Ливан в снегу и неба синий склон

В российском прокате картина Марии Ивановой-Сурае «Гнев» – первый опыт сотрудничества России с кинематографом Ливана (в создании фильма принимали участие Германия и Франция). Различие культур, религий и отличие поведения одного человека по отношению к другому – в фокусе фильма.

Ливан – страна столь живописная и древняя, сколь и современная. Бейрут, столицу, называют Парижем Ближнего Востока. Пожалуй, по рассказам и стихам Ивана Бунина мне знаком Ливан.

Шесть золотистых мраморных колонн,
Безбрежная зеленая долина,
Ливан в снегу и неба синий склон.
Я видел Нил и Сфинкса-исполина,
Я видел пирамиды: ты сильней,
Прекрасней, допотопная руина!
Иван Бунин

В фильме «Гнев» Марии Ивановой-Сурае (российский режиссер, за плечами которой 16 лет продюсерского опыта) Ливан – современный, живописный, впрочем, как и вся картина.

В небольшой патриархальной деревушке живет небогатая семья – мать, отец, дочь Ида и ее младший брат. Ида (Манал Исса), главная героиня, очень любит отца, но у нее плохие отношения с матерью. Ливан – та страна, что пережила многое: под бомбами погибает младший брат Иды, а мать становится неуправляемой, к тому же пристрастившейся к алкоголю. Ида, девушка будто бы из другого мира, имеющая незаурядные способности к рисованию, покидает отчий дом и уезжает в Бейрут. Учиться, работать, для того чтобы стать самостоятельной. В Бейруте, современном большом городе, Ида впервые влюбляется и сталкивается с другой культурой – западной. Ее избранник, немец Ханс (Орельен Шоссаж) из Парижа, в начале повествования благородный рыцарь, свободный и, как кажется, любящий Иду… Солнечные дни в Ливане прекрасны, влюбленные гуляют, вместе проводят время. Настораживает, правда, один момент: Ханс ничего не рассказывает о себе, своей работе, увлечениях. Все это, конечно, неспроста. Ханс на деле оказывается более чем недобрым человеком. К счастью для Иды, девушке удается не только сбежать от насильника и террориста, но и спасти жизни многих людей. Вызов Ханса столь же жесток, сколь нагл и беспощаден. Действие не зря разворачивается именно в Ливане. «Тема встречи Востока и Запада, взаимодействия разных культур, различного и общего в людях особенно емко и точно раскрывается в Ливане – небольшой стране, в которой уживаются рядом 18 религий, культуры патриархальная, традиционная, и современная», – подчеркивает режиссер фильма Мария Иванова-Сурае. Сам же фильм снимался в течение 10 месяцев, были периоды и пандемии, и взрывов в Бейруте, но остановить процесс съемок не смогли никакие препятствия.

Весь ход фильма говорит зрителю о том, что в отношении двоих – Иды и Ханса – ничего хорошего не будет. Дело даже не в том, что Восток и Запад, традиционный, патриархальный, и современный уклады разные. Ханс совершенно не хочет, не стремится уважать право Иды сохранить ту религию, в которой ее воспитали. Ида – девушка, чувствующая красоту, живущая в ней, она видит мир глазами художника, что любит жизнь, брата, престарелого и больного отца. Она прощает свою умершую мать, придя к ней на могилу. Ида не лишена сострадания и милосердия к своим обидчикам (не правда ли, в этом внутреннем жесте есть что-то христианское, хотя религия Иды – ислам?).

В картине Марии Ивановой-Сурае – ее режиссерском дебюте в художественном кино – прослеживается верность Иды собственным корням, истории в том числе и через слова, написанные на могилах на арабском языке. «В начале было Слово» – вспомнила я первую строку пролога Евангелия от Иоанна, глядя на сцену в фильме. Еще одно слово – очень важное – присутствует в картине. Оно возникает в речи Ханса будто бы впроброс, невзначай. Это слово «месть». Ханс, по-видимому, мстит, но месть еще никого не осчастливила, а уж Ида точно не тот человек, которому нужно мстить, она ничего плохого ему не сделала (и никому в фильме). Но Ида не мстит и Хансу, и таким, как он (к сожалению, Ханс не одинок). Она не принадлежит к типу женщин вроде Клары Цаханассьян, миллиардерши из известной пьесы швейцарского драматурга Фридриха Дюрренматта. Ида возвращается домой, к отцу и солнечным пейзажам ливанской деревушки (недаром в Ливане живет внук русского художника Валентина Серова Григорий Серов). И снова бунинские строки приходят на ум:

Бессмертным солнцем светит колоннада.
В блаженный мир ведут ее врата.

У фильма «Гнев» богатая фестивальная история и столь же интернациональная команда создателей. Над картиной работали оператор с мировым именем Томмасо Форилли, художник-постановщик Хусейн Байдун (он же был художником-постановщиком фильма «Капернаум» – победителя в номинации «Лучший фильм на иностранном языке» премий 2019 года «Оскар», «Золотой глобус», «Сезар» и Британской академии), режиссером монтажа стала Веселла Мартшевски (монтаж в картине «Уроки фарси» – фильме – номинанте «Золотого орла»-2022), композитором выступил Алексей Айги. Фестивали Туниса, Швейцарии, Ирана, Канады, Австралии, США очень тепло принимали картину. Была у «Гнева» и российская фестивальная страничка – «Дух огня» в Ханты-Мансийске и три награды Международного кинофестиваля мусульманского кино в Казани. По словам режиссера, везде картину принимали одинаково хорошо. Быть может, потому что она не только про Восток и Запад, противоречия религий и культур… Она о людях, их проблемах, бедах, характерах. Подобное беспокоит всех независимо от религиозной или культурной принадлежности.