Рассвет над Волгой . Все проблемы, которые возникают между педагогом и ребенком, решаемы

Любая мать считает себя счастливой, если ее дети выросли хорошими, достойными людьми. Большего желать и не надо. Я тоже счастлива оттого, что многие мои ученики, мои воспитанники вышли из школы добрыми и отзывчивыми, стали хорошими специалистами, замечательными родителями и, что особенно важно, ответственными и активными. Я уже привыкла к тому, что мои ребята, уже будучи взрослыми, каждый раз говорят мне при встрече: вы были для нас второй мамой, мы будем вас помнить всегда. Эти слова – самая большая для меня награда. Скажу сразу, что быть классным руководителем, а не просто учителем-предметником очень нелегко. Ведь приходится решать нередко те же самые проблемы, которые решают или не решают в семье. И, может быть, нам в таких ситуациях бывает сложнее, потому что мы все же меньше знаем ребенка, чем близкие ему люди. Мне, чужому человеку, следует проявить большую осторожность и такт, чтобы не усложнить происходящее, не навредить ребенку.

Мое классное руководство началось почти тридцать лет назад. Я старалась быть внимательной и справедливой ко всем. Однако оказалось все же, что один ученик был обижен. Звали его Коля Федоров. Он даже возненавидел меня, и, как потом оказалось, не без основания. Коля был не только шаловливым, но и хулиганистым подростком. На уроках часто ходил по классу, в ответ на замечания учителей грубил. Пытался поджечь дневники и тетради своих одноклассников с помощью зажигалки. И уроки не учил.

Я стала оставлять его после занятий. Заставляла делать домашние задания, а в дневнике писала замечания. А Коля стал вести себя еще хуже. Решила всерьез поговорить с родителями. Но не успела.

Однажды я, как обычно, оставила Колю после уроков. Сижу, проверяю тетради. Прошел час, другой, а Коля продолжал смотреть в окно и даже не открывал тетради. Я возмутилась: «Завтра вызову отца!» Мальчик молча положил учебники и тетради в сумку и пошел к двери. А у самого выхода сказал: «Как же я вас ненавижу», – и ушел. Я, конечно, разревелась. В класс случайно заглянула коллега – Мария Степановна Сытина. Она учила детей уже более сорока лет. Может быть, она мне что-нибудь посоветует, обрадовалась я ее приходу. В то же время мне было очень неловко, что меня застали в таком состоянии. А Мария Ивановна молча погладила меня по голове, потом налила стакан воды и сказала: «Все проблемы, которые возникают между учителем и ребенком, решаемы. У меня они тоже случались в молодые годы». Когда я немного успокоилась, Мария Степановна попросила: «А теперь расскажи, что случилось?» Выслушав, она предположила: скорее всего, в семье этого мальчика не все в порядке. Пригласи его родителей, но во время беседы не жалуйся на Колю, просто скажи, что у него возникли некоторые трудности с учебой. Найди, за что его можно похвалить. Предложи помощь».

На другой день я узнала, что у мальчика неродной отец. Тогда пригласила его маму. И тут выяснилось, почему Коля такой нервный. Отчим часто бьет его в ответ на мои замечания. И жену тоже.

На другой день, проходя по рядам класса, я увидела, что Коля вместо того, чтобы делать упражнение по русскому, сидит рисует. Когда я остановилась возле него, Коля смутился и поспешно закрыл рисунок книгой, при этом весь съежился, ожидая разноса. А я погладила мальчика по голове и тихо сказала: «Я и не знала, что ты так хорошо рисуешь. А теперь все же попробуй сделать упражнение. И отошла».

В конце урока спросила у ребят, все ли успели выполнить задание, и добавила еще три минуты, хотя руку подняла только одна девочка.

И хотя это была обычная классная работа, я попросила сдать тетради. На перемене успела просмотреть некоторые из них, в том числе и Колину. Он сделал все правильно, хотя и торопливым почерком. Я ему поставила пятерку и объявила об этом на уроке литературы. Надо было видеть, как засияли глаза мальчика. Я поставила оценку в дневник и написала в дневнике, что Коля очень старается.

Спустя какое-то время я попросила Колю остаться после уроков. Он испуганно посмотрел на меня.

– Не беспокойся, с домашними заданиями ты и сам справишься, а у меня есть к тебе одно предложение.

Когда класс опустел, Коля подошел ко мне. В глазах его я увидела тревожное ожидание.

– Ты был когда-нибудь на художественной выставке? – спросила я.

Мальчик покачал головой, и тогда я предложила сейчас же пойти на выставку, показав два билета.

С тех пор прошло много лет. Коля работает инженером на Тверском вагоностроительном заводе. Мы регулярно созваниваемся. Из этой истории, впрочем, не единственной, я сделала для себя вывод: к любому ребенку, а особенно к такому, который плохо ведет себя и плохо учится, нужно подходить осторожно. Нередко мы, педагоги, судим о детях только по внешним признакам, не заглядывая в душу, в которой порой столько горечи и страданий, что и не всякому взрослому под силу справиться.

Чтобы помочь ребенку, надо, чтобы он тебе доверял, чтобы мог сам прийти и рассказать о своих бедах. У меня это получилось, но, конечно, не сразу.

Прошло много лет, а я до сих пор помню, как Варя, ученица 8-го класса, где я была классным руководителем, рыдала, когда ей пришлось уезжать с мамой к отчиму в Америку. Она даже просила маму разрешить ей остаться у бабушки, чтобы доучиться хотя бы до конца учебного года. Но мама не согласилась. Девочка ко мне сильно привязалась, потому что мама часто уезжала к мужу, а Варя оставалась с бабушкой, но та постоянно плохо себя чувствовала, и девочка часто бывала у меня дома. Вместе с моими детьми делала уроки, а иногда и ночевала.

Она и к классу привязалась. Этот класс был особенно дружный. Мы часто с этими ребятами ходили в походы. И это нас очень сплотило. Мы стали одной семьей.

И вот Варя окончила школу в США и приехала в Россию учиться дальше. «Не могу там жить, хотя мама привыкла и ей нравится». И многие привыкают. Но есть особый сорт людей, такие, как моя Варвара, они хотят жить там, где родились и выросли, и никакой комфорт и благополучие их не задержат на чужбине. Варя снова часто стала бывать у меня. Они с моей старшей дочерью были как сестры. Кстати, девочка в США была тоже отличницей, ей предлагали там учиться в престижном вузе, но Варя отказалась. «Лучше дома есть черный хлеб, чем черную икру на чужбине», – считает Варвара. Такая уж у нее натура: не может жить вдали от Родины.

Она как-то сказала мне: «Это ваши уроки литературы способствовали тому, что я навсегда полюбила родной край, Волгу, Тверцу, Тьмаку. Рассветы над озером Селигер, куда вы нас водили в походы».

А вот еще одна история, совсем недавняя. Как-то на улице ко мне подошла одна женщина: «Людмила Васильевна, возьмите к себе в класс моего мальчика. Только вы его спасете. В соседней школе отказываются его учить». И я хотела было отказать, но пожалела эту маму, судя по лицу, она жила в вечной тревоге за сына. На другой день они пришли ко мне вдвоем. «Вот мой Василий», – представила его мама. «У тебя очень красивое имя», – сказала я, чтобы расположить к себе подростка, тем более уже знала, что мальчика называли в той школе только по фамилии.

Когда я пошла к директору школы с просьбой разрешить мне взять нового ученика, та восприняла это как скоропалительное решение: «Вы с ним намучаетесь! В соседней школе работают очень хорошие педагоги, и если у них ничего не получилось, не уверена, что получится у вас».

Перед началом уроков я пришла в свой класс вместе с Васей.

– Вот вам новый товарищ, хороший мальчик, но чувствует себя очень неуверенно, помогите ему освоиться.

И с учителями тоже поговорила, просила их быть повнимательнее к новичку, поласковее, потому что он отвык от доброго отношения со стороны взрослых. В первое время Вася вел себя спокойно и тихо. А когда освоился, то стал тем самым Дятлом, которым его прозвали в той школе за то, что мальчик постоянно повторял одну фразу: «Я все знаю, я все знаю» или «Скорей бы звонок…» И одновременно ритмично постукивал по столу. Были у Василия и другие проказы. Я не спала всю ночь после того, как учителя, работающие в моем классе, заявили, что Василий мешает им вести урок. Правда, у меня он вел себя потише, видимо, в благодарность за то, что я его взяла.

Я узнала, что Вася увлекается книгами о Великой Отечественной войне, поэтому однажды предложила парнишке рассказать на классном часе о сражениях на нашей Тверской земле, тем более что его прадед воевал именно здесь. Мальчик очень серьезно отнесся к такому поручению – за все семь предыдущих лет ему подобного не предлагали. Вася не только рассказал об интересных эпизодах, которые и мне не были известны, но и зачитал принесенные из дома письма прадеда, показал его награды.

А в выходной день я напекла пирогов, позвонила Васиной маме и направилась в гости. Конечно, Василий был уверен, что я пришла на него жаловаться. А я сказала маме, что довольна ее сыном, он хорошо проявил себя на моих уроках, интересно выступил на классном часе. Правда, он иногда проказничает, но думаю, что ему это скоро надоест.

Втроем за самоваром мы проговорили почти три часа. Нам всем было легко общаться. Мама Васи оказалась интересным человеком. В недавнем прошлом она была геологом, а с начала 90-х годов занялась бизнесом. И эта встреча стала переломным моментом в отношении Васи к учебе, учителям, сверстникам. Конечно, ему пришлось помогать, но мальчик доверял мне, ему было неловко меня огорчать.

Мне кажется, что дом классного руководителя должен быть открыт для детей, которых он воспитывает. У меня стало традицией – после каждой очередной четверти приглашать к себе детей на чай. Тесновато бывает в такие моменты в моей квартире, но зато весело. У нас не бывает так, чтобы одни ребята были на виду, а другие оказались в тени. У нас все в центре внимания, все друг другу интересны, никто не чувствует себя обделенным вниманием.

Людмила БАРСУКОВА, заслуженный учитель России, Тверь