Горечь победы

Если бы я был учеником Екатерины КОЛЕСНИКОВОЙ, преподавателя иностранных языков школы №10 города Сургута и финалиста конкурса «Учитель года России», я бы наверняка в нее влюбился. А как иначе? Правильный овал лица, роскошная укладка густых волос, подвижные глаза, чуть вздернутый аккуратный носик, окрашенные в нежно-розовый цвет губы, из-за которых то и дело виднеется ровный ряд белоснежных зубов. Вся она какая-то летящая, стремительная, творческая, как-то по-особенному одухотворенная.
В ходе одного из конкурсных испытаний Екатерина Колесникова сказала, что ассоциирует себя с образом солнца. И вправду вокруг нее сама собой образуется аура тепла и света.

Сургут – северный город. В конце декабря здесь минус 30. Из окна гостиничного номера, в котором я остановился, открывается вид на проспект, само собой, Ленина. На самом деле сквозь заиндевевшие стекла мало что видно. Бесцветные панельки вдоль дороги кажутся иссохшими и скукожившимися давно покинутыми пчелами сотами, а блеклые фонари – обреченно склонившими головы облетевшими одуванчиками. Пешеходов в этот поздний час не видно, лишь редкие автомобили с пробуксовкой входят в повороты, гремя, словно кандалами бурлаков, дешевой шипованой резиной, да колкий пронизывающий ветер гоняет снежный ковер по разбитому асфальту.
Наша встреча с Екатериной Колесниковой в назначенный день откладывается из-за привычного местным жителям форс-мажора. Неблагоприятные погодные условия позволяют детям младших и средних классов не идти в школу вовсе, а старшеклас­сникам – явиться лишь ближе к обеду.
Во время урока английского языка – одинаково хорошо продуманного, срежиссированного и поставленного – не соскучишься. Ребята, сидящие за партами, расставленными буквой «п», выглядят вовлеченными в ин­терактивный процесс, ведь за прохождением одного этапа этой своеобразной игры следует другой, не менее интересный.
В своем эссе, представленном на заочный тур конкурса, Екатерина Александровна, в частности, писала: «Мои главные попутчики – мои ученики. Мне с ними бесконечно повезло. Такие разные: смелые и боязливые, шумные и тихие, дерзкие и застенчивые. Невероятный спектр эмоций и историй. Каждый из них уникален, и для каждого сердечка нужен свой ключик. Как же его отыскать?»
Во время урока мне показалось, нет, я даже был уверен, что связка этих самых ключей у нее, а все двери учеников, вернее сердца и умы, открыты ею настежь навстречу новым впечатлениям и знаниям.
– Ну как? – спрашивает она, как только дверь закрывается за последним учащимся ее класса.
– Великолепно! – не скрываю восторга я.
В ходе общения в Интернете, предшествовавшего нашей встрече, Екатерина написала как-то туманно и, как мне показалось, печально: «Возможно, мне есть что вам рассказать, чтобы вы знали оборотную сторону медали».
Начать наш очный разговор, само собой, решаю с этого.
«На самом деле на городской конкурс я попала, скажем так, не по своему желанию… – тяжело вздохнув, признается Екатерина и тут же поправляет себя: – Но я благодарна, что меня выбрали и дали шанс, потому что за этот год я повзрослела, увидела определенные вещи, в том числе свои собственные проблемы, огрехи системы».
В процессе общения выясняется, что Екатерине не хватало поддержки. И речь здесь не о дружеском похлопывании по плечу, а об ощущении работы в слаженной команде, стремлении к общей цели.
«Конкурс – это прежде всего представление команды, не одного человека, – убеждена она, – ведь я представляла не только себя, но и регион. Ничего подобного я не почувствовала, это стало для меня неприятным открытием, о котором я тогда решила не трубить, а как-то полностью закрылась и пришла к выводу, что, если обо мне не вспомнят, буду делать все сама».
Одним из самых тяжелых испытаний конкурса для Екатерины стал мастер-класс, запись которого можно без труда найти в Интернете. Отдельные члены жюри были в плохо скрываемом недоумении от увиденного и задали ряд острых вопросов. Впрочем, в своих неудачах Екатерина их не винит.
«Своим мастер-классом я была разочарована, тем более зная свой потенциал. Мне попросту не хватило помощи, и я говорю об этом прямо. Моя работа на общем фоне была своего рода самодеятельностью, но мне не стыдно, ведь я вышла и показала то, что было, и когда мы получили оценки, само собой, у меня был самый низкий балл в этом испытании».
В процессе обсуждения комплекса проблем и разочарований выяснилось, что, кроме всего прочего, для участия в финальных испытаниях в Санкт-Петербурге Екатерина была вынуждена потратить свои собственные деньги – порядка шестидесяти тысяч рублей на оплату проезда и проживания. Пришлось брать в долг. И вот, как оказалось, уже больше трех месяцев длятся тщетные попытки получить обещанную компенсацию от регионального Департамента образования.
«Если бы я представляла только себя, – сокрушается Екатерина, – я бы все поняла, но здесь вроде как речь идет о регионе, причем, мягко скажем, не самом бедном. Кроме того, я ведь привезла результат – все-таки стать лауреатом такого престижного конкурса, да еще и в тех условиях, в которых я оказалась, как минимум неплохо. Вот так все это получилось и оставило неприятное послевкусие. Я стала немного по-другому смотреть на многие вещи».
Екатерина Колесникова, я заметил это, еще просматривая видео ее выступлений в самолете по пути в Сургут, очень активно жестикулирует. И теперь, находясь перед ней, я вижу эти ни на секунду не останавливающиеся движения рук, будто речь дублирует сурдопереводчик. Впрочем, в какой-то момент мне начинает казаться, что это взмахи крыльев.
Небо ей близко. Отец Екатерины – летчик гражданской авиации, который после рождения дочери в небольшом индустриальном городке Серов, что на Урале, получил выгодное предложение и перебрался с семьей в Сургут. Здесь у маленькой Кати, которой было всего два года, начались необъяснимые проблемы со здоровьем. Перебрав ворох диагнозов и множество вариантов лечения, наконец решили, что проблема в климате. Семье пришлось вернуться.
«В общем, – рассказывает Екатерина, – действительно, чудо или нет, болезнь, как появилась из ниоткуда, так же и ушла в никуда».
Родителям было тесно в Серове, и они вернулись в Сургут, Катю стала воспитывать бабушка.
«Она у меня также связана с педагогикой, – рассказывает Екатерина, – была директором школы, завучем, носила звание заслуженного учителя. Само собой, я росла в определенной атмосфере». После окончания Екатериной школы с серебряной медалью семья вновь воссоединилась в Сургуте.
У Екатерины, как говорили в советском кино – спортсменки, комсомолки и просто красавицы, великолепный, едва ли не каллиграфический почерк. В уже упомянутом конкурсном эссе самый поэтичный отрывок посвящен как раз семье: «Теплый бриз воспоминаний уносит в самое прекрасное время – детство. Храм любви и света, опора и путеводная звезда. Такой была и есть моя семья, которая своим примером показала путь к мечте, научила быть честной, сильной и любящей, воспитала важнейшие ценности благородства и гуманности».
Может быть, эта идеальность семьи стала той самой высокой планкой, к которой сегодня стремится Екатерина и пока в личной жизни не может ее достигнуть. Впрочем, об этом немного позднее.
Сразу после окончания Государственного университета Ханты-Мансийского автономного округа – Югры в 2010‑м Екатерина Колесникова стала работать в одной из лучших частных языковых школ города – «Биг Бене». К слову, это не только громкое название, отсылающее к одной из главных достопримечательностей Лондона, но и точная копия известной часовой башни Вестминстерского дворца, расположившейся в центре Сургута.
Три года прошло, как прекрасное мгновение. Окружение, состоящее сплошь из коллег-иностранцев, возможность практиковать язык, мотивированные дети из самых благополучных семей города. Все это позволило мягко войти в профессию педагога, но энергичной девушке нужен был новый вызов. Екатерина перешла в общеобразовательную школу, куда набирали ребят по территориальному признаку…
«Для меня это был такой контраст, – рассказывает она, – когда я пришла еще совсем юная, меня встретили ребята, которые матерились на уроках, естественно, не по-английски».
Но и здесь профессионализма и жизнелюбия хватило, чтобы переломить ситуацию. Ее первая группа в этой школе – 15 парней – успешно окончила школу, они остаются с ней на связи, многие даже поздравили с победой в региональном этапе «Учителя года».
«Вроде, по сути, – вслух рассуждает Екатерина, – почему они должны были меня слушать – молодую симпатичную девушку, да и вообще думать о каком-то английском? Но, поверьте, слушали, учились, демонстрировали прогресс».
Как-то вдруг, прямо посередине разговора, я понимаю, что она говорит о школе в прошедшем времени. Понятно, что речь о прошлом, событиях, которые тонут в тине истории, но все же. Ловлю себя на мысли, что не верю, что такой человек (а ведь она еще участвует в показах мод, пишет стихи, записывает видеоблог, много путешествует, всего на газетной полосе не уместишь) не думает о будущем. Ведь всем известно о синдроме эмоционального выгорания, которому все чаще подвергаются учителя.
Оказывается, своим вопросом я попадаю в точку.
«Знаете, я вижу в зеркале, что мои глаза, скажем так, начинают гаснуть, и, кстати, этому поспособствовало мое участие в последнем этапе конкурса. Система несовершенна, она не мотивирует. Сейчас, вроде бы пройдя столько испытаний и получив хорошие результаты, я должна гореть, бегать едва ли не с плакатом «Все учителя мира, за мной!». Но я поняла одну простую истину: ничего не изменится, мне не светит ровным счетом ничего. Ну вот скажите, зачем я через все это прошла? Чтобы просто повзрослеть, приобрести опыт, а что это мне дает в профессии? Я вернулась к тому же, с чего начинала».
Фредерик Бегбедер когда-то написал небольшой ставший культовым роман «Любовь живет три года». Речь в нем идет главным образом об известной теории, что чувство влюбленности связано с определенными гормонами, а когда работа мозга нормализуется, гормоны прекращают стимулировать эмоциональную зависимость обоих партнеров друг от друга.
Я не мог позволить себе не спросить Екатерину о личной жизни, все-таки, по всеобщему признанию, она стала самым красивым участником конкурса.
– Это правда интересно? – без доли кокетства, как-то по-деловому переспросила она и, получив утвердительный ответ, сказала: – На данный момент я свободна, прекрасно себя чувствую, потому что появилось очень много возможностей открывать для себя мир. После развода у меня, знаете, такой прямо подъем.
В браке Екатерина была три года.
– Любовь живет три года?
– Да, может быть, она и не начинала жить, поэтому она прожила так мало, – отрезала она и, едва заметно склонив голову, в задумчивости стала развивать свою мысль: – Замужество приносит счастье, когда оно по любви, когда оно с тем человеком, который действительно твой единомышленник, твоя вторая душа, то, что откликается. Поэтому для меня это сейчас абсолютно не проблема.
Тем же вечером я должен был вылетать в Москву. Казалось бы, дело сделано, фактура для материала есть – впечатления, диктофонная запись разговора, которую предстоит расшифровать. Но что-то продолжало меня тревожить – я думал, как и в чем я мог бы помочь Екатерине. И мог ли в принципе?
Уже в зале ожидания местного аэро­порта я вдруг вспомнил, что не так давно познакомился на одном мероприятии с руководителем Департамента образования и молодежной политики ХМАО – Югры Алексеем Анатольевичем Дрениным.
Я тут же набрал его номер и, представившись, попросил помочь в решении пусть мелкого, но казавшегося мне важным вопроса – получения компенсации за участие в конкурсе.
Алексей Анатольевич внимательно выслушал меня и сказал: «Передайте, пожалуйста, Екатерине Александровне, что я лично займусь этим вопросом и решу его в кратчайшие сроки».

Сургут, ХМАО