Прожили с честью…

Cто лет назад родилась моя бабушка, «мой первый друг, мой друг бесценный». Большинства из столетних юбиляров уже нет в живых. Я лично знаю только одного человека 1918 года рождения, который жив. Это москвичка Надежда Антоновна Истомина. Род ее из Забайкалья, где хозяйничали хунхузы – бандиты-китайцы, где был Нерчинский сереброплавильный завод.

Революция, Гражданская война, переезд семьи Истоминых в Москву… В 1939 году Надежда Антоновна окончила Историко-архивный институт, в 1940‑м вышла замуж.
Потом началась война – Отечественная… Не все родственники Надежды Антоновны вернулись с фронта, кто-то погиб в лагере НКВД уже после войны.
Мирная жизнь постепенно налаживалась, росли дети. Сейчас у Надежды Антоновны есть внуки и правнуки. Для них прежде всего она и записала историю рода. Рассказ «Наши предки» начинался с прадеда и заканчивался уже ее детьми.
Я вспоминаю, как мы были в гостях у Надежды Антоновны. Она тогда жила одна, дети и внуки ее навещали. Накрыла праздничный стол, показывала свою коллекцию почтовых открыток. А потом провожала нас, глядя из окна своей квартиры.

Дело жизни – дар музею
Художница Александра Ивановна Богоявленская, в девичестве Иванова, родилась в Черкесске, на Кавказе. Отец ее, учитель начальных классов, играл на скрипке и гитаре. Мать хорошо пела. В семье превыше всего почитали книгу.
Александра Ивановна была способным ребенком. Абсолютный музыкальный слух позволил ей в два раза быстрее, чем это обычно бывает, окончить обучение по классу фортепиано, а также за три месяца выучить немецкий язык.
В 1934 году семья переехала в Феодосию. В картинной галерее имени И.К.Айвазовского Александра Ивановна занималась в художественной студии у директора галереи Н.С.Барсамова. В июне 1941‑го Александра Ивановна приехала в Симферополь поступать в художественное училище. Там ее и застали война, оккупация, она чудом осталась жива.
После войны Александра Ивановна работала в Краснодаре хранителем фондов в художественном музее. Писала натюрморты. Здесь она познакомилась с будущим мужем Михаилом Петровичем Богоявленским. Архитектор, художник, искусствовед, до революции получил блестящее образование в Берлинском политехническом институте.
В годы войны Михаил Петрович участвовал в эвакуации художественных сокровищ в город Соликамск Пермского края. Он потратил столько сил, что, когда вернулся в Краснодар, его вынесли из вагона на носилках.
В 1971 году семья переехала в Крым, в Судак, надеясь осуществить сокровенную мечту, которая, по словам Михаила Петровича, оправдала бы их существование на Земле. К тому времени у них собралась уникальная коллекция картин и искусствоведческой литературы, и они хотели передать коллекцию в дар Судаку, чтобы на ее основе был создан художественный музей.
Переехали они в Судак ранней весной, а 27 июня Михаила Петровича не стало. Богоявленские не встретили понимания у местных властей. И Александра Ивановна поехала в Соликамск. Ее приняли очень тепло, там хорошо помнили Михаила Петровича. Она передала свыше 1000 искусствоведческих книг, около 350 произведений живописи, графики и прикладного искусства в дар городу Соликамску, где 21 ноября 1975 года и был открыт художественный музей. Соликамский музей – главное дело жизни Александры Ивановны.
Крымский же круг общения Александры Ивановны был чрезвычайно интересным. Мария Степановна Волошина, у которой, по выражению Александры Ивановны, она нашла «монастырь души, своеобразную Мекку». Там она познакомилась с дочерью композитора Спендиарова Марией Александровной, глубоким знатоком истории искусства, дочерью Мариэтты Шагинян Мирель, Анастасией Ивановной Цветаевой, сестрой художника Борисова-Мусатова Еленой Эльпидифоровной, дочерью поэта Бальмонта Ниной Константиновной, актрисой Марией Ростиславовной Капнист…
Какое-то время Александра Ивановна преподавала теорию и историю искусства в судакской школе и дома учила ребят живописи. «Ни дня без акварели», – говорила она своим ученикам. К ней приходило множество людей. Иногда она играла на фортепиано или читала свои стихи.
Мы эти времена не застали. Александра Ивановна была уже очень пожилой. Фортепиано молчало, на стенах висели картины. Говорили о жизни, живописи, поэзии. Александра Ивановна очень уважала врачей, учителей и журналистов, считала эти профессии главными на Земле.
Последняя наша встреча была в рождественские дни 2008 года. 4 марта Александры Ивановны не стало.
В Судаке помнят об Александре Ивановне Богоявленской. Осенью там состоялся вечер, посвященный ее столетнему юбилею.

Волшебный фонарь
Надежда Ивановна Катаева-Лыткина, основатель московского Дома-музея Марины Цветаевой, родилась 5 сентября 1918 года на станции Зима Иркутской области.
С ней я знаком не был. Но я смотрел фильмы о ней, слушал записи вечеров в музее, которые проводила Надежда Ивановна, и записи ее рассказов о знаменитых друзьях.
А друзей было много. Подруга юности – Вероника Тушнова. Во время Великой Отечественной войны они обе были врачами в госпиталях. Музыканты Святослав Рихтер, Анатолий Ведерников, Наталья Гутман, Олег Каган, Алексей Любимов, физик Игорь Евгеньевич Тамм, преподаватель английского языка и потомок нескольких известных русских фамилий Вера Прохорова.
Литературная среда: семьи Тарковских и Пастернаков, Анастасия Ивановна Цветаева, Дмитрий Сергеевич Лихачев, Сергей Сергеевич Аверинцев, Михаил Леонович Гаспаров, Сигурд Оттович Шмидт. Известные актеры и режиссеры, священники.
Вторая специальность Надежды Ивановны – искусствовед, она занималась творчеством художника Роберта Рафаиловича Фалька.
Судьба зачастую заранее подает человеку знаки о его будущем. Так и юному хирургу Надежде в военном госпитале случайно дали почитать книгу стихов незнакомого ей автора – «Волшебный фонарь» Марины Цветаевой. Потом эту книжечку ей подарили, и она прошла с новой хозяйкой всю войну.
А после войны Надежда Ивановна получила московскую прописку и ордер на комнату в уютном особняке XIX века по улице Писемского, 6. Около дома часто останавливались люди. Кто-то показывал рукой на окна второго этажа. Однажды Надежда Ивановна увидела Павла Антокольского и Константина Симонова. И узнала, что в доме, где теперь живет она, с сентября 1914 по 11 мая 1922 года жила Марина Цветаева, автор заветных стихов. И Надежда Ивановна стала жадно собирать материалы о Марине Цветаевой, тогда полузапрещенном поэте.
В 80‑е годы дом решили снести. Жильцам предоставили отдельные квартиры. Надежда Ивановна выехать отказалась. Осталась с сыном в пустом доме. Вскоре отключили все коммуникации, стали выбивать стекла. Чтобы выжить упорных жильцов, во дворе специально жгли мусор в надежде, что загорится и дом, рыли котлован, изображая ремонт труб. Надежда Ивановна и ее сын по очереди уходили поесть и помыться, чтобы не оставлять дом один, чтобы всегда там кто-то был. И дом жил, регулярно приходили добровольные помощники. И звучала музыка – сын Виталий играл на фортепиано. Так продолжалось шесть лет.
Однажды в гости пришел академик Дмитрий Сергеевич Лихачев. Осмотрел дом и обещал помочь. Благодаря его помощи дом был отремонтирован, а музей открыли в 1992 году. Надежда Ивановна стала его научным руководителем и руководила музеем до конца своей жизни, она умерла от инфаркта 7 сентября 2001 года.

Хрустальная вазочка
Четвертый портрет, портрет моей бабушки, для меня самый дорогой и сложный.
В детстве мы мало заботимся о том, чтобы по-настоящему узнать наших самых близких, поэтому могу повторить слова Юрия Нагибина из рассказа «В те юные годы» о друге детства: «У меня много любви, тоски и боли, но мало строительного материала».
Родилась моя бабушка в дворянской семье. Была старшей из семи сестер и братьев. Со стороны матери – польский дворянский род. Отец из крестьян, получил личное дворянство, служил прапорщиком в царской армии. Из-за этого после революции ему пришлось путешествовать с Украины в Центральную Россию и оттуда в Крым и обратно, ожидая, когда все более-менее утрясется. Потом он всю жизнь работал бухгалтером. А моя прабабушка занималась детьми.
Бабушка в 1936 году поступила в Ленинградский медицинский институт. Окончила его как раз перед началом войны, получив специальность педиатра.
Направили ее работать сельским врачом. Она мне рассказывала, что немецкие войска стояли совсем близко. Однажды, когда она шла по лесной поляне, немецкий летчик решил с ней «поиграть». На бреющем полете стрелял по одиночной цели, но не на поражение, а около нее. И хохотал. Она видела его лицо.
Тогда еще в селе разыгралась эпидемия бешенства животных. Бабушка очень жалела мальчика-пастушка, которого укусила бешеная лисица, и ей не удалось его спасти.
Потом бабушка стала и главным врачом больницы, и заслуженным врачом РСФСР.
Много поездила по стране. Когда работала в Хакасии, ей в благодарность за спасение ребенка пригнали целое стадо овец. Конечно, она его отправила обратно. У нас дома есть всего один памятный подарок от родителей выздоровевшего ребенка – небольшая хрустальная вазочка.
На работе бабушка была строга и требовательна. Помню, я удивился рассказу о том, что моя добрая бабушка уволила без разговоров, в общем-то, неплохую медсестру, которая ночью на некоторое время отлучилась со своего поста в больнице.
Однако подчиненные уважали и, видимо, любили своего главного врача. Например, одна из медсестер, которая, как оказалось, была в штате осведомителей «органов», в свое время предупредила бабушку, что надо быть более аккуратной в высказываниях.
Я помню, как бабушка ко всем праздникам отправляла поздравительные открытки своим однокурсникам, живущим по всей стране. С годами их становилось все меньше и меньше.
Помню, как однажды она пришла из магазина очень расстроенная. Увидела там свою младшую сестру, которая усиленно отбирала себе из ящика лучшие помидоры. Слова бабушки запомнились: «Почему же другие люди после тебя должны получать худшее?»
Я думаю, что поколение рожденных в 1918 году было одним из последних, в ком сохранились прежняя культура, душевное благородство. Когда эти люди стали уходить, все наше мироустройство обеднело и постепенно стало рушиться.
Вспоминаю часто бабушкину фразу: «…сделал по чести». И созвучное у Марины Цветаевой: «С клавишем, с кистью ль // Спорили, с дестью ль // Писчею – чисто // Прожили, с честью».