Михаил УТКИН: Слушая классику вживую, нынешние дети испытывают культурный шок

Люди искусства, те, кого называют опорным слоем нации, с установлением в стране рыночных отношений оказались в сложном положении. Российская реальность нынче такова, что массовый потребитель окончательно утрачивает способность отделять произведения, не имеющие никакой художественной ценности, от истинных шедевров. Высказаться по поводу того, как вернуть стране этот развеянный перестроечными ветрами плодородный культурный слой посредством музыкального воспитания, мы пригласили народного артиста России, лауреата многочисленных международных конкурсов, лауреата Премии Москвы, художественного руководителя «Москонцерта» Михаила УТКИНА.

– Михаил Юрьевич, как, по-вашему, должно складываться воспитание творческого человека в идеале?- Я опираюсь на пример моей семьи. Отец – замечательный педагог, скрипач, с его учениками встречаюсь на протяжении всей своей творческой жизни. Конечно, родители, состоявшиеся в искусстве, определяют выбор детей. Но не всегда такой выбор бывает правильным, все же личные способности ребенка порой не зависят от желания родителей. Однако в моем случае, как и в случае с моим братом, Алексеем Уткиным, блестящим гобоистом, музыкантом мирового значения, все условия совпали. Отец как педагог чутко уловил наши способности и приложил весь свой педагогический талант к тому, чтобы они получили развитие. Нам с братом посчастливилось учиться в легендарной Центральной музыкальной школе при Московской консерватории, там выдающиеся музыканты пестовали одаренных детей со всей страны. Музыкой, как и балетом, нельзя начать заниматься, перепрыгнув определенное количество ступеней. Здесь важна последовательность, школа в самом широком смысле.- Кого из своих первых педагогов помимо отца, Юрия Уткина, высочайшего профессионала своего дела, выделяете особо? И что главное в хорошем педагоге?- Педагог должен заразить творчеством, он должен учить самовыражению посредством искусства. Такие учителя редкость. Потому что помимо мастерства в учителе должен присутствовать некий жертвенный талант, стремление отдавать. Это качество зрелого мастера. В том, что наши с братом творческие судьбы сложились очень благополучно, конечно, огромная заслуга замечательных, талантливых, щедрых педагогов. Брат учился в классах мастеров-гобоистов Геннадия Керенцева и Анатолия Петрова. Моим первым педагогом стала одна из самых ярких представительниц старой музыкальной школы Анна Артоболевская, я у нее начинал как пианист еще в дошкольной группе. Анна Даниловна воспитала потрясающих пианистов, сейчас их имена очень хорошо известны, они и сами стали выдающимися педагогами. Один из них – мой друг, народный артист России Владимир Овчинников, нынешний директор Центральной музыкальной школы. А в школе я попал в класс интереснейшего человека Стефана Кальянова, ассистента Мстислава Ростроповича, ближайшего его соратника по консерватории. Именно он занимался отбором будущих воспитанников консерваторского класса Мстислава Леопольдовича. Рекомендовать к такому маэстро – большая ответственность. Ведь ученик обязан соответствовать уровню педагогических требований мастера.- То есть подготовка должна быть весьма внушительная?- И подготовка, и способность воспринимать. Это чрезвычайно важно. Великий педагог, каким был Ростропович, должен быть уверен, что общается с учеником на понятном ему языке. Если тот недотягивает до уровня маэстро, учеба проходит впустую.- В семидесятые-восьмидесятые годы Московская консерватория выпустила целую плеяду значительных музыкантов. А с кем вы учились?- Мои одноклассники – выдающийся американский пианист Владимир Фельцман, дирижер Павел Коган, годом младше – альтист и дирижер Юрий Башмет, скрипач Дмитрий Ситковецкий; пианист и дирижер Михаил Плетнев учился вместе с моим братом… Еще много имен можно назвать, и это музыканты самого высокого уровня, это музыканты-просветители, которых я уважаю и деятельность которых мне очень близка. Для них сиюминутная выгода не имеет значения, они работают ради будущего.- Часто встречаетесь со своими знаменитыми «однокашниками»?- В конце октября в Большом зале консерватории состоялся Фестиваль памяти Якова Флиера. На завершающий концерт собрались многие выпускники, мои соученики по Центральной музыкальной школе съехались из разных стран Европы, из Америки, даже из Австралии… Все – на самых видных позициях, потому что школа была действительно великая…- А к тому, как нынче складывается работа по подготовке музыкантов в нашей стране, вы относитесь скептически?- Утрачен системный подход, утрачена заинтересованность со стороны государства, утрачен престиж. Переход к рынку привел к тому, что у государства теперь просто нет прежних средств и мотивации для содержания и развития культуры. Но и надеяться на саморегулирующую функцию рыночной экономики, как показала жизнь, не приходится. А ведь культура и искусство – социально значимые категории, не учитывать этого нельзя. Взять для примера ту же ЦМШ. Это без преувеличения непревзойденная школа, со своими традициями преемственности, с уникальными накоплениями в педагогическом смысле. Но когда в конце восьмидесятых годов Центральная музыкальная школа потеряла свой дом вблизи консерватории, где воспитанники находились в постоянном контакте с консерваторской профессурой, наша прославленная русская музыкальная школа в широком понимании стала хиреть, угасать. И как результат – следующее поколение музыкантов, за исключением отдельных имен, уже не достигает прошлого уровня. Но вот уже почти семь лет как ЦМШ и интернат при консерватории существуют в реконструированных зданиях, все вернулось на старое место. И стало очевидным, что Центральная музыкальная школа возрождается, появилась надежда, что она вновь вернет свои позиции как самое значительное в мире учреждение доконсерваторской подготовки. Думаю, через некоторое время мы вновь станем говорить о поколении талантливых музыкантов… Так что временное угасание связываю исключительно с тем, что здание ЦМШ было закрыто на ремонт в течение двадцати с лишним лет, педагоги и ученики скитались по Москве…- Очень хороший пример для понимания того, что результат зависит не только от душевных, но и материальных вложений.- Как только прекращается опека со стороны государства, начинаются невосполнимые потери в масштабах нации. И это касается не только музыки. Думается, целесообразно было бы создание для сферы культуры специфической экономической системы, сочетающей как рыночные, так и внерыночные механизмы регулирования. Кстати, опыт «Москонцерта» в этом смысле бесценен, ведь наша организация была в свое время настоящей «индустрией культуры» в лучшем понимании этого термина.- Вы один из руководителей некогда крупнейшего государственного учреждения культуры – «Москонцерта». «Москонцерт» в свои лучшие времена был монополистом, гигантом, который рождал, пестовал и возносил на олимп славы артистов разных жанров и видов искусства. Сегодня «Москонцерту» приходится «держать удар»…- В «Москонцерте» еще работают люди, стаж которых в этой организации перевалил за пятьдесят лет. Наши ветераны очень болезненно относятся к тому, что положение «Москонцерта» не такое, как в годы их молодости, когда мы были ведущей концертной организацией всего Союза. Это тяжелая, большая тема…- Кажется, не нужно объяснять, что область творчества – за пределами рыночных представлений, а качество и количество так называемых культурных услуг не может зависеть от спроса потребителей. И все-таки филармоническое и народное искусство прозябает…- Несмотря на то что всё и все понимают, в нашей стране дело обстоит именно так. Многочисленные антрепризные фирмы научились профессионально продавать создаваемый ими продукт. И все ниши заполонила низкопробная попса. Почему? Нет контроля, все пущено на самотек. Худсовет необходим во всех отраслях искусства, а уж на эстраде, в театре и подавно. Все-таки нужно держать в узде массовую культуру. «Москонцерт» раз и навсегда поставил за правило прослушивание всех новых программ художественным советом. Худсовет – это своеобразный фильтр, не пропускающий «нечистоты». А для любой антрепризы, любой продюсерской фирмы главным параметром было и будет одно: прибыль. А на чем деньги заработаны, как аукнется для зрителя коммерчески выгодное зрелище, никто не думает…- Ваша организация последовательно отстаивает необходимость эстетического воспитания, несмотря на явные трудности…- «Москонцерт» и Московская государственная филармония ставят перед собой задачи, принципиально отличающиеся от частных продюсерских организаций. У нас много проектов, которые могут быть использованы и в учебном процессе. Когда-то акцент на таких проектах был политикой нашего государства, но рынок практически уничтожил этот опыт. Однако для «Москонцерта» крайне важно поддерживать и укреплять практику контактов серьезных артистов со зрителем, особенно со школьниками. Детей нужно воспитывать на образцах мирового уровня, на том, что навсегда останется наследием всего человечества.- Удается ли, на ваш взгляд, «Москонцерту» сохранять преемственность качества в условиях рынка?- У нас есть репетиторы по вокалу, которые регулярно контролируют работу наших вокалистов, есть концертмейстеры, есть крупные мастерские вокалистов и инструменталистов. Руководители мастерских – педагоги, они как наставники направляют наших артистов. А те в свою очередь параллельно ведут серьезную педагогическую работу в различных образовательных учреждениях, от районных музыкальных школ до консерватории и академии имени Гнесиных. Я считаю, очень правильно, когда действующий музыкант является одновременно и теоретиком, и практиком.- Какие направления работы «Москонцерта», на ваш взгляд, имеют наибольшую практическую пользу в учебном процессе школ?- Структурно наша организация состоит из нескольких объединений. В числе прочих есть детское объединение, которое занято исключительно подготовкой детских концертов. Мы придерживаемся того принципа, что выступать нужно везде, на любой площадке, где только могут поместиться наши коллективы. Если зрителю это нужно, контакт обязательно состоится. У нас есть несколько направлений, связанных с широкой образовательной деятельностью. И это не только в школах, но и, к примеру, в библиотеках и музеях. Мы знакомим с музыкой разных жанров, композиторов, эпох, знакомим с музыкальными инструментами, объясняем, чем они отличаются друг от друга, и так далее. Знаете, когда к аудитории приезжают исполнители с разными инструментами в руках и не только играют, но и объясняют, как создается произведение и формируется звук, у зрителей возникает даже не любопытство – изумление. Они делают для себя настоящее культурное открытие. Мы привязываем такие музыкальные экскурсы к предметам истории и литературы, ведь множество музыкальных произведений создано на литературные сюжеты. Это и увлекательно, и познавательно одновременно.- К тому же может быть большим подспорьем для педагогов общеобразовательных школ.- Абсолютно верно. Потому государство в лице правительства Москвы и оказывает поддержку «Москонцерту». И очень бы хотелось, чтобы наша практика выездных концертов социального значения не прекращалась, развивалась и дальше. Ведь около 200 наших концертов ежегодно проходит в школах, библиотеках, социальных учреждениях Москвы. Мы бы с удовольствием работали и в Подмосковье, и в других регионах…- А ведь в советские времена «Москонцерт», несмотря на статус столичной организации, охватывал своей гастрольной деятельностью весь мир.- Да, раньше, особенно в периоды праздничных кампаний, у нас была возможность приглашать к сотрудничеству артистов московских театров, артистов цирка. «Москонцерт» давал до 400 концертов в день! Только штатных артистов в нашей организации числилось три с половиной тысячи человек. Бывало, что в коридорах стояли очереди представителей учреждений – для заказа наших концертов.- В советский период на культмассовую работу выделялись очень большие суммы…- К сожалению, все то хорошее, что создавалось годами и принесло нашей стране славу как одной из самых культурно развитых стран Европы, оказалось «выплеснуто» в никуда. Но «Москонцерт» пытается строить на развалинах, пытается, продолжая старое, создавать новое – ради сохранения культурного потенциала нации.