Педагогический авангардизм Павла Блонского

В плеяде выдающихся российских ученых – педагогов и психологов – рельефно выделяется Павел Петрович Блонский (14(26) мая 1884 ‑ 15 февраля 1941). Впечатляюще написал о нем Симон Львович Соловейчик: «От портрета Блонского в большом свитере с воротником под самый подбородок невозможно оторваться. Во взгляде его – и воля, и мягкость, и как-то сразу видно, что это очень талантливый человек».

Психолог из детства
Осмысливая жизнь и судьбу Павла Петровича Блонского, следует отдать должное его яркой личности, удивительной целеустремленности, поразительной работоспособности, безграничной вере в свою миссию, в особую избранность. Он прекрасно осознавал масштаб и калибр своего гениального дара.
Как педагог П.П.Блонский все характерные черты личности выводил из особенностей ее формирования в детском возрасте. Это кредо в полной мере относится и к нему самому. Вглядываясь в детские и отроческие годы Павла, проведенные в Киеве на покрытой тополиным пухом тихой Ивановской улице, приходишь к выводу, что судьба как будто специально создавала все условия, чтобы выковать его очень сильный и равно непростой характер.
Он родился 14 мая 1884 г. в бедной дворянской семье, сложной по своим национальным корням. Один его дед был испанец, другой – поляк, одна бабушка – русская, другая – украинка. Кстати, самому Павлу Петровичу такое сочетание очень нравилось.
Отец будущего ученого, Сигизмунд, по неясным причинам называвшийся Петром, был мелким чиновником, тихим и скромным тружеником, настойчиво прививавшим сыну идеалы чести и нравственного достоинства. Он постоянно повторял: «Высоко держи свое знамя!» Эта фраза стала затем жизненным девизом, нравственным стержнем Блонского.
Павел рос наблюдательным, не по годам религиозным и рассудительным мальчиком, редко покидающим свой дом, где семья жила уединенно. Недостаток общения со сверстниками компенсировался чтением десятков томов художественной и научно-популярной литературы, которые погружали его в другой мир – загадочный и манящий. Позднее в своих воспоминаниях Павел Петрович отмечал: «Психологией людей я начал интересоваться чуть ли не с двенадцати-тринадцати лет. Где только мог, я выискивал и замечал – в романах, в популярных статьях и книгах – все относящееся к человеческой психологии и психопатологии. Я любил наблюдать людей и разбираться в их характерах, чувствах и мыслях».
Больной туберкулезом, унесшим жизни двоих братьев и сестренки, росший в семье, где не голодали, но тряслись над каждой копейкой, Павел достаточно рано пришел к важному для себя выводу: в этом мире надеяться он сможет только на себя. Вера в себя и желание «недаром прожить жизнь» становится его главной целью.
Талантливый, широко образованный мальчик, потом юноша, блестяще учился. Он с золотой медалью оканчивает 2‑ю классическую гимназию, а затем в 1907 г. также с золотой медалью – классическое отделение историко-филологического факультета Киевского университета имени Святого Владимира.
С юности его обуревали идеи социальной справедливости. Примкнув в 1902 году к партии социалистов-революционеров, Павел в студенческие годы трижды подвергался аресту и тюремному заключению. В 1906 г. был даже приговорен к ссылке в Сибирь, но из-за острой формы туберкулеза она была заменена на запрет жить в центральных районах страны и больших городах. Поэтому полтора года Блонский провел в деревне, продолжая заочно учиться в Киевском университете.
Специализируясь на истории философии, еще студентом опубликовав монографию о Плотине, П.П.Блонский тем не менее основное внимание уделял психологии, став слушателем очень престижного в университете семинара, которым руководил известный психолог Г.И.Челпанов.
Когда в 1907 г. ученого приглашают профессором в Московский университет (а несколько позднее он становится директором только что созданного Института психологии), он вызывает своего одаренного ученика в Москву. Челпанов вообще оказал в это время большое влияние на судьбу Блонского – настоял на защите им магистерской диссертации, привил интерес к научно-организационной деятельности.
После сдачи магистерских экзаменов в 1913 г. Блонский был утвержден в должности приват-доцента Московского университета, что давало ему возможность преподавать в учебных заведениях.

Педагогика как средство справедливого изменения общества
С 1908 г. Блонский преподавал психологию и педагогику в различных учебных заведениях Москвы. По рекомендациям знакомых он получает уроки в нескольких московских гимназиях и в Елизаветинском институте, в это же время начинает работу в Университете имени А.Л.Шанявского, в котором были открыты педагогические курсы. Одним из слушателей его лекций был Л.С.Выготский.
Прекрасный преподаватель, любимец слушателей, он вместе с тем постоянно размышлял о том, как лучше реализовать себя. Учительское кредо Блонский выразил так: «В своих учениках я всегда любил видеть людей, а не просто существа, усваивающие такой-то пункт программы по педагогике».
Воспитанники Павла Петровича уже в то время считали его идеалом, стремились ему подражать. Особенно ценили они то, что их учитель, будучи энтузиастом своего дела, не ограничивался рамками учебных часов, отводимых программой. Он часто разговаривал с гимназистами как со своими будущими коллегами-педагогами, не подавляя своим авторитетом, давая возможность свободно высказывать собственное мнение, вырабатывать свою точку зрения. Ученица П.П.Блонского Н.А.Образцова вспоминала: «Вот в наш 8‑й класс вошел учитель небольшого роста с очень выразительными серыми глазами, очень подвижный. Как только Павел Петрович заговорил тихим спокойным голосом о предмете психологии и его значении, мы сразу почувствовали его необыкновенную увлеченность. Какая-то незримая нить объединила его со слушателями. Научность содержания, простота языка и доступность изложения всецело захватили нас».
Педагогика была для Блонского новым предметом, он составил собственную программу курса, преподавая дисциплину в максимально доступной форме. Ученый был убежден, что педагогика как наука требует философского обоснования, опоры на достижения биологии, генетики, физиологии, социологии и других наук о человеке. Поэтому Блонский, очень наблюдательный, вдумчивый, обладающий острым аналитическим умом, свободно владеющий несколькими иностранными языками, вбирает в себя и интегрирует творческие достижения мировой и отечественной педагогики и психологии.
Блонского отличал ряд примечательных качеств. Прежде всего подлинная образованность, широчайшая эрудиция, глубокое знание философии, психологии, физиологии, педагогики. Он очень остро и органично ощущал перспективные тренды развития науки и общества, аккумулировал их в себе и продуцировал в программу социально-реформаторских действий в сфере образования.
Но, несомненно, его характеризовали и максимализм, ясное осознание значимости своей деятельности, нетерпение и нетерпимость. Поэтому шли годы, а амбициозный Блонский по-прежнему не получал признания как ученый, оставаясь во многом из-за своего неуживчивого характера чужим и для философов, и в среде психологов, и в преподавательских кругах. Позднее он вспоминал: «В то время я все чаще задавался вопросом: «Кто я? Что я делаю?»
Перелом наступает в 1914‑1915 гг., когда Павел Петрович начинает регулярно публиковаться в лучшем тогда педагогическом журнале «Вестник воспитания». В этот период появились его первые научные работы по истории и теории педагогики, дошкольному воспитанию, национальным ценностям образования: «Ян Амос Коменский», «Педагогика прогресса и человечности», «Место К.Д.Ушинского в истории российской педагогики», «Аксиомы педагогического дилетантства». Яркие и оригинальные работы рельефно выраженной футурологической направленности сразу привлекли внимание к молодому автору. Они были написаны живо, умно, изящно и веско свидетельствовали, что на отечественном педагогическом небосклоне взошла яркая звезда.
Уже в этих публикациях явственно проявились две доминанты, присущие творческой деятельности Блонского в целом: это комплексный подход к трактовке философии, естествознания, психологии и педагогики как взаимосвязанных явлений и резкая наступательная направленность выдвигаемых и отстаиваемых идей на реализацию их в школьной жизни с целью ее кардинального обновления.

Народная школа
Так, постепенно из занятий, которые начинались только ради приработка, вырастал главный интерес, определивший всю дальнейшую деятельность ученого. На основе всего осмысленного у него складывается своя философия образования, развивающаяся в русле социально-реформаторского крыла парадигмы трудовой школы. Более того, Блонский становится наиболее прозорливым и убедительным создателем образа школы будущего на основе процессов индустриализации – тесной связи школы с производством и трудовым профессиональным обучением.
Особенно сильное впечатление на современников произвели две программные статьи талантливого футуролога – «Задачи и методы народной школы» и «Как мыслить среднюю школу», где он поставил вопрос о коренном пересмотре всего содержания школьного обучения, для того чтобы из школы выходил «действительно по-современному высокообразованный человек».
В них декларировалась центральная для Блонского идея: задача народной школы – просвещение народа и воспитание в нем активности и самодеятельности. Педагог так формулировал гуманистический образ школы будущего: «Такая школа – школа мысли, человечности, социального труда и поэтического чувства. Ее основа – деятельность самого ребенка, постепенное саморазвитие его при помощи дающего материал для этой самодеятельности учителя. Центральным предметом в народной школе должна быть человеческая общественно-трудовая жизнь. Народная школа – школа социального труда и упражнений ребенка в общественной работе». Как нетрудно заметить, в этих положениях в сжатом виде уже содержится его концепция трудовой школы, затем развитая и обогащенная.
Примечательно и то, как Блонский писал эти авангардистские статьи: «Были очень тяжелые дни моей личной жизни. После долгого, чуть ли не одиннадцатичасового рабочего дня я лег спать. Но скоро, как от толчка, проснулся. Лихорадочно работал мозг, и чуть ли не сами собой шептались первые фразы статьи. Я сел писать ее глухой ночью, и в дальнейшем она как бы сама писалась». Все это свидетельствует о незаурядном даре Блонского, его ярко выраженной творческой, во многом иррациональной природе личности.
Трагедия реформатора
Октябрьскую революцию 1917 г. Блонский принял сразу и безоговорочно, считая, что она открывает дорогу в справедливое общество, которое даст всем равные возможности для проявления способностей и талантов. Как он вспоминал: «Лишенный всех мест, без определенной перспективы заработка, я был полон энтузиазма и не сомневался в осуществлении новой школы».
П.П.Блонский сразу становится активным строителем трудовой школы. Его практическая работа началась в 1919 г., когда он заведовал маленькой начальной школой на Виндавской железной дороге. В дальнейшем педагог принимал непосредственное участие в работе детского дома имени III Интернационала, реформаторской деятельности Московского отдела народного образования.
Но значительно больший резонанс получили его публикации. В 1918‑1919 гг. Блонский написал свою самую известную книгу «Трудовая школа», которая рассматривалась руководителями и сотрудниками Наркомпроса РСФСР как теоретический ориентир в кардинальной трансформации школы учебы в трудовую коммуну. По замыслу футуролога, происходил полный слом классно-урочной системы. Отменялось все – традиционные уроки, отметки, экзамены, каникулы, учебный год становился непрерывным и делился на четыре триместра. Основным видом деятельности учащихся становился общественно полезный сельскохозяйственный труд.
Практика реализации этой модели привела к серьезным негативным последствиям для отечественного образования. Это в значительной степени охладило самого Блонского, вызвало негативное к нему отношение руководителей Наркомпроса и даже самого Ленина.
Размышляя над тяжелыми последствиями совершенной по его лекалам радикальной реформы образования, Блонский убедился, что для реализации индустриально-педагогических проектов нужны подготовленные именно в таком духе учителя. Осенью 1919 г. он становится руководителем нового учебного заведения – Академии социального воспитания. Это было, несомненно, уникальное учреждение для подготовки будущих педагогов. Первый курс носил общеобразовательный характер. Знакомство с техникой студенты получали в так называемых техникумах: текстильном, металлическом, химическом. Овладение теорией производства соединялось с работой на заводах, в лабораториях, в мастерских ручного труда по дереву и металлу. Кроме этого, в различных студиях изучались искусство и политика.
Второй курс рассматривался как общепедагогический, где центральными предметами являлись психология, детская антропология, история педагогики и педагогика. На завершающем, третьем, курсе студенты изучали науки по своей специальности и проходили соответствующую педагогическую практику. Сам Блонский читал в академии лекции по психологии, истории и теории педагогики, проводил консультации для студентов по всем дисциплинам учебного плана, вел воспитательную работу, руководил педагогической практикой и научной работой студентов.
Как свидетельствовал Блонский, «студенты были в восторге от академии. Они получали действительно новые знания. Они развивались, знания их росли буквально с каждым днем. Они горой стояли за академию. В академии появились совершенно новые преподаватели – инженеры, экономисты, политики, представители искусств и философии. Академия гремела на всю республику, и от желающих поступить в нее, и от посетителей не было отбоя».
Вся эта напряженная и многогранная деятельность, неблагоприятные условия личной жизни подорвали здоровье Блонского. Вновь обострился туберкулез. Зимой 1921 г. врачи предрекли, что жить ему осталось не больше двух месяцев. В подмосковный туберкулезный санаторий, где он провел весну и лето, приехала навестить его заместитель наркома просвещения Надежда Константиновна Крупская. Она предложила Павлу Петровичу стать членом создаваемого центра советской педагогической мысли – научно-педагогической секции Государственного ученого совета (ГУСа). Так начался самый главный период жизни и деятельности Блонского – его акме. Удивительно, но даже смертельная болезнь на время отступила.

Советский Песталоцци
С 1918 по 1930 г. вышло свыше ста работ Блонского. Среди них первые советские учебники для средней и высшей школы. Безусловно, Павел Петрович в это время самый известный в стране ученый-педагог, к его мнению все внимательно прислушивались. По свидетельству профессора Н.А.Рыбникова, «П.П.Блонский был наиболее читаемым автором, с которым по успеху едва ли может сравниться другой современный педагог». Книги и статьи Блонского широко издаются за рубежом – в США и Германии, где его называли «советский Песталоцци». Он еще и непременный докладчик на многочисленных съездах и конференциях.
1923 год – звездный час П.П.Блонского: предложенные им схемы программ ГУСа вызывают восторженную реакцию наркома народного просвещения РСФСР Анатолия Васильевича Луначарского. Их кладут в основу реформы единой трудовой школы. Главная ее задача – выработать у детей желание и умение приобретать знания на протяжении всей жизни, вооружить учащихся умениями и навыками самообразования.
Как всегда, подходы ученого были равно прогностичны и радикальны. Предметы как самостоятельные дисциплины отменялись, русский язык и математика вообще не преподавались. Вместо них вводились интегративные метапредметы: естествоведение, трудоведение и обществоведение, так называемые колонки ГУСа. Содержание образования упаковывалось в комплексные темы «Колхоз», «Город», «Фабрика». Учебный год делился на четыре триместра и был непрерывным. Программы строились как концентрически расширяющиеся круги по принципу: «От ребенка к миру и от мира к ребенку».
Основным учебным методом становился исследовательский, который способствовал активному восприятию принятых положений, вооружал школьников умением ориентироваться в окружающей действительности, обеспечивал критический подход к явлениям природы и общества, а также содействовал формированию творческих способностей и самой потребности в творчестве.
Блонский являлся основным разработчиком программ городских школ первой ступени, издал свою знаменитую книгу – хрестоматию для начальной школы «Красная Зорька». Каждый ее раздел завершался специально разработанными вопросами и заданиями, которые ориентировали ребенка не только на применение знаний в практической деятельности, но и на самостоятельную творческую работу, поиск ответов на вопросы в дополнительных источниках. Впервые в истории отечественной педагогики была реализована идея погружения ребенка в окружающую действительность, ее критическое осмысление и обогащение на этой основе школьником своего личностного опыта.
Однако в кипучей деятельности Блонского наряду с ее положительными результатами проявились и опасные тенденции – Павел Петрович слишком легко переносил научные построения и теоретические идеи непосредственно в школьную жизнь. Его прорывные футурологические идеи, связанные с постиндустриальным информационным обществом, не имели никакого отношения к реальной ситуации в советской школе 1920‑х гг., что приводило к серьезным разрушительным последствиям. Не случайно Блонского истово ненавидели педагоги русского зарубежья, считая его чуть ли не главным виновником уничтожения традиций отечественной школы.

Кристально честный ученый
Так называл Блонского академик РАО А.В.Петровский. Выход из душевного кризиса Павел Петрович увидел в возвращении в детскую психологию. После 1925 г. ученый целиком переключается на разработку проблем педологии. Павел Петрович наивно полагал, что «чистая наука» спасет его от идеологических обвинений и опасных превратностей судьбы. Однако позднее история покажет Блонскому, как он тогда жестоко ошибался.
Комплексный подход к развитию, характерный для педологии, органично импонировал Блонскому. В данной сфере он создает ряд фундаментальных трудов – «Возрастная педология» и «Педология», где формирует представление о своеобразии разных возрастных периодов и связанных с ними особенностей воспитания и обучения.
Свой интерес к педологии ученый объяснял тем, что образование без опоры на физиологию, психику ребенка и социализирующие факторы среды малоэффективно. Только антропологическая педагогика, по мнению Блонского, могла стать основным инструментом развития ребенка, приобщить его к достижениям мировой культуры.
Он попытался дать полную картину жизни ребенка, рассматривая его как «естественное целое». Его исследования основывались на двух главных принципах: идее развития и целостном подходе к изучению ребенка. Генетический принцип предполагал подход к ребенку как развивающемуся существу, имеющему специфические на каждом этапе возрастного развития особенности. Принцип целостности провозглашал необходимость рассмотрения всех сторон развития ребенка в неразрывном взаимодействии.
Завершающий период научного творчества Блонского называют собственно психологическим. Уже в 1928 г. начался вызванный разочарованием в этой отрасли науки его отход от педологии. «Занятия педологией, – подчеркивал он в это время, – все больше и больше убеждают меня в поверхностности обычных педологических исследований. Стремясь углубить их, я все больше углубляюсь в психологию».
Педагогическая и психологическая проблематика в его творчестве не сосуществовали, а взаимодействовали, продуктивно обогащая друг друга. Он старался поставить психологию на службу педагогике и привлекал внимание воспитателя к процессу психического развития, осуществляемого в результате преднамеренного и организованного воздействия на личность воспитанника.
Будучи последователем идей прогрессивных ученых, Блонский выступал за гуманистический принцип подхода к личности ребенка: обучение и воспитание должны осуществляться на основе знаний закономерностей развития ребенка, уважения личности ребенка, его потребностей и интересов, разностороннего развития личности (умственное, нравственное, эстетическое, трудовое воспитание).
В 1930‑е гг. П.П.Блонский плодотворно работал в Институте психологии, где руководил лабораторией «Мышление и память» и подготовил большое количество учителей и научных работников в области педагогики и психологии.
В цикле заключительных произведений «Трудные школьники», «Память и мышление», «Развитие мышления школьника» и примыкающих к ним трудах ученый реализовал программу исследовательских работ по изучению комплекса психических процессов – восприятия, памяти, мышления, речи, воли и чувств в их единстве и развитии в связи с общим развитием человека в условиях обучения.
В исследованиях Блонского видна тенденция анализа детского развития как процесса качественных преобразований, сопровождаемых переломами и скачками, как процесса, в котором возрастные изменения могут происходить постепенно или резко критически. Размышляя в книге «Развитие мышления школьника» над формированием мышления в младшем школьном возрасте, он связывал этот процесс с играми ребенка, а в подростковом возрасте – с процессом учения. По мнению ученого, решающим фактором в определении границ эпох и стадий детства являются социальные условия его развития.
За капитальный труд «Память и мышление» (1935) ученый был удостоен звания доктора педагогических наук без защиты диссертации. В нем Блонский, изучая эмоциональную сферу, выдвинул оригинальную теорию памяти, высказал гипотезу о происхождении внутренней речи у ребенка, считая ее фундаментом поведения человека. В решении ученого совета Института психологии свидетельствовалось: «Профессор П.П.Блонский один из признанных в мировой литературе авторитетов в области психологии и педагогики. Солидная эрудиция П.П.Блонского, богатый опыт экспериментальных исследований, большая научная инициатива и изобретательность позволили ему обогатить науку рядом ценных вкладов».
В 1935 г. вышли в свет его «Очерки детской сексуальности», первая в отечественной психологии серьезная работа по вопросам полового развития и воспитания. В этом исследовании получили научную интерпретацию такие вопросы, как сексуальные переживания мальчиков и девочек на разных возрастных этапах, влияние детских сексуальных переживаний на половую жизнь в зрелом возрасте, психология любви, первая любовь.
Однако, несмотря на огромное уважение и популярность, которыми Блонский пользовался среди студентов и коллег, он в отличие от Л.С.Выготского не создал собственной научной школы, способной развивать его идеи. Не последнюю роль в этом сыграли личные качества ученого. Он вел очень замкнутый образ жизни, поддерживая с сотрудниками и аспирантами сугубо деловые отношения. В последние годы жизни из-за тяжелой болезни Блонский нечасто появлялся в Институте психологии. Сотрудники и аспиранты регулярно приходили к нему домой, в маленькую двухкомнатную квартирку. Он обсуждал с ними результаты исследований, внимательно вникая в их работу, направляя и организуя их научную деятельность.

Страшные годы
После постановления ЦК ВКП (б) «О педологических извращениях в системе наркомпросов» в июне 1936 г. началась травля Блонского, ему запрещают издавать труды, выступать с лекциями. Были арестованы два его сына.
Он вел себя мужественно – направил в отдел науки ЦК ВКП(б) и народному комиссару просвещения А.С.Бубнову письма, в которых отказался понимать и принимать постановление о педологии. Для того времени это была неслыханная, просто отчаянная смелость, и, может быть, поэтому Блонского не тронули. Впрочем, вернее, репрессий Блонский избежал, благодаря тому что находился в это время на излечении в одной из московских больниц.
Но Блонский стал главным объектом разгрома «педологических извращений», так как оставался единственным здравствующим крупным педологом. В течение нескольких месяцев в различных педагогических и общественных журналах появилась серия статей, направленная против теоретических положений П.П.Блонского. Основные положения его концепции, раскрывающие процессы формирования личности, влияния социальной среды на нее, подверглись жесточайшей критике, приведшей к полному отрицанию позитивного значения его огромной практической и теоретической деятельности. Вот что об этом писала Н.К.Крупская: «Да, тут, конечно, очередной перегиб. Конечно, и сама педология страдала у нас несомненными перегибами, много было искусственного, поверхностного, плохо понятого и потому нелепо применяемого. Но разве можно из-за этого выкинуть педологию как науку о детях? Такого всемирно известного, серьезного педолога, как Блонский? Как его теперь нелепо прорабатывают все, вплоть до комсомола и пионерчиков!»
Естественно, ученому приходилось ритуально каяться в своих якобы заблуждениях. Можно только предполагать, чего все это стоило самолюбивому и очень ранимому Блонскому.
В те тяжелые годы, когда многие ученики и восторженные почитатели Блонского отвернулись от него, ему очень помогли его ученицы и соратницы: жена Н.И.Блонская и А.Д.Сергеева, которая приняла смертельно больного ученого на работу консультантом в Институт усовершенствования учителей, где тогда была директором. Навсегда запомнила Анастасия Дмитриевна слова Н.К.Крупской: «Берегите Блонского, сохраните его научное наследие, напишите о нем». В 1940 г. ему удается опубликовать свою последнюю небольшую статью «Психологический анализ припоминания».

***
Умер Павел Петрович Блонский одиноко в районной больнице 15 февраля 1941 г., оставив после себя труды, заложившие основы современной научной психологии и навсегда вошедшие в ее золотой фонд. В последующие 20 лет его имя в советской психологии и педагогике было запрещено даже упоминать. Только с начала 1960‑х гг. вновь стали издаваться произведения ученого…