Тестирование реальности

Говорят, в жизни надо попробовать все. Но если «попробовать все» превращается в цель жизни, разве это жизнь? В шесть лет я, например, сам пошел учиться в музыкальную школу, кажется, родители от меня такого не ждали. Годам к десяти пилить скрипку мне надоело, и я увлекся математикой. На ходу выдумывал доказательства теорем, находил формулы для площадей различных фигур. Поступив в девятый математический класс, я быстро остыл и решил, что в институте буду учиться на биолога. И даже когда меня призвали в армию (тогда брали из институтов), я зачем-то освоил помимо первой вторую воинскую специальность, а сверх этого даже выучился на повара. Правда, из поваров меня прогнали на третий день – принцип «делай что-то, пока это не начнет получаться» встал поперек солдатских желудков.

На самый поверхностный взгляд эту историю можно было бы объяснить темпераментом. Сангвиник, много крови, мало других жидкостей, как сказал бы Аристотель. Быстро увлекается, быстро остывает. Но классический сангвиник, став поваром, готовил бы такую еду, которую он умеет готовить хоть как-нибудь. Сангвиников не выгоняют, они уходят сами. Здесь проявился вовсе не темперамент, это был личный выбор.
Каждый из вас может вспомнить, как он принимал сходные решения, чем интересоваться и чему учиться. В наибольшей степени это относится к выбору профессии и специальности. Но и до начала систематической профессиональной ориентации мы можем решать, в чем себя подтянуть – в какой кружок ходить, какой спортивный снаряд осваивать и даже под какой тип компьютерных игр затачивать свою голову.
Выбор спортивного снаряда в детстве чаще всего происходит за компанию: друзья на великах – и я на велике, друзья мяч гоняют – и я гоняю. Даже взрослые, занимающиеся спортом, занимаются им за компанию – на горнолыжный курорт или на серф-станцию едут шумной толпой, а позже группой в несколько семей. Оставаясь в одной и той же компании, люди часто вместе с ней меняют и спортивные пристрастия.
С профессией все иначе: в университет человек приходит обычно (по исследованиям социологов, примерно в 90% случаев) один, а не за компанию. Роль структуры, поддерживающей мотивацию обучения, передающей знания, умения и навыки, организующей учебный процесс, играет уже не группа товарищей, а учреждение. А вот на пути в это учреждение поддержка минимальна. Иногда давит семья, иногда интересуется школа, но все ключевые решения будущий студент принимает сам. В вуз никто не заманивает, конкурс и без того высокий, и образ вуза в отличие от образа дворовой компании у старшеклассника может быть только фрагментарный.
Поэтому опираться абитуриенту при выборе учебного заведения приходится не на образ этого заведения, а на образ будущей профессии. Причем и этот образ тоже фрагментарный – профессия поступающему в вуз кажется чем-то вроде школьного предмета. Что делать и что выдерживать на рабочем месте после окончания института, какие принимать решения и каким чужим решениям следовать, представляют немногие. Дополняют эту ориентировку «на предмет» рейтинг вуза, отзывы о нем в Интернете и советы родителей, а для самых престижных вузов еще и возможность стажировки за границей.
Когда информации для принятия решения недостаточно, мы решаем, опираясь на собственные убеждения и принципы. Принципы эти могут быть настолько глубоко спрятаны, что мы их не осознаем: спроси, почему мы решили именно так, с ходу не ответим. Помимо принципов мы можем руководствоваться и интуицией, и работу неявных принципов можно спутать с работой интуиции. Но разница между ними колоссальная. Принципы работают по схеме, модной у спортсменов: в любой непонятной ситуации тренируйся (у музыкантов – репетируй, есть и другие варианты); интуицию теми же словами можно было бы описать так: в любой непонятной ситуации пойми ее мгновенно. Принцип гораздо проще описать небольшим количеством слов.
А вот теперь поговорим о принципах. Чем может руководствоваться школьник в выборе профессии? Как он может выбрать жизненный путь в непонятной ситуации?
Существуют классификации профессий, на которые можно опираться. Самая простая, почти народная, – деление на технические и гуманитарные специальности. Непонятно, куда в этой классификации отнести, например, архитекторов, стоматологов, астрономов или продавцов сложного научного оборудования. Ну на то она и народная, что неполная и противоречивая.
Более сложную классификацию разработал российский психолог Евгений Климов. Большинству она известна разделением профессий по типу предмета труда: человек – техника, человек – природа, человек – знак, человек – человек и человек – художественный образ. Но, во-первых, это только ее верхний ярус, и во-вторых, большинство – это по большей части учителя и психологи. Школьникам о профессиях такого не рассказывают.
Есть и третье – самое главное. Любая классификация может дать сведения о предметном поле, но никогда не дает принцип выбора. Принцип должен связать информацию о типах профессий и желание человека, он превращает желание в намерение.
«Хочу работать с людьми», «хочу заниматься техникой» – это хорошо выраженные и очень простые предметные желания. Принцип в их отношении тоже может быть простым: «хочешь работать с людьми – иди в гуманитарии» (по народной классификации), «хочешь работать с людьми – иди в профессию типа «человек – человек» (по Климову).
Однако помимо предметных желаний есть желания в отношении себя самого. Что хочет сделать человек сам с собой, решая, на кого учиться? И здесь существуют две принципиальные возможности – либо развить свои сильные стороны, либо подтянуть слабые. Физически слабый человек с хорошим музыкальным слухом, желая развить сильные стороны, идет учиться музыке, а желая подтянуть слабые, идет в секцию карате. В жизни одно другого не исключает, но в профессиональной деятельности приходится выбирать.
Что стоит за обозначенными принципами? Возможно, самый простой способ понять это – употребить к месту слова из «Искусства войны» Сунь-Цзы: «Успех атаки обеспечен, если атаковать незащищенные места». Но давайте возьмем шире: у любого инструмента самое незащищенное место – орган управления. Даже у молотка самая мягкая и ломкая часть – рукоятка, с помощью которой им и управляют.
И если взглянуть на так называемые слабость и силу именно с этой точки зрения, выходит очень любопытная вещь. Человек, исходящий из принципа «я буду укреплять свои слабые места», лишает окружающих возможности им управлять.
Напротив, если вы учитесь тому, что у вас и так хорошо получается, вы даете миру управлять вами в остальных областях. «У меня отличный слух, я буду музыкантом, и пусть окружающий мир пишет для меня тексты, которым я верю, чинит мою технику, в которой я мало понимаю, и выставляет мне цены, принципов образования которых я не знаю» – в предельном, доведенном до абсурда выражении это должно выглядеть так.
Однако обратная сторона управления – это доверие. При соблюдении некоторых условий (например, если исключить насилие) мы позволяем вести нас именно тем, кому мы доверяем. И мы не позволяем вести нас никому (и даже говорим: «Меня не проведешь!»), если мы не доверяем никому.
Таким образом, вопрос о том, делать ли ставку на укрепление слабых мест или на развитие сильных, – это вопрос о базовом доверии к миру.
Психологи любят преподносить базовое доверие к миру так, как будто оно есть абсолютная ценность, и человек, у которого оно ярко выражено, психически здоров. А явление, обратное доверию, но столь же необходимое здоровому человеку, они аккуратно называют «тестирование реальности». В общем, здоровый человек и доверяет миру, и одновременно тестирует реальность (то есть, как мы выяснили, не доверяет миру). Ценно и то и другое. А важнее всего баланс между тем и другим.
Специализация по принципу «я делаю то, что лучше всего умею, и буду это развивать» возникает в мире, в котором можно друг другу доверять. Это верно не только для мира людей. Если в экосистеме много видов специалистов, значит, она стабильна (поведение стабильной системы может быть предсказано ее элементами, это неплохая замена доверию). Наоборот, универсалы появляются там, где стабильности нет. Они отлично тестируют реальность и уверенными движениями пробуют все (именно со слов «попробовать все» начиналась эта статья, это ведь и есть тестирование мира).