме или нет. На уроке он работает по своей схеме. Задавая вопрос, я могу определить, насколько это творческий и самостоятельный педагог.

Александр Глозман: Важно общение с жюри по схеме «вопрос – ответ».

Вадим Муранов: Я по поводу образовательного проекта хочу спросить, что это.

Ирина Димова: Читаю из Порядка проведения заключительного этапа Всероссийского конкурса «Учитель года России» о конкурсном задании «Образовательный проект». «Цель: демонстрация инновационного потенциала и проектной культуры лауреатов конкурса. Формат конкурсного задания: презентация трех образовательных проектов на сцене. Три группы по 5 человек формулируют тему образовательного проекта после завершения второго конкурсного задания, в течение дня разрабатывают  и публично представляют его Объединенному жюри второго тура».

Они будут представлять проекты на сцене публично.

Какая была идея? Выходит группа пять человек, они сами формулируют тему проекта, заявляют, моделируют, организуют. Группа формируется с помощью жребия.

Почему они сами выбирают тему? В образовательном проекте что важно? Видеть самую актуальную проблему. Исходя из концепции проектной деятельности, главное – суметь сформулировать проблему, найти пути решения и так далее.

Андрей Иоффе: Им надо придумать, как найти проблему. Они могут, кстати, среди других конкурсантов провести опросы. Они должны подумать, как они эту проблему найдут. Они могут изучить «Учительскую газету». Они должны это действие организовать на сцене. Впятером садятся и говорят: какая сегодня тема?

Сергей Шадрин: Как оценить деятельность каждого в этой пятерке? Кто-то все это придумал, а кто-то просто красиво на сцене реализовал.

Андрей Иоффе: У нас на защите проекта «Я гражданин» четыре области: выбираем проблему, исследуем проблему, решаем и действуем. А здесь нужно выделить пять областей. И один лидер будет организовывать выбор проблемы. Он должен рассказать, почему они взяли эту проблему, каким образом, как они исследовали, что он увидел. Они должны разделить пять заданий по ролям. Выбрать роли. Надо посмотреть, какие роли выделить.

Александр Глозман: Мы не увидим процесс создания проекта. Мы будем видеть окончание, презентацию.

Ирина Димова: Мы будем видеть зарождение этого проекта. Затем им дается день. И  потом они проект презентуют на сцене.

Александр Глозман: Нужно понять, как оценить степень участия каждого. Может быть, какую-то часть делать на сцене, например, обсуждение проблемы. Они организуют  дискуссию друг с другом. Чтобы увидеть, как они между собой взаимодействуют.

Андрей Иоффе: Если бы это еще совместить с темами педсоветов. Они обсуждают какие-то проблемы на педсовете, затем делают проекты по ним. На задании «Педагогический совет» мы увидели обсуждение, а на задании «Образовательный проект» – действие. Надо сделать пять равнозначных ролей. У каждого должно быть свое поле.

Марина Шкробова: Я не сторонник того, чтобы проводить жеребьевку и выдавать роли. Детям, например, мы предлагаем распределять роли, исходя из личностных качеств. Кто-то априори лидер, кто-то ведомый.

Андрей Иоффе: По идее, они проект должны делать по той проблеме, которую сами выбрали.

Марина Шкробова: Если брать нашу методику «Гражданин», там все основано на самостоятельности: сами придумали проблему, сами распределили роли, сами нашли союзников, сами ее решили. Мы жестко не можем регламентировать. Они внутри группы решают, распределяют обязанности.

Вадим Муранов: Если это та же пятерка, которая участвовала в педсовете, логично, что они тему формулируют для проекта.

Ирина Димова: Значит, сначала они обсуждают заданную экспертами тему на педсовете. Но ведь тему для проекта они должны назвать сами?

Вадим Муранов: На «Педагогическом совете» они заданную тему обсуждают и выделяют проблему. А на «Образовательном проекте» они предлагают ее решение.

Александр Глозман: Причем на «Педагогическом совете» конкурсанты могут затронуть более широкую тему, а на проекте конкретизировать.

Вадим Муранов: И тогда роль модераторов на педсовете становится понятной – они должны их привести к более сжатой формулировке идеи.

Сергей Шадрин: На «Педагогическом совете» учителя что-то декларируют, а на «Образовательном проекте» показывают практическое решение.

Андрей Иоффе: И можно как раз посмотреть, чье решение они решили взять. Ведь у каждого будет два предложения по решению.

Вадим Муранов: И тогда мы увидим этих людей еще лучше. Они показали себя на «Педагогическом совете», дальше пришли на «Педагогической проект» с этой темой, проработали ее.

Андрей Иоффе: Выход тогда такой: на педсовете задать тему очень широко, а они должны из этой темы выйти на проблему проекта более узко. Тогда, получится, у конкурсантов есть выбор, и он делается в рамках заданного направления.

Вадим Муранов: Мы увидим, нащупают они на «Педагогическом совете» конкретные темы или он превратится в сотрясание воздуха. Это и есть цель педсовета.

Андрей Иоффе: Хорошая идея, что из «Педагогического совета» проекты. Педсовет и в школе должен рождать проекты. Вот для чего нужен педсовет.

Ирина Димова: Что касается мастер-класса. Есть разные формы. Кто-то привлекает коллег на сцену, с ними работает, кто-то работает с залом, кто-то проводит в форме урока… В Вологде это называют «сценический урок». Здесь не урок, мастер-класс. Мне не кажется, что должны быть какие-то жесткие параметры заданы.

Сергей Шадрин: Все-таки это сценическое мероприятие, и невозможно обойтись без свободного взаимодействия с аудиторией. С другой стороны, если я демонстрирую свои эксклюзивные наработки, авторские техники обучения, я не могу это делать на ста людях, мне нужна фокус-группа.

Андрей Иоффе: Вернусь к теме организации работы жюри. Я считаю, что члены жюри должны обсуждать конкурсантов, когда выставляют баллы, а не работать только автономно.

Ирина Димова: По крайней мере в конце дня совещаться. Каждый день по восемь уроков будет у каждой группы жюри. Уроки будут идти три дня. Будут большие группы жюри.

Сергей Шадрин: Всегда ведь жюри интересует мнение специалиста в данной предметной области. Историка интересует взгляд химика на урок химии. А то может оказаться, что урок, который понравился, видели еще год назад.

Андрей Иоффе: Или урок может быть замечательный, а встанет преподаватель английского и скажет – да он по английскому ошибки сделал…

Марина Шкробова: Я размышляла о задании «Педагогический совет». Важно, чтобы у конкурсантов были равные условия. По поводу двоих ведущих поддерживаю. Думаю, можно совместить: следить за временем, и в то же время модерировать и моделировать процесс. Почему я поддерживаю идею двоих ведущих? Мне кажется, в момент обсуждения «Педагогический совет» – это личное схлестывание участников. Важно, как ведущий подаст тему, как введет в разговор. С одним человеком может этот диалог не сложиться, или один ведущий участника какого-то совсем не выведет на разговор, а другой может быть спровоцирует его или смотивирует. Здесь важно, во-первых, чтобы все участники педсовета были в равных условиях, во-вторых, чтобы было два ведущих, и они имели возможность разговорить конкурсантов, направить в нужное русло, тем более, с учетом образовательного проекта.

Александр Глозман: И еще важно задействовать конкурсантов, которые не вошли в «пятнашку». Может быть, дать им возможность задать вопросы. Они же не должны быть выключены из дальнейшего конкурса.

Ирина Димова: Спасибо вам за интересные предложения! Если у вас возникнут новые мысли по обсуждаемым вопросам, пишите нам.

Фото Вадима Мелешко