На чтение: ≈ 17 мин.Он стал мэром Риги два года назад, когда его партия «Центр согласия», представляющая интересы русскоязычного населения, победила на выборах в столичную Думу. А прошлой осенью эта партия пришла второй в гонке за мандатами в сейм Латвии. Нилу Ушакову 34 года. Он родился в Риге. По образованию экономист. Учился в Дании. Был продюсером Балтийского отделения российского телеканала НТВ, корреспондентом Службы новостей Латвийского общественного телевидения LTV, редактором отдела новостей и политики газеты «Телеграф». Свободно говорит на латышском и английском языках, неплохо знает немецкий, датский и шведский. Когда впервые в новейшей истории Латвии мэром Риги стал русский политик, его тут же окрестили «латвийским Обамой». Всеобщая привычка соотносить народного избранника с его расой или национальностью пока неистребима.
– Вас на улице узнают? – Да. Бывает, люди подходят, здороваются, кто-нибудь обязательно о чем-нибудь спросит. – Вы пешком, значит, ходите? – Половина мероприятий, на которых мне надо присутствовать, проводится в пяти – восьми минутах ходьбы от Ратушной площади, где находится Рижская Дума и где мой кабинет. Поэтому – пешком. – С охраной? – Без. Охрана в Латвии полагается только трем государственным лицам – президенту, премьеру и председателю парламента. – Но машина-то есть у вас служебная? – Да, «Ауди-8». С пробегом в 300 тысяч. Перешла ко мне от моего предшественника. – А собственный автомобиль? – «Ниссан Кашкай». Иногда на нем возвращаюсь домой с работы. – Ваши родители рижане? – Да. Правда, некоренные. Отец из Питера, мама с Краснодарского края. – Как им тут? – Нормально. Они уже на пенсии. – А до пенсии чем занимались? – Папа был инженером на крупном заводе союзного подчинения, мама – учительницей русского языка. Живут сейчас неплохо. Только голосовать за меня не могут. – Почему? – Потому что они неграждане. Я, кстати, тоже был негражданином. После учебы в Дании вернулся в Латвию, сдал экзамен на знание латышского языка, натурализовался… – Муниципальная власть с новым мэром во главе взяла неграждан под свою опеку? – Мы оказываем равное внимание всем жителям города, вне зависимости от их статуса и национальности. Но проблему латвийского гражданства мы, понятное дело, решить не можем. Это компетенция парламента и правительства. – Вы в течение семи лет работали в газетах, на телевидении, были преуспевающим журналистом и вдруг ушли в политику. Что вас туда потянуло? – Когда ты работаешь политическим репортером или редактором службы новостей, то на события, которые освещаешь, иной раз смотришь с такой точки зрения: а как бы я здесь поступил, будь у меня влияние? И в какой-то момент встаешь перед выбором: либо ты влияешь на события своими журналистскими выступлениями или проводимой тобою редакционной политикой, либо переходишь на другую сторону «фронта». Я принял решение перейти на другую сторону. Так нередко бывает. И в Латвии, и в России, и в странах Европы немало успешных людей, пришедших в политику из журналистики. – Решение сменить профессию вы долго вынашивали? Или произошло какое-то значимое для вас событие, после которого вы и ушли в политику? – Нет, никакого такого события не было. Просто однажды совпали два обстоятельства. Первое: я давно был готов к этому шагу. И второе: люди, которым я доверяю, начали создавать новое политическое объединение и предложили мне возглавить его. Созданное нами политическое объединение не имело широкой известности, собиралось всерьез заявить о себе на парламентских выборах. Так что я рисковал. Оставить журналистику, где у меня все складывалось очень благополучно, и возглавить объединение, в ту пору имевшее рейтинг 1,5 процента… Никто ведь не знал, чем закончатся для нас парламентские выборы. – А чем они для вас закончились? – Мы показали третий результат. Получили 17 мандатов из 100, то есть 17 процентов. А партия, которая считалась нашим главным конкурентом и фаворитом этих выборов, с трудом преодолела пятипроцентный барьер. После выборов в наше объединение влились еще две партии. Вот так и возник «Центр согласия», где я председатель. – Это русская партия? – Нет. Мы сразу договорились: создаем не русскую партию, а межэтническую. Первую в истории Латвии. И выборы в Рижскую Думу показали, что такая партия способна побеждать. За нее голосуют и латыши, и русские. – Все же кого у вас в партии больше – русских или латышей? – Латышей – примерно 40-50 процентов. – А как вам кажется, сколько латышских избирателей проголосовало за вашу партию на этих выборах? – Я думаю, процентов 30. – Раньше русские голосовали за русских, латыши – за латышей? – Да, раньше так и было. А теперь нам удалось сломать эту дурную традицию. – Ее заложили политики или стихийное народное волеизъявление? – Политики. Причем, будем откровенны, с обеих сторон – и с латышской, и с русской. Эксплуатировать национальный вопрос всегда удобнее и легче, нежели заниматься решением экономических и социальных проблем. Вот его и эксплуатировали годами. И получался такой «вечный двигатель»: политики делят избирателей на латышей и русских, избиратели, наслушавшись политиков, голосуют по национальному признаку, политики, вдохновленные этим голосованием, еще более рьяно акцентируют национальную проблематику, в ответ избиратели еще усерднее голосуют за «своих». В итоге политики становились заложниками ими же посеянных массовых настроений. Сделать шаг вправо или влево уже не могли – боялись, что избиратели их не поймут. Но сейчас ситуация стала меняться. Кризис многим прочистил мозги. Стало понятно, что это не «рука Москвы», не всемирный заговор, не инопланетяне, – это все мы сами натворили. Экономика на грани развала, уровень безработицы достиг 12 процентов и продолжает расти, пенсии урезали на 10 процентов, а работающим пенсионерам – на 70 процентов. – Поэтому националистические партии стали проигрывать на выборах? – Я дал бы чуть более сложное объяснение. С одной стороны, эти партии ответственны за происходящее и поэтому теряют очки. С другой – националистические настроения действительно пошли на спад. Но не надо этот спад переоценивать. Многие избиратели голосуют против националистов не потому, что вдруг прониклись интернациональным духом, а потому, что не хотят поддерживать именно этих националистов – неудачников и коррупционеров. – Вы возглавляете мэрию в самое скверное для политика время. Вам уже приходилось принимать непопулярные решения? – Приходилось. Городской бюджет чувствительно сокращен. Потому что падают доходы. И мы не можем их увеличить, они идут фиксированно – от подоходного налога тех жителей Латвии, которые задекларировали свое местожительство в Риге. Но доходы граждан значительно сократились, а значит, заметно уменьшились и поступления в городскую казну. Вдобавок ко всему благодаря непостижимым особенностям латвийской налоговой системы мы, городские власти, не видим, сколько же денег из подоходного налога к нам поступает. Мы даже не можем прогнозировать, когда у нас начнется следующий спад. Это одна сторона дела. А вот вторая: нам правительство сильно урезало бюджетную помощь. Было 7 миллионов латов в качестве годовой дотации на общественный транспорт – сняли. На 60 процентов сократили дотации школам. И впереди не менее тяжелые сокращения. При этом требуется максимально сохранить систему социальной поддержки. Так что придется принимать жесткие решения. – Смягчить их можно? – Смягчить нельзя. Единственное, что можно и нужно делать, – объяснять жителям Риги, почему такие решения принимаются. И стараться заручиться их доверием. – Чуть ранее вы сказали, что из-за кризиса пенсии в Латвии сокращены на 10 процентов. А это правда, что ветераны латышского легиона Ваффен-СС даже сейчас получают надбавку к пенсии? – Да, это правда. Надбавку им платит министерство обороны. – А ветераны антигитлеровской коалиции? – Они никаких пособий не получают, никакими льготами не пользуются. Хотя этнических латышей в Красной армии было не меньше, чем латышей, воевавших в составе легиона. – Городские власти могут что-то сделать для облегчения материального положения бывших бойцов Красной армии? – Пожалуй, только одно – организовать сбор пожертвований. Молодые активисты нескольких партий, и нашей в том числе, создали организацию «9 мая». И каждый год накануне Дня Победы запускают сбор пожертвований через интернет-банк. Люди присылают кто сколько может. Кто-то – десять латов, кто-то двадцать, а кто-то и пятьсот. Собранной суммы хватает, чтобы из 12 тысяч ветеранов 2 тысячи человек получали подарки к празднику. Это продуктовый набор: бутылка водки, чай, кофе, сервелат, рыба, конфеты… Плюс 20 латов в конверте. Каждый подарок доставляется ветерану на дом. – В России немало говорят и пишут о положении русскоязычного населения в Латвии. Картина рисуется мрачная. Нет в ней сгущения красок? – Многое – правда. Действующий закон о гражданстве – это, конечно, безобразие. Судя по опросам, людей обижает, в частности, что русские не представлены во власти. С 1991 года в Латвии не было ни одного русского министра. Ну вот, теперь в Риге русский мэр. По рангу он, наверное, может быть приравнен к министру. В принципе все, о чем с беспокойством говорят и пишут о нас в России, соответствует действительности. Хотя иной раз краски и сгущены. Не знаю вольно или невольно, но подчас создаются пугающие мифы о Латвии. – Например? – Самый тиражируемый миф: Рига – город, где каждый день маршируют эсэсовцы, а русские прячутся по углам. Когда меня избрали мэром, в Интернете появилась хорошая шутка на эту тему: «Русофобский, фашистский режим Латвии в своей дискриминации русских докатился до того, что мэром Риги избрал русского». Так что не надо перегибать. Есть огромное количество русских, которые замечательно себя чувствуют в Латвии. Если вы возьмете список миллионеров и просто пройдетесь по окончаниям фамилий, вы не обнаружите там признаков национальной дискриминации. Хотя правда и то, что перемены, произошедшие в Латвии за последние двадцать лет, для десятков тысяч ее жителей стали личной трагедией. Когда посыпалась советская промышленность, закрылись оборонные предприятия, многие талантливые инженеры, квалифицированные рабочие оказались на улице, кто-то из них так и не смог найти себе место в новой жизни. Поэтому на вопрос, как живут русские в Латвии, я бы ответил так: по-разному. – Вы себя не ощущаете чужаком в латышской политической среде? – Не ощущаю. – Вам все равно, как вас воспринимают? – Пожалуй, все равно. – Как бы то ни было, в глазах матерых политиков, укорененных в системе власти, вы типичный парвеню. Они дают вам понять, что считают вас выскочкой? – Я это пока не почувствовал. – А ваша национальность не вызывает у них раздражения? – На отношение ко мне моя национальность не влияет. Точно так же не имеет значения национальность тех, кому я нравлюсь или не нравлюсь. Какие-то русские товарищи могут смотреть на меня как на выскочку, а какие-то латыши – искренне за меня переживать, помогать советами. – Бывший мэр Риги Янис Биркс, уходя с поста, отказался передать символическую цепь градоначальника своему преемнику, то есть вам. Он объяснил, почему? – Я с ним на эту тему не разговаривал. Хотя, честно скажу, не ожидал, что он так поступит. – Но от другой традиции господин Биркс все же не отступил – оставил «политическое завещание». Вы прочли его? – Конечно. – И что там было? – Ну, пожелания чего-то беречь и приумножать, достойно продолжать, гордо нести… Символический документ. Не стоит придавать ему серьезного значения. – Какой вопрос вам сейчас задают журналисты чаще всего? – Про возраст и про национальность. – Не боитесь провалиться в должности мэра? У вас ведь прежде не было хозяйственного опыта. – Ну во-первых, он уже появился. Во-вторых, раньше надо было бояться, а теперь чего уж? Работать надо. Если ты сидишь сложа руки, то застрахован от провала. А если что-то делаешь, то можешь и провалиться. Других вариантов не дано.
Фото с ресурса http://rus.tvnet.lv/novosti/politika/170360-ushakov_vjernjetsja_v_ijulje
Выбор читателей
Комментарии