На чтение: ≈ 13 мин.В Законе «О молодежной политике в РФ» (ст. 3) отмечено его соответствие «принципам и нормам международного права». Казалось бы, до банальности привычная формула, но принять ее на веру было бы поспешным. Поясним сомнения. Базовым правовым актом считают принятую ООН в 1965 году Декларацию о распространении среди молодежи идеалов мира, взаимного уважения между народами. В ней названы приоритеты молодежной политики, она дает ответ на вопрос, кого считать молодым.
Единого международного регламента возрастных границ молодежи не существует, они различны в разных странах. Не существует их и для отдельных молодежных (ребенок, юноша, подросток), а также социально-профессиональных (молодой специалист, ученый, семья) групп. В одобренном ООН докладе Консультативного комитета по Международному году молодежи (1985 г.) к молодежи отнесены люди в возрасте от 15 до 24 лет. Детский фонд ООН использует термины «подростки» для тех, кому от 10 до 19 лет, и «дети» – меньше 10 лет. Все статистические данные ООН по молодежи основаны на этих определениях.
Принявшие Закон «О молодежной политике в РФ» депутаты отклонились от рекомендаций ООН и существенно, практически вдвое, расширили границы понятия «молодежь», отнеся к ней граждан в возрасте от 14 до 35 лет (ранее было до 30 лет). Соответственно, до 35 лет изменены границы групп «молодой специалист» и «молодая семья». Казалось бы, таким изменениям надо радоваться, за ними стоят возможности расширения льгот более широкого круга молодых людей.
Однако в отличие от закона Хасбулатова (1993 г.) прямых льгот закон не устанавливает. Поддержку молодежных объединений предлагается осуществлять в соответствии с принятым в 1995 году Законом «О государственной поддержке молодежных и детских общественных объединений». Но он уже позабыт-позаброшен, ибо создавался для страны с другими возможностями и ресурсами, другими запросами молодежи. Рожденная им федеральная программа «Молодежь России (2001-2005 годы)» давно исчерпана по срокам, как и выделенные на нее средства.
Еще хуже другое. Закон «О молодежной политике в РФ» игнорирует признанные ООН ключевые направления молодежной политики: профессиональная подготовка, развитие навыков и квалификаций нового поколения, молодежная безработица. В докладе Международного бюро труда «Кризис в сфере занятости молодежи: Время действовать» (2012 г.) отмечается особая уязвимость молодежи переходного возраста в сфере труда, рекомендуется ее обучение по программам, имеющим практический характер.
Россию в этом вопросе заносит то в одну, то в другую строну. От упразднения Законом «Об образовании в РФ» имеющего практический характер начального профессионального образования до возврата к нему же, но с другим названием в виде федеральной программы «Профессионалитет». Старт ее намечен на 1 сентября 2022 года, но могут и вновь передумать, закон ни к чему не обязывает.
Второй по значимости ООН признает проблему безработицы среди образованной молодежи, особенно выпускников высших учебных заведений. Ее сравнивают с лишением экономического гражданства, порождающим отчаяние и возмущение вступающих в жизнь поколений. Уровень молодежной безработицы в мире вдвое выше общего – более 13%. В России он еще выше и в трудоспособных группах (20-30 лет) превышает 16%. Средний возраст безработного – 36,3 года, то есть совсем рядом с новой возрастной границей молодежи, а значит, примерно половину безработных России составляет молодежь.
Страны мира ищут пути смягчения молодежной безработицы. Власти Франции выделяют субсидии для фирм, принявших на работу молодых учеников, и для малых предприятий, где реализуется значительная часть ученичества. Австралия ввела бонус для работодателей за каждого работника, успешно завершившего курс обучения или стажировки. В Италии экономически стимулируют работодателей за профессиональную подготовку молодых работников без отрыва от производства.
Искать ответы на названные ООН ключевыми вопросы в Законе «О молодежной политике в РФ» дело безнадежное. Нас приучают к тому, что «Россия – это не просто страна, это действительно отдельная цивилизация». Потому у нас свой, особый путь, в том числе и в молодежной политике. Пусть бы и так, но беда в том, что составить «дорожную карту» по нему до сих пор не удается.
Правда, в России действует несколько профильных программ, косвенно выводящих на проблемы молодежи. Одна из них принята в 2007 году и предусматривает выделение материнского (семейного) капитала. Но такая возможность связана не с возрастом родителей, а с числом детей в семье. Несмотря на приличные суммы поощрений (до 600 тысяч рублей, на Дальнем Востоке – до миллиона) за рожденных и усыновленных детей, большого энтузиазма программа не вызывает, о чем свидетельствуют демографические провалы последних лет. Среди молодых семей преобладают однодетные – 80%, с двумя детьми – 18%, и только 2% многодетные. По статистике, из 42 миллионов семей каждая пятая (социологи называют больше) бездетная. В то же время из опрошенных молодоженов двоих детей хотели бы иметь 84%, троих – половина.
Прирост молодежи, как и раньше, происходит в основном в национальных республиках: в Башкортостане – 42%, Дагестане – 33%, Чечне – 31%, Калмыкии – 30%. Для сравнения: в Пензенской, Владимирской, Курганской областях – 21%. Стареет и Москва – 22%. Численность молодежи в диапазоне 14-30 лет сократилась за последнее десятилетие на 28% (с 32 до 23 млн). Здесь и пригодится принятое законом повышение возрастной границы молодежи до 35 лет. Нет, число молодых не прибавится, но будет улучшена статистика.
Еще одна профильная программа – «Обеспечение жильем молодых семей» – продвигается вяло, молодожены жалуются на кипы требуемых бумаг, многолетние ожидания и частые отказы. За 5 лет число поддержанных молодых семей ни в одном регионе (кроме Тюменской области) не приблизилось к 100. Хотя в стране 3,1 миллиона семей, в которых оба супруга моложе 30 лет. О подписанном еще Виктором Черномырдиным в 1996 году указании «предусматривать при формировании бюджетов субъектов РФ средства для предоставления субсидий молодым малообеспеченным семьям, нуждающимся в улучшении жилищных условий» никто не вспоминает. Других указаний не поступало.
За 25 лет приняты три государственных программы «Молодежь России», последняя из которых завершена в 2005 году. То ли кончились деньги, то ли у государства пропал запал, но после этого молодежных госпрограмм не появлялось. Еще одна возможная версия связана с их замещением федеральными программами развития образования, куда сегодня переплыли вопросы молодежной политики. Постановлением Правительства РФ от 29 ноября 2014 года №2403‑р «обеспечить реализацию Основ государственной молодежной политики РФ на период до 2025 года» поручено Минобрнауки России.
Делать такого не следовало, потому что молодежь законодательно определена как категория населения от 15 до 30 (сегодня уже до 35) лет, и за верхние возрастные границы школьников и студентов выходит огромный пласт (больше половины) молодежи работающей, делающей первые самостоятельные шаги и не менее, чем учащиеся, нуждающейся в поддержке. Здесь формируется трудовой ресурс экономики, закладывается важнейший для общества институт молодой семьи и определяется успех демографической политики – ключевой оценки развития любой страны. Влиять на процессы в среде трудовой молодежи образование не может. Вот почему на Министерство просвещения нельзя взваливать груз молодежной политики, как это сделано сейчас. Поручить можно, исполнить – нет.
В новой Государственной Думе появился Комитет по молодежной политике. Кого он будет истязать своими контрольными функциями, если над Минпросом РФ уже грозно завис Комитет по просвещению? Как это аукнется педагогам, если поправками в Закон «Об образовании в РФ» (ст. 2, п. 35) за школой теперь уже нормативно закреплена «просветительская деятельность, осуществляемая вне рамок образовательных программ»? Как в детской игре, получилась куча мала, когда «верхние навалились на нижних, нижние рухнули на пол и делали судорожные движения, чтобы выбраться из этой кутерьмы» (А.Куприн). Так на сегодня выглядит механизм управления молодежной политикой в России.
Исчезновение в правовом поле России молодежных госпрограмм тождественно остановке реальной молодежной политики. В отличие от иных правовых актов (законов, указов президента), в которых ставятся общие стратегические задачи, госпрограммы являются исполнительным документом, где государство берет на себя ответственность за их решение в установленные сроки. Только госпрограмма имеет бюджет – ключевой инструмент осуществления намеченной цели. Звучит банально, но без вложений власть теряет уважение, что и происходит в молодежной политике.
Когда идет речь о жизненно важных интересах молодежи, казна сразу пустеет. Правительство отвергло предложение об отпуске (до 10 дней) для отцов новорожденных. Отказано в инициативе выплачивать 10 тысяч рублей к началу учебного года на каждого ребенка школьного возраста. Остался без ответа депутатский запрос об увеличении лимита бюджетных мест в вузах в связи с повышением возраста молодежи до 35 лет. И уж совсем трудно понять, когда после принятия закона идет сокращение расходов на программу «Развитие дополнительного образования и реализация мероприятий молодежной политики» (2021 год – на 8,5%, 2022 год – на 15,7%), хотя ранее они росли.
Стоило ли вообще принимать такой закон?
Игорь СМИРНОВ, доктор философских наук, член-корреспондент РАО
В следующем номере читайте статью Игоря Смирнова «Библейские истины»
Выбор читателей
Комментарии