На чтение: ≈ 18 мин.В последнее время все чаще раздаются призывы возвратить образование назад к тем временам, когда мы сами присваивали ему звание лучшего в мире. Возвратиться несложно и не поздно, ушли мы от тех времен совсем недалеко, а звание лучшего в мире никак не характеризует качество образования, потому что в мире оно разное, и нужно ли нам равняться и догонять? Может быть, сосредоточиться на том, чтобы понять, какое образование нужно нам, нашей стране?
Возврат назад, как и копирование чужого опыта, сегодня не выход из сложившейся ситуации. Назад – это в яму безвременья и регресса. Двадцать пять лет постсоветского времени отличаются тем, что после каждого шага вперед на пути реформирования образования мы делаем два назад, тем самым медленно, но верно опускаясь в эту яму.Наверное, все-таки пришло время собирать камни…На переломе эпохВ нашей традиции, прежде чем собирать, важно выяснить, кто эти камни разбросал. Именно этим усердно занимаются в последнее время некоторые издания, вопросы на эту тему раздаются с разных трибун и в различных аудиториях.Напомним, что речь идет о тех, кто попал в жернова исторических событий на переломе эпох. Это было Министерство общего образования – министерство школ, дошкольных учреждений, профтехучилищ. Раньше оно называлось Министерством просвещения, потом Наркоматом просвещения и располагалось в старинном особняке на Чистых прудах, где как реликвия сохранялся кабинет Н.К.Крупской. В прямом подчинении министерства была инфраструктура обеспечения отрасли кадрами, наукой, средствами обучения, оборудованием и т. д.В постсоветские времена министерство возглавляли Эдуард Днепров и Евгений Ткаченко. Ткаченко был сорок первым и последним министром российского просвещения.На долю министерства Днепрова выпало два с половиной года, когда политика, борьба за власть и процессы управления образованием стали неразделимыми. Днепров был личностью незаурядной, такие всплывают в переломные моменты истории, они ее вершители. Называл он себя не иначе как реформатором образования.С приходом Гайдара Днепров вошел в команду министров, разделяющих его взгляды. Их было пять, и они называли себя «Политбюро». Эта пятерка приняла решения, которые позже назовут шоковой терапией. Такие решения берут на себя либо гении, просчитавшие все последствия и абсолютно уверенные в своей правоте, либо идиоты, не понимающие, на что замахнулись.Через год, выступая на седьмом съезде народных депутатов (1-14 декабря 1992 года), Егор Гайдар скажет: «Угроза голода и холода не стоит. Мы прошли этот тяжелейший период адаптации к реформам без крупных социальных катаклизмов». Но съезд не одобрил проводимую политику реформ. В том же декабре Гайдар был отправлен в отставку со всех своих постов. Под давлением Верховного Совета ушел со своего поста и Днепров. Как он и предрекал, век министерства Днепрова оказался недолгим.Понять, что имел в виду министр Днепров под реформой образования в тех условиях, сложно. По поводу принятой в январе 1991 года программы «стабилизации и развития» уже в 1992 году, во второй программе, он отмечал, что «обеспечить опережающее развитие системы не удалось… с трудом удается поддерживать функционирование образовательных учреждений».В то же время позже, в 1996 году, в книге «Школьная реформа между «вчера» и «завтра» Днепров напишет: «В итоге основным содержанием и результатами первого этапа образовательной реформы стали: выработка новой философии идеологии образования, слом старой, тоталитарной модели образования и старой образовательной политики, смена типа и характера этой политики, утверждение новых ее принципов, раскрепощение школы и включение главного ее ресурса – свободы».На самом деле ни закон об образовании, ни положения об образовательных учреждениях, разработанные в то время, ничего общего со «сломом тоталитарной модели образования» не имели. Автор цитаты явно не понимал, что такое модель образования и что обозначает ее слом! Общее образование – это не набор учреждений и организаций, это социальная система, носительница определенной идеологии. Такие системы существуют сотни лет, пронося через века свои традиции и установки. По этой причине они консервативны и устойчивы к изменениям. Да и ломать что-либо, особенно в те годы, никто не собирался. На самом деле министерство видело свою роль в обеспечении устойчивости систем в условиях переходного периода и определении перспектив существования и развития общего образования в новых условиях.Ошибка Днепрова сводится к тому, что за реформу он принял естественное, соответствующее времени и сложившейся политической и экономической ситуации движение подсистем образования в сторону демократизации, деунификации, децентрализации, которое осуществлялось в рамках приспособления к изменившейся ситуации во внешней для образования среде.Соответствуют ли результаты такого движения потребностям повышения эффективности деятельности систем? Этого никто не изучал, а косвенные данные свидетельствуют об обратном: эффективность, если ее измерять прежними индикаторами, значительно снизилась даже в сравнении с последними годами застоя, и с этим спорить трудно.С этого все начиналосьУправление образованием в условиях неустойчивости и неопределенности, характерной для эпохи крушения режима, целиком зависело от переменчивой ситуации и представляло собой реагирование на ее вызовы.Уже в 90-м году потребовалось срочно заменить учебники, перегруженные теперь уже чуждой идеологией. Оказалось, что для этого нет ни бумаги, ни денег, ни типографских мощностей. Выход был один – отменить монополию на учебное книгоиздание, включить механизмы рынка и предложить частным издательствам наряду с издательством «Просвещение» разрабатывать и издавать школьные учебники.Попытка в 1994 году вернуться к единому учебнику в виде федерального комплекта привела к тому, что ряд территорий остался без учебников вообще. Но, несмотря на это, наше решение до сих пор вызывает возражения.Мы понимали, что искажения фактов, коммунистическая мифология в учебниках – это все то, что лежит на поверхности, а устранение этих дефектов дело времени. Гораздо более глубокие деформации связаны с искусственным принижением значимости гуманитарного образования, узкопредметным разумением изучаемого мира. По заказу министерства несколько независимых друг от друга групп разрабатывали концепции изменения содержания общего образования. Однако документа, содержащего ответы на все наши вопросы, создать не удалось.Потребность в обновлении содержания осознавалась всеми сторонами возникшей дискуссии достаточно ясно, в то же время другой заказ ни государство, ни общество еще не сформулировали. Сомнения возникали по поводу того, в каком направлении и как это обновление осуществлять. В этой связи мы отмечали, что политические и экономические последствия краха тоталитарной системы лежат на поверхности, но не менее разрушительны, а может быть, и более опасны для общества последствия социальные, которые не так заметны и не подвергались еще достаточному осмыслению.Содержание образования и воспитания не сводится ни к базовому набору предметов, ни к дополнительному, превышающему базовый уровень образования. Минимальная компетентность не может исчерпываться набором пусть самых главных предметов, видов и форм, пока мы не учитываем всего того, что даст человеку возможность жить в обществе здоровой, разумной, полноценной жизнью.Понятно, что традиционные для советской школы формы и методы коммунистического воспитания в современных условиях, мягко говоря, оказались неэффективными. Очевидна необходимость нравственного и других направлений воспитания не только по ходу усвоения знаний, но и в форме внеурочной деятельности. Содержание, формы ее организации требуют разработки и дополнительных рекомендаций.Достаточно подробно в «Вестнике образования» излагалась и позиция по вопросам базового и дополнительного образования, инфраструктуры учреждений и организаций образования, типологии образовательных учреждений, а также по проблемам учебного книгоиздания.Появившиеся уже в 1991 году негосударственные учреждения общего образования и формирующийся рынок учебников требовали государственного регулирования и управления качеством услуг. Споры о том, можно ли называть образование услугой, пришлось отложить до лучших времен. Созданный в 91-м году ВТК «Стандарт» в июле 92-го опубликовал Концепцию управления качеством образования, в основе которой лежала идея стандартизации.Концепция предполагала стандарты прямого действия: для ученика и родителей – тестовые материалы самоконтроля; для учителей – профессиональный стандарт контроля результатов образования; для диагностических служб – материалы оценки деятельности учителя.Что такое хорошо, что такое плохо?После отставки с поста министра Эдуард Днепров, назначенный тогда же советником президента, рекомендовал на освободившееся место министра Евгения Ткаченко. «Моя задача, – любил повторять Ткаченко, – сохранить систему в том виде, в котором я ее принял». Политика и деятельность министра и министерства была направлена на то, чтобы противостоять процессам стихийной децентрализации и разгосударствления системы народного образования, и в этом она не совпадала с позицией исполнительной власти, суть которой можно выразить фразой Б.Н.Ельцина: «Берите суверенитета столько, сколько сможете».Письмо «О едином образовательном пространстве» и 64 договора с территориями о сохранении образовательного пространства свидетельствуют о том, что это были не только слова. Чтобы заморозить разгосударствление системы, Ткаченко добился принятия закона о моратории на приватизацию объектов образования. Но, несмотря на титанические усилия министерства, государство потеряло во времена Ткаченко 20 тысяч детских садов, сотни училищ и школ.Государство на этом этапе не могло финансировать громадную систему. В 1994 году расходы на образование в России приравнивались к португальским, а при формировании бюджета на 1995 год образованию недодали 63% от запрашиваемой на содержание сети государственных учреждений суммы.В этих условиях было бы логичным разгосударствление части учреждений общего образования и создание альтернативного сегмента организаций образования с участием государства, как это предусматривал готовившийся в кулуарах законодательной власти законопроект. Но позиция министерства не позволила закон принять. Консервативностью, устойчивостью, а также чудом самоотверженности управленческих кадров на институциональном уровне можно объяснить сам факт выживания системы.К этому времени уже было понятно, что сектор частного образования не составит конкуренции государственной системе. К 1995 году в России были открыты всего 523 небольшие частные школы общего образования, что составляло 1% от государственной сети. Поэтому помимо риска самоликвидации 20 тысяч детских садов, сотен школ и ПТУ общее образование вынуждали сохранять формат безальтернативной единообразной централизованной системы, каковой она и являлась в советские времена. Историческая возможность формирования негосударственного сегмента была упущена.Независимая политика Ткаченко вызывала неприятие в администрации президента и лично у советника президента по вопросам образования Днепрова. Поэтому в июле 1996 года только что назначенный руководителем администрации президента Анатолий Чубайс и советник Эдуард Днепров инициировали слияние образовательных ведомств, подразумевающее ликвидацию Министерства общего (народного) образования.Поиски качестваПередача общего образования под эгиду комитета по высшему образованию не была традиционной для того времени министерской чехардой. Общее образование после ликвидации Министерства общего образования оказалось в условиях дефицита компетентного профессионального управления – это была одна из основных причин застоя при решении его проблем. Тем самым был предопределен выбор в пользу технократического подхода в общем образовании, процветавшего в советские времена.Такой подход характерен для индустриальной эпохи времен ее расцвета, сегодня пережитки технократизма не поощряются ни в одной из развитых стран мира. Ценностью образования в условиях технократического подхода является его нацеленность на общественное производство, направленность на приобретение научных (фундаментальных) знаний на всю жизнь, селекцию и отбор для поступления в вуз, преобладание естественно-математических дисциплин в ущерб гуманитарному профилю в учебном плане основной и старшей школы и т. д.Высшее образование, консервативность которого сегодня неоспорима, в условиях этого подхода фактически диктует школе требования к подготовке абитуриентов, тем самым перегружая школьные программы фундаментальным научным содержанием, сциентическим по своему характеру.Евгений КУРКИН, ведущий научный сотрудник ФИРО, кандидат педагогических наук
Выбор читателей
Комментарии