Опера – это труд всех. Главное дело Наталии САЦ – создание новой театральной школы

«Должен сказать, что режиссерская школа постигается уже после того, как человека нет на свете, потому что пока он жив, он сам свою школу видоизменяет и совершенствует. Наталия Ильинична прожила в театре огромнейшую жизнь, и принципы ее школы тоже менялись. Она, как человек величайшей одаренности, всегда остро чувствовала веления времени», – говорит режиссер Виктор Борисович РЯБОВ. Он проработал в детском театре Наталии Сац 38 лет – из тех сорока, что существует в Москве этот удивительный дворец детской сказки. Виктор Борисович – один из продолжателей режиссерской школы Сац и всегда стремится следовать ее основным принципам. В чем заключаются они?

– Дело в том, что до Наталии Ильиничны профессионального театра для детей в мире не было. Проходили утренники во взрослых театрах, часто сами дети играли для детей. Это была домашняя, как мы теперь говорим, самодеятельность, или домашнее музицирование. И только с именем Наталии Сац связано рождение первого в мире профессионального драматического, а затем и музыкального детского театра. Школа Наталии Сац строится прежде всего на огромном уважении к детям. Это не значит, что по складу характера и образного мышления она могла работать только для них. Она поставила в Берлине несколько очень крупных спектаклей, она ставила «Фальстафа» Верди – оперу, не имеющую отношения ни к детскому, ни к юношескому театру. В Буэнос-Айресе поставила «Кольцо Нибелунга» Вагнера – сложнейшее произведение, драматургическую и музыкальную суть которого многие музыканты и сегодня не понимают до конца. Но каждый раз, когда она получала предложения «углубиться» во взрослый театр, отвечала: «Нет, дело моей жизни – театр для детей». Говоря о принципах театральной школы Наталии Сац, нужно заметить, что они касаются не столь самого адреса – детей, сколь чистоты общения с ними. Посмотрите афишу. У нас идет «Чио-Чио-Сан» Пуччини. Какое отношение эта опера имеет к детям? Когда-то, будучи весьма и весьма молодым, я задал Сац каверзный вопрос: «Вы всегда говорите о чистоте детского театра, а вот опера, где женщина как-то уж по-странному выходит замуж за американца, который и не собирается всерьез на ней жениться. Потом производит на свет ребенка, а в результате делает себе харакири. Как так?». Сац ответила: «Нужно научить детей любить любовь». Это можно назвать ее девизом. Любовь – понятие всеобъемлющее, это любовь к родителям, к человеку, к природе, обязательно – к животным… Любовь и чистота – первый и самый общий постулат ее режиссерской школы. Второй восходит к ее учителю и в какой-то степени товарищу Алексею Денисовичу Дикому, который начинал каждую репетицию словами: «Чем будем удивлять?» Каждый следующий спектакль, в котором все будет похоже на предыдущий, Наталия Ильинична принять не могла. Если нет чего-то нового и удивительного, это уже не театр Сац. Любая пьеса, поставленная Сац или ее последователями, должна внушать любовь к жизни. Не может быть пьесы, в которой дети появляются на свет вопреки желаниям родителей, нежеланными, нелюбимыми. В детском театре Сац нельзя допустить той мысли, что первый шаг человека – это первый шаг к его могиле. Тема конечности жизни, порой выражаемая на сцене весьма беспощадно, которую взрослые люди воспринимают философски легко (помните того старика из Ильфа и Петрова, который с радостью говорил: «Пора, пора мне в наш советский колумбарий»), – не должна вставать перед ребенком. Каждый спектакль должен внушать ребенку идею бессмертия. Попадая в театр Наталии Сац, ребенок на несколько часов попадает в мир добра, где он – главный участник, весь этот мир вертится вокруг него.

– Этот мир создают, кроме режиссера, художник, актер, композитор…

– Согласно школе Наталии Сац, музыка никогда в театре не может быть прилагательным. Музыка здесь – существительное. Мы обращаемся к творчеству композиторов любой эпохи. Если это старая музыка, то обязательно высочайшего сорта. Если современная, то, безусловно, талантливого человека. Высокое качество драматургии – тоже одно из требований школы Наталии Сац. Обязательно – яркий художник, яркий изобразительный образ, без которого спектакль невозможен. И, наконец, великолепно воспитанный синтетический актер. Чтобы создать школу синтетического актера, Наталия Сац потратила всю свою жизнь.

– Что такое синтетический актер?

– Есть такая шутка по поводу оперетты: это жанр, где артисты одинаково плохо поют, играют и танцуют. В театре Наталии Сац актеры одинаково хорошо играют, поют и танцуют. Актер должен уметь все. Это безумно сложно. Даже такой человек, как Товстоногов, за свою жизнь воспитал немного актеров, исповедующих его школу. Думаю, что Наталии Ильиничне повезло больше. Основное в ее школе – сочетание яркого зрелища с воспитанием яркого синтетического актера.

– Если вновь обратиться к афише, то нетрудно заметить, что театр Наталии Сац – это еще и многожанровый театр.

– Да, она не любила слово «мюзикл», но тем не менее благословила меня на постановку первого мюзикла в нашем театре – «Волшебник Изумрудного города». Здесь существует еще одна тонкость: в спектакле для малышей не может быть в чистом виде пения, от начала до конца. Маленький ребенок от сквозного вокального проведения устает. Поэтому мы ввели в спектакли так называемые разговорные мостики. В одном спектакле их больше, в другом меньше, но без них у нас почти нет спектаклей. Конечно, мы не делаем этого в классических операх, хотя к разговорам часто прибегали сами их авторы.

– Наталии Ильиничне, может быть, не нравилось слово «мюзикл» как некое пришлое, вроде «Макдоналдса», – поддерживает наш разговор заслуженная артистка России Татьяна ХАНЕНКО. – А в принципе она занималась мюзиклом, только жанр спектакля определяла иначе: музыкальная феерия, музыкальная комедия и т.п. Мюзиклами можно назвать ранние оперы Моцарта, где потом речитативы обрели музыкальную строчку, были переписаны самим же Моцартом.

…Татьяна Валерьевна в театре шестнадцатый год. Она успела поработать вместе с Наталией Сац. Вспоминает, что обучение актерскому мастерству, той самой синтетичности проходило не только на сцене. Наталия Ильинична много рассказывала о своей непростой жизни, как бы напитывая актрису жизненным опытом, мудростью, и это было настоящее обучение, хотя и подспудное. Татьяна Валерьевна выросла на принципах театральной школы Наталии Сац.

– Я видел, – говорит Виктор Рябов, – как удивительно совпало глубинное отношение к творчеству самой Натальи Сац с тем, как эта юная, но очень пытливая девушка становилась на моих глазах мудрее, глубже. И сейчас, когда в жизни у меня возникает какая-то философская проблема, я ищу встречи с Татьяной Ханенко. Было бы неверно сказать, что Сац взяла Ханенко и вылепила, как из глины. Нет, это еще удивительно совпадает с удивительной психофизикой и логикой восприятия жизни самой Татьяной. Она сочетает в себе человека необычайно эмоционального с человеком глубинно и небанально мыслящим. К сожалению, газета не может передать всей красоты ее голоса…

Татьяна Валерьевна продолжает:

– Каждый актер добивается этой синтетичности по-своему. Я училась не в консерватории, а на отделении музыкального театра. Там были и танец, и речь, и вокал – потом по ходу дела доучивалась в театре, ведь артист по большому счету вырастает на сцене. Тут актер получает от зрителя некий энергетический луч, от которого человек либо теряется, либо получает заряд и, имея некий потенциал, развивает его. Синтетический актер – это дар, это особый талант. Ведь детский зритель не воспринимает фальши. Если зал замер и ему интересно действо, это значит, что у тебя все получается… У нас огромное значение придается тому, чтобы все было естественно, не наигранно. И наш театр – один из немногих, где терпеливо выращивают своих актеров.

…Наша беседа завершается, и мы вновь говорим о том, что на сцене должен быть яркий детский праздник. Зрелище должно быть великим, то есть соответствовать той мощи таланта, который вложил в него автор, – отмечает Татьяна Ханенко. Выстраивая свою школу, воспитывая актеров, Наталия Сац хотела, чтобы театр был не только музыкальным, но и оперным. Многожанровым. А опера по-итальянски – труд. Труд всех.