На чтение: ≈ 15 мин.Сегодня по Закону «Об образовании в РФ» право учиться в школе есть у каждого ребенка независимо от его здоровья. В помощь ученикам с ОВЗ и их учителям индивидуальные программы обучения, тьюторы, средства коммуникации, специальный наглядный материал. И все же всем ли детям необходимо идти в общеобразовательную школу? На эту тему размышляет координатор отдела инклюзивного образования Российской общественной организации людей с инвалидностью (РООИ) «Перспектива» Мария НАЗУКИНА.
– Мария, РООИ «Перспектива» с 1997 года ведет программу инклюзивного образования в школах Москвы и Подмосковья: уроки доброты для школьников, тренинги о понимании инвалидности для педагогов, дни инклюзии. Каковы ее цели и задачи?
– Наши сотрудники, молодые ведущие с инвалидностью, приходят к ребятам и рассказывают им, с чем они сталкиваются в обычной жизни. Дети видят, что люди с ОВЗ такие же, как все, они успешны в работе и учебе, реализовывают мечты и планы. Мы показываем им фильмы о знаменитых людях с инвалидностью – ученых, актерах, художниках, спортсменах, таких как Ник Вуйчич, Стив Хокинг, российский ученый доктор психологических наук Александр Суворов. А дни инклюзии – это уже закрепление материала на практике. В актовом зале школы обычно организовывается несколько «станций»: на одной участники могут разгадать ребусы на шрифте Брайля, на другой – узнать интересные факты о паралимпийских видах спорта и познакомиться со спортсменами, на третьей – научиться азам жестового языка, на четвертой – с завязанными глазами на ощупь отгадать, какой сыпучий продукт лежит в коробочке – гречка, сахар или пшено. Наконец, раскрасить яркими фломастерами бумажного человечка для «Плаката дружбы» – маленькой модели общества и заодно осознать его многоликость. Особое внимание мы уделяем этикету и языку общения с людьми с инвалидностью. Нужно помнить, что твой одноклассник – прежде всего человек, а инвалидность – всего лишь его особенность. Поэтому и в общении на первом месте всегда стоит человек, а не его диагноз, и следует говорить только «человек с синдромом Дауна», «незрячий человек» или «человек с РАС», и никак иначе. Дети, прошедшие уроки доброты и дни инклюзии, как правило, уже готовы к приходу одноклассника с ОВЗ, и есть надежда на то, что они будут к нему относиться как к равному.
– В рамках этой программы в одной московской школе проводилась фотолаборатория, учеников с ОВЗ и без обучал секретам съемки профессиональный фотограф. Среди ребят была девочка, которая говорила только глазами и передвигалась на коляске. Дети с удовольствием заботились о ней и помогали во всем. Но все-таки стоит ли родителям определять такого ребенка в обычный класс?
– Мое мнение, детям с тяжелыми множественными нарушениями развития (ТМНР) необходимы отдельные ресурсные классы или коррекционная школа. Как вариант – они могут встречаться с остальными детьми на школьных праздниках, общаться с ними. Но учеба со всеми вместе – это минус для всех, потому что такому ребенку нужен не только индивидуальный подход, но и свой график, свой ритм успеваемости, своя программа обучения. Ни о какой социализации тут речи быть не может, напротив, он встретится с тотальной неготовностью и класса, и, конечно, педагогов, так как они должны владеть совершенно другой методикой. Когда учитель начинает применять эту методику для особого ученика, то остальные дети остаются без присмотра, и наоборот. Урегулировать отношение к ребенку с ТМНР в большом классе не так просто: даже если дети привыкли к нему с первого класса и знают правила общения, то новички могут не иметь такого опыта и не знать, как реагировать. Микроклимат в классе зависит от воспитания детей, и даже далеко не каждый взрослый способен на принятие. Если родители настроены отрицательно против таких ребят и дома говорят сыну или дочери: «Не общайся с этим странным ребенком», то это отношение может транслироваться другим детям, привести к буллингу или бунту против одноклассника с ОВЗ, и родителям ничего другого не останется, как забрать его из школы.
– Иногда родители, движимые надеждой и желанием дать ребенку образование, все же настаивают на обычном классе. Как подготовить школьное пространство?
– Протестировать на психологическую готовность всех педагогов, и прежде всего классного руководителя как авторитетного человека, которого, как правило, слушаются даже самые неуправляемые подростки. А начинать работу надо с родителей детей. Родительские собрания сейчас в основном проводятся в начале и в конце года дистанционно. Мама и папа ученика с инвалидностью должны выступить на нем и честно и без прикрас объяснить, какие особенности есть у их ребенка (например, что он может в случае усталости впадать в приступы агрессии), чтобы неадекватное поведение потом ни для кого не стало сюрпризом. А затем вместе с педагогами и завучем начертить условный маршрут обучения. Еще важно попросить всех родителей, чтобы те поговорили со своими детьми дома, а учителей – провести легкую разъяснительную беседу уже в классе.
– Не все учителя знают, как говорить с ребятами на эти сложные темы. Что бы вы порекомендовали?
– Лучше обратиться в любую некоммерческую организацию для людей с инвалидностью. Сотрудники или подопечные придут на классный час и с удовольствием и наглядно расскажут о себе, проведут что-то вроде урока доброты, тренинга по пониманию инвалидности. Хорошо бы заранее подружиться с организацией, где подобная тема уже проработана, есть спектр своих практик, мероприятий. Возможно, они пригласят на беседу в школу успешного молодого человека с инвалидностью, например спортсмена или просто профессионала, который расскажет о своих достижениях. Многие московские музеи и крупные библиотеки, например ГМИИ им. А.С.Пушкина, Еврейский музей толерантности, Российская государственная библиотека для молодежи (РГБМ), Политехнический музей, сегодня проводят тематические тренинги и экскурсии. Наверняка в планы воспитательной работы в школах включены культурные мероприятия, и тогда хорошо бы отправить класс на совместную экскурсию для детей с инвалидностью и без. В РГБМ есть даже отдельная комната для ребят с РАС, чтобы они там могли уединиться и отдохнуть, и все сотрудники – от гардеробщицы до директора – знают, что делать, если ребенка с РАС накрывает приступ и он начинает шуметь, волноваться. Даже эта комната стоит того, чтобы провести специальную экскурсию в библиотеку и показать ее. У нас был такой случай: мы, сотрудники «Перспективы», привели подопечных в РГБМ, и им дали задание составить формуляры. Один мальчик с довольно сложным диагнозом решил прямо там, что пойдет учиться библиотечному делу. Он прекрасно владеет компьютером и любит книги, и эти два интереса у него неожиданно сложились в выбор профессии.
– А если нарушение не такое тяжелое, к примеру ДЦП, РАС или синдром Дауна без сопутствующих осложнений? Могут ли такие дети учиться вместе со сверстниками?
– Вот в этом случае обычные классы – то что надо. Это инклюзия в ее идеальном виде для детей с ОВЗ и без, потому что ребенок с ОВЗ учится общению с другими детьми, а те в свою очередь привыкают к тому, что люди все разные и равные. Если РАС сопровождается еще какими-то нарушениями, например ДЦП или ЗПР, то включается частичная инклюзия, когда часть уроков проходит в общем классе, а часть – по индивидуальному маршруту: занятия с логопедом, дефектологом, инструктором ЛФК. Самый лучший вариант – это частичная инклюзия в младших классах и постепенный переход на полную с помощью тьютора. У таких школьников нет необходимости сдавать ЕГЭ, вместо этого есть специальная форма экзамена в виде тестов, и задания соответствуют тому, что должно быть усвоено по индивидуальному маршруту. Но до экзамена они дотягивают редко, в основном после 9‑го класса уходят в колледжи или училища, чтобы получить специальное образование. Родители должны быть очень уверенными в силах своего ребенка, если хотят, чтобы он доучился до 11‑го класса. Но есть ли в этом смысл? Сейчас в Москве прекрасные колледжи, куда берут абитуриентов всех форм инвалидности.
– Нужна ли специальная подготовка для педагога, если в классе учится ребенок с ОВЗ в режиме полной инклюзии?
– Хорошо бы, конечно, включать в вузовскую программу обучения педагогов специальные модули по пониманию инвалидности. Пока подготовка педагогов к инклюзии – это ахиллесова пята школы. Есть учителя, горящие желанием что-то придумывать, фантазировать, развиваться. Их отправляют на курсы повышения квалификации, но там никаких знаний не дают, кроме медицинского подхода с перечислением нозологий и диагнозов. Иногда они стараются сами находить методики и адаптировать к учебному процессу. Но надо быть очень преданным своему делу, чтобы все получилось. Зачастую педагоги вообще плохо представляют себе, что такое инклюзия, и надеются, что пронесет, что ребенка с ОВЗ в их классе никогда не будет. Не секрет, что они склонны к натаскиванию: прочел материал, дети вызубрили, оттарабанили – и достаточно, главное – рейтинг школы не уронить. Этот подход гасит на корню весь творческий огонь, и тут уж не до инклюзии. Можно считать, что классу повезло, если педагог работает в я-концепции, то есть проявляет себя как личность и способен увидеть и развить личность в воспитаннике. В этом случае урок становится увлекательным и разноплановым, дети приучаются думать, трудиться над проектами, докладами, им дается больше заданий в малых и больших группах. Легко вовлекаются в групповую работу и ребята с ОВЗ, и их особенности остальные просто перестают замечать – не до этого, ведь надо найти зарытый пиратами клад в ответе математической задачи или сыграть спектакль по «Войне и миру» на уроке литературы. Таких педагогов у нас, к сожалению, очень мало, они плохо вписываются в нынешние рамки.
– Что делать, если даже в подготовленной школе все же вспыхивают искорки буллинга?
– Выскажу мнение, с которым многие не согласятся: невзгоды закаляют и формируют характер, приучают отстаивать свою точку зрения, это хорошо для дальнейшей социализации. Но если насмешки переходят в неприкрытые издевательства, значит, родители не научили своих детей быть толерантными к особенностям других. В одном из благотворительных фондов, работающем с детьми с РАС, была такая практика. Родителям, выступавшим против учеников с ОВЗ в классе, предлагали представить себе ситуацию. Вот они состарились, а взрослые дети собираются отдать их в дом престарелых со словами: «Вы же внушали мне, что инвалидность – это плохо, с такими людьми не стоит общаться!» И те задумывались… Да, это горькое лекарство, но оно быстро отрезвляет.
Людмила ПОЛОНСКАЯ, фото автора
Выбор читателей
Комментарии