Гордиев узел не развязывают – разрубают Вступительные сочинения в вуз нужно отменить как пережиток

В 33-м номере “Литературной газеты” опубликовано “Обращение к общественности России” преподавателей литературы более двадцати университетов и педагогических вузов страны, представляющих почти все регионы России: “Нас серьезно беспокоят намечаемые и уже происходящие в последние годы перемены в государственной политике литературного образования”. Сам пафос этого обращения озабоченных падением уровня преподавания литературы в школе людей, которые хорошо понимают, что все это ведет к “дальнейшему упадку национального самосознания и понижению общего уровня культуры”, мне, конечно, близок. Но то, в чем они видят первопричину всех бед, вызывает у меня недоумение. А видят они ее в замене вступительного сочинения в вуз изложением. “А ведь экзамен в форме изложения предполагает лишь репродуктивное воспроизведение только что услышанного текста и не позволяет распознать задатки будущего специалиста в сфере интеллектуального труда, тогда как сочинение выявляет культуру мышления, общую эрудицию, степень личностного развития абитуриента, направленность его интересов”.
Но разве вступительное сочинение в вуз позволяет распознать задатки будущего специалиста и определить степень личностного развития абитуриента? Увольте. Почему же тогда так раскупаются все эти пухлые тома с готовыми сочинениями для поступающих в вуз?
“Как только в школах узнали, что на вступительных экзаменах в вузах не нужно писать сочинение, престиж школьного предмета “Литература” резко упал и в глазах учеников, и в глазах их родителей, и в глазах организаторов школьного образования. И “процесс пошел”. Пока в школах обязательным выпускным экзаменом (а в вузах – вступительным) было сочинение, даже самому завзятому лентяю приходилось хоть время от времени, но читать программные произведения”.
Не буду говорить о том, что я не верю в престиж и авторитет предмета, который определяется прежде всего дамокловым мечом предстоящего экзамена. Утверждение же о том, что сегодня в школе даже самый завзятый лентяй читает программные произведения, опровергается реальной практикой школ. Даже нелентяи перестают их читать и раскупают многочисленные сборники и отдельные издания с пересказом текстов художественных произведений, изучаемых в школе.
“У противников экзамена по русскому языку и литературе в форме сочинения есть, в сущности, единственный аргумент – использование абитуриентами шпаргалок, издающихся ныне в огромном количестве. Но ведь этой эпидемии, распространяемой циничными торгашами, не так уж трудно поставить заслон, введя новые типы сочинений (анализ фрагмента художественного текста, например) и регулярно обновляя тематику”.
Но, господа хорошие, если поставить заслон не “так уж трудно”, так кто же вам мешал его поставить, почему вы довели дело до того, что шпаргалки для сочинений поступающих в вуз раскупаются в “огромном количестве” и стали, по вашим же словам, “эпидемией”? И потом, для того чтобы дать на экзамене как тему сочинения анализ фрагмента произведения, нужно перед каждым поступающим положить текст не только этого фрагмента, но и всего произведения (ведь анализ фрагмента предполагает раскрытие его связи с художественным целым). На это ни один институт не пойдет, да и технически это невыполнимо.
Не буду сейчас подробно говорить о выпускном школьном экзамене по литературе. У меня нет сомнений, что это должно быть сочинение. Нужно только, во-первых, перестать играть в “серьезное” литературоведение. На мой взгляд, на экзамене должны быть представлены не сочинения о “Тихом Доне”, “Мастере и Маргарите” вообще, не работы о судьбах русской интеллигенции в литературе ХIХ века, не основные мотивы лирики Фета, а совершенно конкретные темы относительно небольшого диапазона, но сформулированные так, что сквозь них раскрывается понимание самого главного в произведении. Например, “Поездка в Отрадное и ее значение в жизни Андрея Болконского”, “Берг и Ростовы перед вступлением французов в Москву”, “Почему Раскольников страдает после преступления?”, “Кто виноват в превращении доктора Старцева в Ионыча?”, “Почему Катерина признается в своих свиданиях с Борисом?”, “Шариков: вина или беда профессора Преображенского?”, “Базаров перед лицом смерти”, “Почему любовь Олеси называется в рассказе Куприна “великодушной”?”. Естественно, пора уже давно отказаться от шестичасового сочинения. Говорят, нигде в мире нет такого. Достаточно 4 часа. Это во-первых. А во-вторых, необходимо учащимся гуманитарных лицеев и гимназий предлагать совершенно иные темы, чем обычным школьникам.
Но это все вопросы, которые требуют обсуждения. Нельзя не видеть, что в последние годы наше министерство стремится очеловечить школьные сочинения на экзамене, хотя не всегда это получается. Беда в том, что после экзаменов ни темы, которые были на нем, ни итоги написанных сочинений не обсуждаются широко, публично и демократично. Я уж не говорю об обсуждении модели сочинения и приблизительных тем до экзаменационного сочинения. Только в этом году, когда темы были опубликованы заранее, в печати раздались серьезные критические замечания, но изменить что-либо было уже нельзя. А вот что касается вступительных экзаменов по литературе в вузы, то здесь надо рубить, и рубить быстро и беспощадно, ибо они оказывают на школу сильное отрицательное, я бы даже сказал, растлевающее воздействие, о чем и свидетельствуют все эти многочисленные сборники сочинений, насаждая догматизм, несамостоятельность, наукообразность квазилитературоведческого серописания.
Вот какое отеческое наставление получает наш ученик от человека с большим опытом принятия экзаменов по литературе в вузах, в том числе гуманитарных (кстати, книга эта уже вышла тремя изданиями): “Сочинение, или письменный экзамен по литературе и русскому языку, скажем прямо, – штука препоганая. Призрак сочинения, как тень отца Гамлета, внушает будущему студенту суеверный ужас. Экзамен – это лотерея, жесткая игра с регламентированными сводами правил. Не знающий этих правил изначально обречен, ибо он играет в другую игру, и, как бы он ни был хорошо к ней подготовлен, для экзаменаторов это будет чужая игра, игра не по правилам, следовательно, не понятая и не принятая ими. Постарайтесь, пожалуйста, проникнуться той несложной мыслью, что экзаменатор меньше всего в вашем блестящем опусе хочет видеть ваше уникальное творческое лицо. СОЧИНЕНИЕ – ОДНА ИЗ САМЫХ ЖЕСТКИХ И ДОГМАТИЧЕСКИХ СХЕМ, СТРОГО ОГРАНИЧЕННАЯ РАМКАМИ ТЕМЫ. Это тот коридор, где шаг право и шаг влево считается побегом. Ваше сочинение вообще и ваши выводы в частности должны лежать в русле официальной (той, что из учебника) точки зрения на данную проблему. Помните, что “умеренность и аккуратность”, два отвратительных достоинства Молчалина, – ваш козырной туз в тяжелом и нервном сражении за первый экзаменационный балл”.
Сначала я воспринял эти слова как нагло циничные, а сейчас понимаю, что при всей ернической манере разговора это – горькая правда.
В конце 2001 года я прочел курс методики литературы группе московских учителей. После последней лекции попросил высказаться по сути поднятых проблем. И среди прочего услышал такое: “Все, что вы говорили, абсолютно правильно. Но преподавать так нельзя. Что потом скажут нам наши ученики? Они скажут: “После ваших уроков мы не можем поступить в институт, где требуется совершенно другое. Вузовский экзамен – вот что висит над нами”. И мне страшно”. А на последнем уроке в своих десятых классах в мае этого года я спросил учеников, какие у них есть ко мне претензии, замечания, советы на будущий год. Говорили разумно и верно. Но прежде всего об одном: “Сочинения и задания, которые вы даете, интересны. Но в вузе нам придется писать на обычные неинтересные темы, а к ним вы нас не готовите”. Я, конечно, это учту. Но я был благодарен своим ученикам за то, что никто из них не предложил мне сойти с мной избранного пути и превратить уроки литературы в натаскивание на вузовские сочинения.
Вот несколько тем, принесенных мне моими учениками из вузов: “Отцы и дети” как роман о борьбе перед реформой”, “Роман Лермонтова “Герой нашего времени” – горестное размышление о поколении
30-х годов”, “Печальная российская действительность в отображении русских писателей первой половины ХIХ века”, “Много позорного в сердце людском (по рассказам Чехова)”, “Ничтожны светские люди (по роману “Война и мир”)”, “Протест против гнусной рассейской действительности (по комедии “Горе от ума”)”, “Она выставляет презренное презренным (по комедии Гоголя “Ревизор”)”, “Отчизне стыд моей (по творчеству Пушкина или Лермонтова)”.
Не буду говорить о том, что прошлое России в этих темах представлено односторонне, как сплошное темное царство мертвых душ. Но в данном случае нас интересует другое: из прошлого взяты такие его стороны, которые меньше всего интересуют современного школьника. Хотя в творчестве этих писателей и в этих самых произведениях есть и нечто вечное, непреходящее.
Особо следует сказать о темах, которые требуют от ученика умения извернуться, вывернуться, изловчиться. В школе несколько стихотворений Блока и поэма “Двенадцать”. О чем писать в предложенной на вузовском экзамене теме “Золотое сердце Александра Блока”? А как вам вот такая тема: “Но не любить тебя, не верить я научиться не могу”. Вырванные из контекста, эти слова звучат крайне двусмысленно: а почему, собственно, тебя (Родину, женщину?) я должен учиться не любить и тебе не верить?..
Нет, тут надо рубить, и рубить быстро и беспощадно: вузовские сочинения по литературе, естественно, кроме гуманитарных факультетов, нужно отменить, и как можно быстрее. Они себя изжили, скомпрометировали, разлагают школьное преподавание литературы.
И еще не надо возлагать надежды на ЕГЭ. Не случайно такого экзамена два года по литературе не было. Литература без разрушения самого главного тестированию не поддается.
Лев АЙЗЕРМАН