На чтение: ≈ 18 мин.ЕГЭ постепенно завоевывает новые территории. В этом году 47 регионов, практически половина страны с головой окунулась в эксперимент. И оказалось, что, кроме явных достоинств единого государственного экзамена, он таит и скрытые до поры, до времени риски. Именно о них наш разговор с проректором Высшей школы экономики, заведующим кафедрой математической экономики и эконометрики Григорием КАНТОРОВИЧЕМ.
– Григорий Гельмутович, один из основных рисков единого государственного экзамена – переизбыток абитуриентов с хорошими свидетельствами ЕГЭ. Как быть, если у вуза набор, к примеру, 200 человек, а приходят 300 и все с высокими результатами ЕГЭ?
– Мы разработали свой механизм защиты, им стала собственная шкала пересчета – соответствие стобалльной шкалы ЕГЭ нашим внутренним оценкам. У нас действуют 10-12-балльные оценки. Исключение – русский язык, который оценивается по пятибалльной системе. Для каждого факультета – своя шкала соответствия, утвержденная решением ученого совета. Кстати, ее можно найти на сайте ВШЭ. Так что абитуриенты заранее знают, какие оценки соответствуют их баллам по ЕГЭ. Мы установили разную шкалу на разные факультеты. Чтобы медалисту поступить, к примеру, на экономику по ЕГЭ, надо было иметь высший балл: 98-100 по математике. А на социологию установили относительно льготную шкалу пересчета – 91. Перед началом экзамена с учетом победителей олимпиад, которых мы зачисляем без экзаменов, и медалистов, у нас в этом году на факультете социологии из 75 мест осталось лишь 8 незанятых. Так что пришлось добавить места за счет собственного резерва. Что-то потом частично нам компенсировало министерство. Риск, что в лучшие вузы страны придет много ребят с хорошими оценками по ЕГЭ, сохраняется, он был ясен еще год назад. Думаю, это произошло из-за двух причин: расширился эксперимент и немного стабилизировалась экономическая жизнь в стране. Люди стали мобильнее, выпускники школ из провинции снова поехали учиться в Москву. Кроме того, появилась проблема несовместимости ЕГЭ и льгот для медалистов. Но сейчас выяснилось, что просто так отменить льготы медалистам невозможно: не разрешают юристы, считающие, что медаль дается за 10-й и 11-й классы и что тогда якобы меняются условия и правила игры для тех, кто в прошлом году был в 10-м классе. Так что на будущий год права медалистов еще сохранятся. Возможно, в последний раз. Юристы – большие доки, но, на мой взгляд, права медалистов на льготное поступление – рудимент.
– Что будет делать ваш вуз, чтобы избежать избыточного количества абитуриентов в будущем году?
– Мы будем вынуждены ужесточать шкалу пересчета. В следующем году постараемся сразу принять ребят, сдающих традиционный экзамен. У нас ведь пока не все сдают ЕГЭ, и нужно сохранять справедливость и равные условия для всех. Актуальным становится еще один риск ЕГЭ – у нас нет никаких ограничений на число вузов, куда ребята могут отправлять свои свидетельства по ЕГЭ. Вроде бы так задумывалось сначала, но ведь практически во всех странах, где проводятся национальные тесты, ситуация иная. В США результаты теста его организаторы рассылают лишь в 3-5 вузов, которые указывает абитуриент. Если он пожелает выслать свои результаты в большее количество вузов, то ему придется платить. Во Франции результаты национального теста отправляют только в 2 вуза. Но поступать можно лишь в университеты по месту жительства. Правда, во Франции совершенно иначе устроена система высшего образования, есть много хороших университетов, расположенных в провинции. У нас же, судя по прессе, в этом году один из абитуриентов послал свои результаты по ЕГЭ в 78 вузов страны.
– Есть ли универсальное решение: как избавиться от рисков, связанных с ЕГЭ?
– Думаю, что нет. В первую очередь, на мой взгляд, надо внимательно изучить опыт других стран. Хотя нам трудно воспользоваться чужим опытом из-за своей уникальности. Во-первых, мы – огромная страна, во-вторых, у нас очень высока концентрация вузов в столицах – Москве и Петербурге. Поэтому большинство абитуриентов будут стремиться именно сюда. Для этих вузов риск есть. Кстати, еще один риск ЕГЭ – то, что мы проводим экзамен в очень сжатые сроки. Надо получить результат за две недели. Обычно национальный тест в западных странах проводится не в конце учебного года, а намного раньше, за полгода. Выпускники знают результаты своего теста заранее. Вступительных экзаменов почти нигде не осталось. Просто за границей не так формализована процедура поступления и высока роль участия в олимпиадах. Победители олимпиад зачисляются в вузы вне конкурса. Во многих странах выделены элитные вузы. В той же Франции существует система так называемых гранд-эколь. Чтобы избежать многих рисков ЕГЭ, нам тоже придется решать эту сложную задачу: как выделить элитные вузы. При поступлении в гранд-эколь совсем другие правила: после школы надо проучиться два года на подготовительных курсах, сдать жесточайшие вступительные экзамены. В Америке очень многое решает рейтинг вуза. Средний человек не пойдет в Гарвард: цена обучения в обычном университете и элитном примерно одинаковая, зато уровень требований разный. Кстати, в Америке очень важна рекомендация преподавателя школы. Я не призываю перенимать эту систему. У нас учитель практически всегда напишет хорошую характеристику. Там же, если хотя бы один раз учитель напишет неадекватную характеристику, к нему больше никто за ней не обратится. Надо учитывать национальные особенности системы образования. Положительный момент ЕГЭ как раз в том и состоит, что это попытка объективно оценить знания. Наша школьная оценка стала внутренней, потеряла свою объективность. Поэтому на каждой ступени мы вынуждены перепроверять. Школу окончил, при поступлении в вуз – проверка, при зачислении на работу – проверка. А это и дополнительные затраты, да и мобильности мешает. Кроме того, слухов о взятках при поступлении ходит много, но пойманы за руку считанные люди. Вывести на чистую воду взяточников практически невозможно. Остается одно – перейти на более открытую систему экзаменов. При всех недостатках ЕГЭ он открыт для любого желающего проверить результаты.
– Вам пришлось делать дополнительно набор, а как быть тем вузам, кому не будет хватать студентов, – брать людей с улицы или просто закрывать специальности?
– Такой механизм в ЕГЭ заложен, и мы им пользуемся – это нечто похожее на лист ожидания в аэропортах. Мы вынуждены сегодня после того, как провели экзамены, определили проходной балл, проводить собеседования с широкой группой людей и выстраивать всех по ранжиру. Если люди уходят в соседний вуз, мы должны сдвинуть весь список. Когда эксперимент выйдет на масштаб страны, реализовать процедуру «последовательной сдвижки» будет очень трудно. И все же при определенных денежных затратах можно наладить информационную систему в масштабах страны. Тем более что студент все равно должен принести оригинал документов, после того как пришло известие о поступлении.
– Что делать вузу, если вместо 1000 придет 50 – 20 человек. Закрывать факультет или вуз?
– Да, именно потребитель – абитуриент должен определить хорошие и плохие вузы.
– А преподавателей этих вузов на улицу выгнать?
– Конечно, скоропалительных выводов делать нельзя, но это должно стать сигналом, и если он повторяется, явно что-то неладное с вузом, он чем-то не устраивает абитуриентов. Хотя это может быть и чистой случайностью. Но согласитесь, что бы ни произошло, МГУ и Бауманка не окажутся без студентов. Для рядовых вузов ЕГЭ только благо, они только сэкономят на приемной кампании, ведь содержать приемную комиссию, задерживать преподавателей перед уходом в отпуск нелегко.
– Среди заявленных плюсов ЕГЭ – снижение стрессовой ситуации, но никто не анализировал, действительно ли это так. Ведь неизвестное пугает, накануне ЕГЭ, проводящегося в регионах впервые, учителей и школьников просто трясет.
– Страх от непривычки быстро проходит. В Чувашии, к примеру, после первого года эксперимента вовсю ратовали за ЕГЭ. Впрочем, практически все регионы, которые «попробовали» ЕГЭ, хотят участвовать в нем и на следующий год. Я не берусь сказать, занимались ли этой проблемой всерьез, но не думаю, что ЕГЭ вызывает больший стресс, чем обычные экзамены. Скорее наоборот.
Просто надо перестроиться на тест, привыкнуть к нему. Еще один сложный момент: в тестах нельзя исправлять. С другой стороны, у нас в отличие от Запада на тесты выделяется заведомо больше времени. Думаю, это компромисс, на который пошло министерство, чтобы снизить возможные упреки. Но согласитесь, тест тем и хорош, что нельзя списывать. Тогда это требует умения концентрироваться. Когда времени излишек, появляется возможность списать.
– Время на написание ЕГЭ будет уменьшаться?
– Об этом разговора нет, наоборот, на оформление даже добавили полчаса. Хотя анализ ситуации показал, что слабые ученики последние 40 минут ничего не делают, они вертятся, пытаются списать.
– Какие бы риски вы еще выделили?
– Есть еще один риск, связанный со льготами при поступлении инвалидам, чернобыльцам, детям-сиротам. Получается, им достаточно сдать экзамен на тройку, чтобы поступить. При сдаче ЕГЭ такой ученик должен набрать минимум баллов, чтобы его зачислили в любой вуз. Конечно, эту категорию людей надо поддерживать, но по-другому. Ситуации бывают самые разные. К примеру, если у ребенка что-то с ногой, он же не умственно отсталый! Почему его надо принимать в вуз с одними тройками? Детям-инвалидам выдается специальная справка. Но при этом в ней не указано, можно или нет заниматься в вузе. В этом случае со студентами – москвичами проблем нет. Их можно послать в поликлинику за справкой, что занятия в вузе не повредят здоровью. А как быть с приезжими? Их здоровье мы не в состоянии проверить. Возможно, нужен какой-то специальный центр, где можно подтвердить истинность справки и сам факт возможности занятий в вузе. Наша страна, к сожалению, для инвалидов совершенно не приспособлена. С другой стороны, эти дети имеют шанс занять все имеющиеся свободные места в лучших учебных заведениях.
– Скажите, можно ли гарантировать объективность ЕГЭ?
– Многие вузы не верят в честность процедуры, считают, что во время ЕГЭ подсказывают преподаватели. Хотя результаты экзамена можно проанализировать: когда все данные собираются вместе, можно сравнить среднюю оценку по региону. Достоинство экзамена – каждая оценка имеет след, вплоть до аудитории, где сидел студент. Если в конкретной аудитории первый вариант написали намного лучше, чем остальные, это уже вызывает сомнения, но что-либо доказать почти невозможно. Хотя министерство рассылает в регионы индивидуальные пакеты с КИМами, стопроцентную гарантию, что ЕГЭ сдан честно, дать трудно. Особенно все усложнилось с развитием мобильной связи.
– Наверняка среди основных рисков ЕГЭ еще и проблема качества тестов?
– Да. Тем более что тестовая форма требует большей жесткости. Иногда то, что вполне нормально в устном ответе, в тесте превращается в нелепость. По математике составить тесты проще, по литературе – сложнее. Думаю, нужно вырастить целую плеяду преподавателей-тестологов, которые в совершенстве будут составлять тесты по предметам. И все-таки это временные, вполне решаемые трудности. Кроме того, организация подачи документов и зачисление налажены у нас хорошо. Среди положительных моментов – увеличение количества иногородних студентов. Сейчас их 50 процентов, тогда как в 90-е годы было лишь 25 процентов и даже меньше.
Кстати, ЕГЭ у москвичей вызывал протест: мол, приезжие заняли наши места, а мы ходили на подготовительные курсы, платили деньги… Думаю, что это тоже временные проблемы, характерные для режима эксперимента. Тем не менее уверен, что система национального тестирования на выходе из школы со временем все-таки станет обязательной. Это подсказывает опыт всех стран. Но как тестирование будет сочетаться с приемом в вузы – вопрос сложный. Впереди нас ждет демографический кризис, когда количество мест в вузах совпадет с количеством выпускников. Зачем тогда конкурсная система в вузах?
Конечно, для многих стран обучение студентов в вузе – это элемент социальной политики. Там задача вузов – оттянуть приход необученных людей на рынок труда. На Западе считают: выгодней платить за обучение в вузе, чем пособие по безработице…
Я оптимист и потому уверен – за ЕГЭ будущее. При этом проблема 20-30 элитных вузов страны решаема: ЕГЭ можно совмещать с другими видами проверки знаний. В этом году мы треть ребят приняли по итогам олимпиад. Сочетание отбора талантов с массовым тестированием вполне работающая система. А МГУ, лучшим его факультетам надо дать право дополнительного экзамена или предусмотреть уровень ЕГЭ повышенной сложности.
Всю информацию о поступлении, об экзаменах и факультетах ГУ – ВШЭ можно найти на сайте www.hse.ru
Выбор читателей
Комментарии