На чтение: ≈ 8 мин.Предысторию помнят все. В сентябре Министерство просвещения решило во что бы то ни стало провести ВПР, несмотря на то что большинство педагогов и директоров открыто высказывали свое отрицательное мнение на этот счет. Для всех практиков была очевидна бессмысленность подобного рода среза, поскольку ВПР выясняют уровень освоения знаний, которые дети должны были получить в прошлом и даже (по некоторым предметам) в позапрошлом году. Было понятно, что после дистанта и каникул хороший уровень покажут далеко не все. Но кто у нас слушает мнения практиков? Решили и провели. Правда, пообещали полную лояльность, уверили, что результаты нигде и никем не будут учитываться. И даже отметки ниже «4» запретили выставлять в журнал. Учителя доверчивые, тоже в свою очередь успокоили детей, сказав, что специально к ВПР готовиться не нужно, как напишут, так и напишут… Дети и не переживали, писали без напряжения.
Учителям напрячься все же пришлось. Вместо того чтобы сосредоточиться на повторении пройденного в прошлом году (в том числе на ликвидации пробелов, неизбежных при скоропостижном и далеко не везде гладко прошедшем дистанте), занимались организацией, проведением и потом в течение нескольких дней взаимопроверкой ВПР. Поскольку ВПР проводятся в единые дни, сетку расписания тоже пришлось сильно менять. У многих преподавателей из-за проведения ВПР пропало по нескольку часов. А ведь текущую программу учителю надо дать, хочешь или нет. То есть нужно в дальнейшем где-то изыскать резервы.
Поскольку осенние каникулы в некоторых регионах в текущем году удлинились более чем на неделю (в Нижегородской области, например, они длились с 18 октября по 4 ноября включительно), количество учебных часов в первой четверти заметно сократилось. А программа не сократилась, ее нужно освоить в прежнем объеме.
О трудозатратах учителей отдельный разговор. Работы пересылались из школы в школу, потом шифровались, потом баллы сводились воедино. Потом еще раз проверялись. Об объективности проверки сказано много, повторяться не буду.
…И все же учителя надеялись, что после проверки последней работы о ВПР можно будет забыть и не вспоминать. Но не тут-то было. Буквально неделю назад начался очередной виток ВПР-напряженности.
Директора школ и их заместители, курирующие проведение проверочных работ, начали получать из региональных министерств данные о результатах проверенных ВПР вместе с требованиями провести их детальный анализ по школе, параллели, каждому классу вплоть до конкретных учеников и с учетом анализа ошибок внести изменения в рабочие и индивидуальные программы. Вы скажете, что такого не может быть? Уверяю вас, может!
…Уверена, что кто-то из читателей «УГ» наверняка уже видел новое замечательное творение неутомимых методистов Министерства просвещения РФ, называющееся «Методические рекомендации по организации образовательного процесса общеобразовательных организаций на уровне основного общего образования на основе результатов всероссийских проверочных работ, проведенных в сентябре – октябре 2020 года». Кто не видел еще, может ознакомиться.
Рекомендации занимают 10 страниц печатного текста, еще 23 страницы – приложения по оформлению отчетности. Поскольку в региональных министерствах и департаментах образования больше внимания уделяют приложениям, то есть разного рода отчетности, то рекомендации были восприняты как прямое и необсуждаемое руководство к действию.
Директора получили, раздали завучам, те – учителям. Учителя, прикинув предстоящий объем работы, сразу поняли, что уложиться в сроки, указанные в первоисточнике (15 декабря), немыслимо, даже если все остальное отложить и заняться только этими самыми рекомендациями. Но главное – никто не понял, зачем это нужно делать, особенно в конце второй четверти, которая тоже укоротилась в этом году. Ведь анализ касается пройденного в прошлом и позапрошлом (по биологии) годах. Зачем снова отрывать время, тратить силы и нервы на то, что уже прошло? Учителя прекрасно знают, где у их учеников пробелы, они устраняют их, не внося изменений в документы. Так всегда делалось. Если учитель не успел в силу каких-то объективных обстоятельств (карантин, каникулы, его болезнь или курсы повышения квалификации) проработать какой-то материал, то он к нему непременно возвращался и дорабатывал. Без указаний, без понукания свыше.
Что сейчас изменилось? Почему теперь учителю нужно все указывать? А главное – почему учитель обязан то и дело отвлекаться на бумагу, на оформление, вместо того чтобы все силы сосредоточить на самом важном – преподавании?
ВПР были задуманы для того, чтобы центральное ведомство понимало, какие слабые места есть в утвержденных им учебных программах, чтобы знать, что конкретно в них нужно изменить, поменять местами для лучшего усвоения и понимания. Но почему-то эта благая инициатива выродилась в еще одну удавку для учителей, стала еще одной мучительной обязанностью помимо очень многих прочих. Кто за это ответит?
На словах наше верховное образовательное ведомство очень хочет (и что ни день обещает) разгрузить учителей, избавить их от излишней бюрократической нагрузки. А на деле нагружает их все больше и больше. К чему это приведет, нетрудно догадаться. Помните мультфильм про лося, который сначала всех на своих рогах тащил, потом понял, что не может идти, и наконец сбросил рога со всеми нахлебниками, которые, кстати говоря, совсем не молчали и не благодарили, а лишь требовали и канючили, выращивая в лосе чувство вины. С учителем поступают точно так же. Он обязан, должен, кто, если не он… Это можно слышать с утра до ночи и на совещаниях, и в соцсетях. Разве многие выдержат такой груз? Немногие. Кто-то наверняка просто уйдет. А оставшиеся будут по возможности работать вполсилы, оберегая свое здоровье.
Вместо анализа и требуемой начальством рефлексии будут давать отписки (и правильно сделают). Можно не бояться, что такие формальные отчеты остановят бумажное колесо. Все будет в порядке: чиновники продолжат имитировать бурную деятельность, а больше им, видимо, ничего и не нужно.
Вера КОСТРОВА
Выбор читателей
Комментарии