Национальная школа

Вечные люди,

или Пропуск в Тофаларию

доль потоков, по равнинам, шли вожди от всех народов, шли Чоктосы и Команчи, шли Шошоны и Омоги, шли Гуроны и Мэндэны, Тофалары и Могоки…” (Из “Песни о Гайавате” Лонгфелло).

“…Горюнов подсчитал, что если в остальных землянках живет в среднем по двадцать пять душ, то всех тофаларов на Земле Санникова должно быть около пятисот тридцати человек”. (Из “Земли Санникова” Обручева).

…Думаю, что даже искушенный читатель далеко не сразу обнаружил бы текстовые ошибки в приведенных мною отрывках из популярных произведений. Гораздо быстрей, думаю, он бы отметил для себя одну особенность, эти отрывки связующую, но в то же время являющуюся точкой, откуда и начинается более соответствующий их изначальной природе развод. Особинка эта в слове “тофалары”, которое присутствует в поданных с легкой руки автора статьи обеих цитатах, но равнозначно отсутствует в канонических текстах обоих произведений. Вместо слова “тофалары” у Лонгфелло-Бунина и Обручева стоит соответственно “делавэры” и “онкилоны”. Но вполне могло стоять и “тофалары” – вот в чем дело.

Из беседы с ВГСТ (Вторым главным специалистом по Тофаларии – я бы так его назвал) М.И.Пугачевым: “…Такие туеса использовали для хранения оленьего молока. В прошлом они украшались своеобразным орнаментом. Удивительно, что подобная посуда встречается в быту североамериканских индейцев”.

Из предисловия к книге тофаларского фольклора “Легенды, сказки и песни седого Саяна” ПГСТ (Первого главного специалиста по Тофаларии) В.И.Рассадина: “Численность тофаларов всегда была небольшой. Так, например, в 1959 году их насчитывалось около 560 человек, в 1970-м – 620, в 1989-м – 722. Однако, несмотря на свою малочисленность, этот мужественный народ, давно обживший суровые Саяны и успешно боровшийся с неласковой природой горной страны, создал свою уникальную культуру как материальную, так и духовную, которая сейчас возрождается”.

…Год назад на президентских выборах Нижнеудинский район отдал почти все свои голоса представителю КПРФ. А за словом “почти” стояло население трех поселков – Алыгджер, Верхняя Гутара и Нерха, которые находятся в Тофаларии, горном массиве площадью более 21 тысячи квадратных километров, входящем в состав этого района Иркутской области. Их жители голосовали за переизбрание на второй срок действующего президента. Отголосовав, они принялись, как и всегда, за повседневные свои дела, которые так же обыкновенно прервала ночь. Это была ночь с 3 на 4 июля. Наводнение в Алыгджере началось в 5 утра. “Погода стояла жаркая. Снеговики на вершинах гор стали таять и сползать. Поэтому вода в реке Уда неожиданно слишком быстро поднялась. Большая часть населения поселка спасалась на втором этаже средней школы-интерната…”, – рассказывала заведующая роно Олимпиада Ефимовна Павлюченко.

Библейский герой Ной стал строить ковчег – остров спасения, когда узнал о приближающемся потопе. Наше государство из года в год разрушает ковчег, построенный, но действующий в режиме обычного, неапокалипсического времени, – школу. Будет ли где обрести ему спасение, произойди катастрофа?! Школа – ковчег, спасательный круг для большого государства и небольшой деревеньки, для многочисленной нации и для малочисленной народности, подобной народности тофа, о которой сегодня мой рассказ.

Интересно, что до недавнего времени тофалары не имели своей письменности. На протяжении веков их язык существовал только в устной форме. А через два года, в 1999 году, народность тофа отметит десятилетний юбилей своей письменности. В Алыгджере, на площади перед школой (а может быть, в Верхней Гутаре или в Нерхе), будут чествовать человека, который воистину стал для тофаларов живым воплощением их бога-бурхана на земле. Это профессор из Улан-Удэ Валентин Иванович Рассадин. Его подвижническая деятельность сродни духовному подвигу Кирилла и Мефодия, создателей славянской письменности, Стефана Пермского, зачинателя письменности народа коми. Рассадину принадлежит заслуга в создании тофаларского алфавита. В 1989 году он издал букварь народа тофа. Вскоре вышли в свет книги для чтения в 1-м и 2-м классах, сказки этого народа. А в прошлом году опубликованы еще две уникальные книги, автором которых выступил Рассадин. Это “Тофаларско-русский и русско-тофаларский словарь” и сборник фольклора народа тофа с параллельными текстами.

…Скажу сразу, что в саму Тофаларию с первого раза я не попал. Более пяти тысяч километров из Москвы до Иркутска и Нижнеудинска пролетел-проехал, а оставшиеся какие-то двести пятьдесят преодолеть не смог. Почему? Во-первых, потому что сегодня гораздо легче добраться до места обитания какого-нибудь экзотического африканского племени, чем попасть в Тофаларию. Связь с этой землей осуществляется только при помощи малой авиации, в основном вертолетов. Стоимость одного рейса – что-то около тридцати миллионов. О недалеком прошлом, когда в Тофаларию ежедневно отправлялись по два-три рейса, местные жители вспоминают как о фантастическом сне. (Впрочем, есть еще пятнадцать дней в году, когда Тофалария соединена с Большой землей. Конец января – начало февраля – время, когда река Уда надежно скована ледяными обьятиями зимы. И по речному льду, по такой своеобразной “дороге жизни” день и ночь идут в горы машины, груженные продуктами, топливом, стройматериалами).

Во-вторых, далеко не каждого принимает эта загадочная земля. Во всяком случае мне она пока отказала в приеме. Хотя вертолет туда был. Санитарный. Непланируемый. На который надеялись, но не дождались. Увидел я его, когда мы с завроно Павлюченко возвращались из недалекой поездки в Солонецкую и Кушунскую школы, а надо было в это время сидеть в здании районной администрации за чашкой чая и терпеливо ждать у моря погоды, то бишь у судьбы вертолета. Словом, вертолет был, а судьбы не было. Зато была судьба встретиться с незаурядным человеком, который много лет жил и работал в Тофаларии. Был в свое время директором школы в поселке Алыгджер. Создал при ней уникальный этнографический музей. Сейчас его экспонаты (а их почти две с половиной тысячи) находятся в Нижнеудинском этнографическом центре. Работал егерем, проводником. Открыл две “картинные галереи” наскальных рисунков. Все, кто бывал в Тофаларии, всегда вспоминают о нем с благодарностью. Это Михаил Иванович Пугачев.

– Михаил Иванович, как тофалары воспитывают своих детей? Сохранили они традиционные, только им присущие методы воспитания?

– Тофалары страшно искорежены. Временем, цивилизацией. Почти ничего из национальной системы воспитания не осталось. А ведь как было! Ребенок с момента рождения приобщался к природе. Если он рождался зимой, то его голого обсыпали снегом, если летом – окунали в холодную воду, как они говорят, чтобы шкура крепче была.

– Своеобразное крещение…

– Вы же просили – о своеобразии. Ни о каких пеленках разговора быть не могло. Подстилкой в люльке новорожденного служил древесный мох, он длинными такими нитями свешивается с деревьев. Растение это мягкое, гигроскопичное. Его собирали и подкладывали в люльку. А заворачивали малыша в мягкие шкуры. Когда он мочился, то ему не приходилось лежать на мокром, ибо мох мгновенно все впитывал. Таким образом, он мог пролежать в люльке целый день, не испытывая никаких неудобств. Все было у него в порядке. Использованную моховую подстилку изымали. Но не для отхожей ямы. Она служила дополнительным кормом для оленей. Ведь оленям нужна соль. И они ели этот мох с большим удовольствием.

– Вот какие памперсы у тофаларов замечательные! Не в пример заграничным. Кроме того что многоразовые, еще и сьедобные…

– С первых лет жизни начинается контакт ребенка с оленями, собаками. Собаки, по сути, выполняют роль нянек. В 5-6 лет малыш уже самостоятельно управляется с оленями-анаями, то есть с оленятами. Олененок – очень нежное, чувствительное создание. Интересно, что, если в течение одного-двух дней, после того как олененок появился на свет, его не коснулись, не погладили человеческие руки, он становится неуправляемым, диким. Потребуется много времени, чтобы приучить его к рукам, к человеку. Ребятишки и приучают оленей быть домашними. В пастьбе оленей участвуют в основном дети. А это дело очень ответственное. Матуху-оленуху и олененка-аная нельзя пасти вместе. Уйдут в тайгу. Поэтому матухи и анаи пасутся раздельно. Одни – днем, другие – ночью. И ребятишки за всем этим следят.

– Были случаи, когда тофаларские дети вас чему-то научили или чем-то удивили?

– У них замечательно развито пространственное мышление. Некоторое время я преподавал географию. И вот на уроке в четвертом классе стал рассказывать о компасе, что это за прибор, для чего он нужен. Дети долго хохотали. Почему? А зачем им компас? Они великолепно ориентируются. Тайга для них – открытая книга. У тофаларов вообще, по-моему, нет понятия “заблудиться”. Обычно когда в школе создается краеведческий кружок, то от детей отбоя нет. А этих ну никакими уговорами я не мог привлечь к подобному делу. Потом понял, что тофалар по природе своей не любит быть связанным, быть в группе. Он взял ружьишко, взял сеть, пошел в тайгу, на реку. Он сам себе все добудет. Он в своем одиночестве не одинок. Тайга – его собеседник. Лес, река – его товарищи. И в этом его радость.

тофаларов и по сей день сохранилось деление на рода, родовые семьи. Как поется в старинной песне: “Когда откочует род чептэй, пустеет земля! Когда откочует род чогды, пустеет народ!” Понятия рода, семьи священны для народа тофа. Примечательно, что этимологически тофаларское слово “семья” сочетается с понятиями “внутренняя часть чего-либо”, “нутро”. То есть для тофов семья есть соотносящееся с внутренним, с пустотным. Где живет семья? В чуме, в избе. Внутри чума, избы. Там, где чум, изба пусты. Это и есть место пребывания семьи – пустотность. В буддизме есть понятие шуньяты или шуньи – блаженной пустоты, пребывающему в которой открываются все тайны мира. Но обрести ее возможно только соединенному в себе (по христиански – соборному) человеку. А семья и есть соборность, соединенность. Из нее, через нее действительно видно, разглядываемо то, что прежде не виделось, не ценилось.

Педагогика, мудрость народа тофа растворена, как соль в морской воде, в его песне, которая тоже рождена в семье, в роде – в народе. Тофалары – педагоги, философы – от земли, от тайги – от природы.

Им известно понятие энергетического толчка, который есть предельная точка завершившегося промежутка времени: “Выпал белый пушистый снег – невозможно не промышлять соболя. Выпал пушистый, как пена, снег – невозможно не кочевать”. Они знают, что нет ничего выше искусства терпеть и ждать. И то, и другое обязательно будут вознаграждены: “Разве есть дорога, которая не кончается?! Понемногу едучи, я приеду”. Природное, а значит, естественное у них в наибольшей цене. Нельзя насильно подготовить себя к какому-то делу, надо ждать, когда естественный ход событий приведет тебя к его исполнению: “Соберешься охотиться – соболь мелкий. Соберешься жениться – девушки маленькие”. Тоф ценит делаемое для другого, а не для себя. Такая – не для себя – работа ценна вдвойне, потому что обычно другой нуждается в этой работе – для него, ибо по своей природе не рожден к подобному деланию, но рожден к деланию иному, в котором тоже обязательно кто-то нуждается: “Хотя сам не будет ночевать, наладил ночевку, мне, ночующему, это видно! Хотя сам не будет кочевать, сделал дорогу, мне, кочующему, это видно!”

1990 года в школах горных таежных поселков Алыгджер, Верхняя Гутара и Нерха преподается тофаларский язык. К его изучению интерес проявили сами тофалары. Правда, чистых тофа, то есть носителей языка, сейчас очень мало – 20-30 процентов. 10 процентов – те, кто понимает язык. Остальные 60 языка своих предков не знают. Особо выделяла Олимпиада Ефимовна преподавателя из Нерхи Прокопа Ивановича Унгуштаева: “По специальности он охотовед, закончил сельскохозяйственный институт. Но с ребятами у него получилось. Он очень много песен знает на языке тофа. И проводит уроки чаще не в классе, а на природе. Школа в Нерхе маленькая, уютная и находится прямо в тайге. Выйди за порог и проводи урок. И такие уроки в лесу ребятам очень нравятся. Еженедельно два часа отведены родному языку. Преподается язык тофа и в среднем звене, и в старших классах. В школе-интернате поселка Алыгджер. Словом, все букварь осваивают. В том числе и взрослые. На каждую семью выделили по экземпляру. Дважды в год к нам приезжал Валентин Иванович Рассадин. Проводил с учителями занятия по методике преподавания тофаларского. Выезжали и они к нему – в Улан-Удэ. Но вот он приболел. Разладилось здоровье и у главного нашего методиста по тофаларскому языку Вадима Николаевича Шибкеева. И мы теперь в тревоге: как бы не стал затухать только-только разожженный и даже еще не вошедший в силу костерок возрождения духовной культуры народа тофа… Надо издавать новые пособия. А средств нет. Параллельно готовить специалистов. А кто, скажите, поедет в Тофаларию, если она сегодня почти отрезана от Большой земли? Буханка хлеба там стоит семь тысяч, а никакими льготами тофаларские учителя не пользуются, хотя эта территория и приравнена к северным. В Верхней Гутаре к 1 сентября постараемся открыть школу-девятилетку. Потихонечку благодаря помощи районной администрации, нашего мэра Сергея Михайловича Худоногова и золотодобытчиков строим. Но, повторяю, кто туда поедет, если общая ситуация не изменится?!”

А ситуация в Тофаларии такова – вкратце. Рассказывает заместитель главы администрации Нижнеудинского района Анатолий Иванович Козловский: “Основное производство для трех тофаларских поселков – это коопзверосовхоз. Он сейчас на грани банкротства. Поголовье оленей резко снизилось. Как и в тайге – поголовье кабарги. Вы знаете, что кабаргу промышляют в основном из-за мускусной струйки, которая используется в парфюмерной промышленности для придания стойкости аромату духов и потому очень ценится, в том числе и на черном рынке. Вот и выбивают кабарожек. Кабарожка же приносит в год одного-двух детенышей. Количество белки зависит от урожая кедра, а кедр дает полноценный урожай раз в пять лет. Тогда число белки увеличивается. После она начинает мигрировать. В это время падает и численность соболя. Дошло уже до смешного: в год охотник добывает 30 штук белок, 3-4 соболя. Государственные цены на эту продукцию невысоки, и охотники, понятно, стараются сдать ее не в коопзверосовхоз, а перекупщикам. Или сменять на водку. И поэтому, конечно, бедствует народ. 60 процентов населения стоит на бирже труда. Правда, чтобы как-то помочь людям свести концы с концами, решили раздать охотугодья по родам – закрепить в аренду”.

…Изустно передается и живет в народе тофа сказочное предание о вечных людях – маленьких человечках, ездящих на зайцах и живущих под землей. Случай завел к ним охотника-тофалара, который очень помог этому народу в одном важном деле. Решили вечные люди отблагодарить земных людей и повезли им в подарок вечную живую воду. Чтобы и сам охотник, все его родные и потомки стали вечными. Но когда увидели земные люди скачущих на оседланных зайцах необычных гостей – расхохотались. И так обиделись на них вечные люди, что выплеснули живую воду на кедр, ель и сосну. С той поры эти деревья всегда стоят зеленые.

Мне представляются тофалары этим загадочным народом, этими вечными людьми, которые поят большой мир святою живой водой. Приключись с ними беда – иссякнет источник, и тогда несдобровать нам, жителям большого мира. Пусть же минуют беды РУССКИЙ ТИБЕТ.

P.S. Так автор предполагает назвать второй материал – уже из самой Тофаларии, где он надеется побывать в сентябре. Эта же, первая, статья, может быть, станет своеобразным пропуском туда, на землю тофаларов.

Александр ФУРСОВ

Иркутск-Нижнеудинск-предгорья Тофаларии