Геннадий ПЛИСКИН: По вымпелам можно писать другую историю космонавтики

Геннадий Плискин говорит, что он дитя космической эры. На его увлечение, а затем и род деятельности в первую очередь повлияло время. За 30 лет известный коллекционер собрал более 500 космических вымпелов, около 2000 памятных медалей, множество предметов быта и декоративно-прикладного искусства, фотографий. В 2017 году он выпустил книгу «Вымпелы летят к планетам». На основе уникальных архивных материалов и рассказов участников автор восстановил историю запусков первых советских космических аппаратов с вымпелами на борту. Наш корреспондент встретился с Геннадием Ароновичем на выставке «PROКОСМОС. Межпланетные путешествия» в Санкт-Петербурге, где среди уникальных экспонатов крупнейших музеев космонавтики России представлено и 40 находок исследователя.

– В вашей коллекции есть образец первого советского вымпела. Расскажите, пожалуйста, его историю.
– Советская межпланетная станция «Луна-2» первой в мире достигла поверхности Луны и доставила туда космические вымпелы. У нее была символическая задача: врезаться в Луну с огромной скоростью более 3 км/c (тогда еще не умели совершать мягкую посадку). Главный конструктор Сергей Павлович Королев хотел зафиксировать приоритет СССР в достижении Луны, послать туда своего рода визитную карточку – вымпел. Возник вопрос: сохранится ли он при ударе с такой огромной скоростью? Для сравнения, если на Земле выстрелить из двух пушек навстречу друг другу, будет достигнута скорость лишь в 2,6 км/с. Но идея пришла, за основу взяли принцип гранаты. В полый шарик заложили взрывчатое вещество, на сферу наклеили стальные пятиугольники с датой и гербом СССР. При соударении с поверхностью Луны произошел взрыв, который разбросал все эти пятиугольники. Понятно, что те, которые летели к Луне, просто превращались в пыль. Зато те, которые находились с другой стороны, взрывом отбрасывались от поверхности Луны. Но поскольку скорость движения к Луне и скорость отбрасываемых осколков была одинаковой, то фактически скорость становилась нулевой, и вымпелы могли сохраниться на поверхности Луны. Одни из них, большие, устанавливались на последней ступени ракеты, которая летела вместе с лунником, в некотором отдалении друг от друга, одновременно падая на Луну. А маленькие размещались внутри станции.
Затем была первая мягкая посадка на Луну – в начале февраля 1966 года. Тогда на станции были установлены пятиугольные и треугольные вымпелы. На выставке представлен еще один предмет наших устремлений – сувенир, который продавался в обычном магазине, – серп Луны и летящая к нему ракета, на подставке надпись «50 лет Октября», то есть это 1967 год. На серпе можно увидеть оттиск ботинка, в 1967 году мы хотели быть первыми на Луне, шла работа над программой по пилотируемым полетам. Увы, американцы нас опередили, в 1969‑м они успешно высадились на Луну и выполнили это 6 раз. А у нас символом наших желаний остался след на этом сувенире.
– Из какого материала были сделаны вымпелы?
– Единственный раз, когда мы должны были впервые достичь поверхности Луны, вымпелы делались из специальной стали, которая выдерживает температуру взрыва. А в дальнейшем все вымпелы создавались из летающего металла – алюминия. Некоторые части вымпелов были произведены на режимных предприятиях, например в ОКБ-1. Но в целом с самого начала и по сей день их изготавливает Ленинградский (ныне Санкт-Петербургский) монетный двор, который со времен Петра I выпускал монеты, ордена и медали. Надеюсь, эта традиция сохранится.
– А вы сотрудничаете с этими организациями?
– Все эти организации по-прежнему работают в режиме глубокой секретности, никто никаких тайн не выдает. Все, о чем я писал в своей книге, было найдено исключительно в доступных источниках: материалах, предоставленных музеями, архивами, в прессе, изданиях различных организаций, мемуарах и интервью участников событий. Например, в 2016 году я пришел в Музей космонавтики и ракетной техники имени В.П.Глушко, которым тогда руководил Сергей Васильевич Орлов, и попросил проконсультировать меня по некоторым узким вопросам, Сергей Васильевич не только помог мне, но и предложил сделать у них выставку.
– Какие вымпелы из вашей коллекции вам особенно дороги?
– Каждый вымпел представляет собой не столько материальную ценность, сколько историческую. Они обладают и художественными достоинствами, ведь над ними работали лучшие художники. Можно вспомнить большой пятиугольный вымпел с барельефом Ленина для станции «Луна-17», автором которого был главный художник Ленинградского монетного двора Николай Александрович Соколов. Он устанавливался в рамке на посадочной ступени лунохода. Съезжая по направляющим, луноход передал изображение вымпела на Землю. Есть фотографии, где виден этот вымпел на Луне.
Если говорить о собрании в целом, то самый пронзительный предмет из моей коллекции – простая почтовая открытка. Мне в свое время досталось несколько бумаг из архива друга – профессора Кулика, первооткрывателя Тунгусского метеорита. В 1938 году этот знакомый оказался в тюрьме Большого дома в Ленинграде, профессор Кулик отправил ему открытку. Я не знаю, что писали бы вы человеку, попавшему в тяжелую ситуацию, но профессор Кулик послал ему стихи о Тунгусском метеорите.
– За каждым вымпелом история…
– По вымпелам можно писать другую историю космонавтики. В моей коллекции есть проект вымпела, который должен был полететь вместе с луноходом-3 на станции «Луна-25». Аппарат вобрал в себя лучшее из предшествующих моделей. Но по разным причинам его не запустили, и ему суждено было стать музейным экспонатом. Однако проект вымпелов был подготовлен художником НПО имени С.А.Лавочкина Геннадием Михайловичем Тургеневым. И они хранят интересную для нас информацию: оказывается, луноход-3 должен был улететь на Луну еще в феврале 1975 года. Увы, этого не случилось. Мы по-прежнему ждем запуска «Луны-25» (хотя и без лунохода), который все время переносится, как говорят конструкторы, «вправо».
На выставке также представлена медаль, где изображен полет «Аполлона-11» к Луне. Она была выпущена в 2009 году, к 40‑летию полета, на ней написано: «По трассе Кондратюка». Юрий Кондратюк (подлинное имя Александр Шаргей, и это трагическая история) был исследователем-самоучкой, в 1929 году он написал книгу «Завоевание межпланетных пространств». И там впервые представил оптимальную схему полета к Луне и высадки на ней. По такой схеме и летели американцы. Читали американцы эту книгу или нет, дискуссии продолжаются. Но удивительно, что за 40 лет до полета на Луну наш исследователь описал его маршрут. Сегодня эта книга хранится в Библиотеке Конгресса США.
Еще одна неосуществленная история связана с покорением Марса. На станции, которая была запущена к Марсу в 1971 году, был установлен марсоход. Он должен был измерять плотность грунта. На оборотной стороне вымпела, созданного для этого полета, изображен спускаемый аппарат «Марс-3», а внизу предмета – квадратик, напоминающий о марсоходе. В 1971 году к Марсу планировали отправить три межпланетные станции. Для каждой из них создавался свой вымпел. Первая станция «Марс-2» была запущена неудачно. К Марсу полетели «Марс-3» и «Марс-4» вместе с соответствующими вымпелами. Но в прессе о неудачном запуске сообщать не стали, нумерация сместилась. Успешно полетевшие станции получили названия «Марс-2» и «Марс-3». Официальный «Марс-3» достиг цели, информацию передавал недолго, но приоритет посадки на Марс остался за нами. А вот будущий исследователь, который окажется на Марсе возле этой станции, будет удивлен, увидев на ней вымпел с номером «Марс-4».
– А каким был вымпел для первой венерианской станции?
– Для станции «Венера-1» также создавался вымпел – шарик, который символизировал глобус Земли с океанами и материками. Он был выполнен из двух полых полусфер из титанового сплава. Внутри помещалась памятная медаль, на одной стороне которой был герб СССР, на другой – схема расположения планет. В моей коллекции есть две медали: одна для полета «Венеры-1» в 1961 году, а вторая для полета «Венеры-3» в 1965‑м. Сам предмет экзотичен, потому что он выполнял не только функцию опознавательного знака страны, но еще и поплавка. Представления о Венере в начале 60‑х сводились к тому, что она полный аналог Земли, и тогда велика вероятность опуститься в воду. По представлениям разработчиков, если шар попадал в венерианский океан, то должен был вечно плыть, гонимый венерианскими ветрами.
У меня есть фотография шара-вымпела для самого первого запуска на Венеру. В 1961 году были запущены две станции на Венеру, первая из них сгорела в атмосфере Земли, про нее забыли. Через два года, как пишет ученый-конструктор Борис Черток в своих воспоминаниях, Королев его вызывает, говорит: «Заходи безо всего». Он приходит и видит перед Королевым замасленную бумагу, а на ней какие-то железки, среди которых он замечает очертания венерианской медали.
Оказалось, что какой-то мальчик купался в притоках реки Бирюсы в Сибири, поранил ногу о железку и притащил ее домой. Папа, желая понять, что же там в этом шарике, слегка помятом, расковырял его и обнаружил медаль с гербом. Отнес в милицию, милиция – в КГБ, КГБ отправил в Москву, в Академию наук, откуда вымпел передали Королеву. Вот такое неожиданное событие показало, как четко все рассчитали конструкторы. Он не дошел до поверхности Венеры, но на Земле, которую видели аналогом этой планеты, повел себя в соответствии с расчетами. Шар сейчас находится в Мемориальном музее космонавтики в Москве.
– Что вас вдохновило на коллекционирование?
– Я не помню, как сообщали о полетах первых спутников, но уже помню, как первые космонавты отправлялись в космос, как по телевизору показывали демонстрации в честь этих событий. Космос был нашим всем. Он и сегодня влияет на нашу жизнь. Но тогда это было впервые, я ощущал себя внутри страны – покорительницы космоса.