Это не минимум, а максимум!

В документе восстанавливается (правда, почему-то лишь в отношении русскоязычных школ) тот трехгодичный курс на историко-литературной основе, который изучался в 9-11-х классах. Лет десять назад этот курс – гордость отечественной методики – был усечен на треть. Утверждалось, что выпускники основной школы уходят из нее, плохо ориентируясь в отечественной литературе второй половины ХIХ и ХХ века: ведь курс 9-го класса посвящен исключительно литературе первой половины ХIХ века. Ложь заключалась в том, что в течение всех четырех предыдущих лет (5-8-е классы) 2/3 учебного времени отводилось на изучение именно той самой литературы, в которой выпускники основной школы якобы плохо ориентировались. С целью придать курсу 9-го класса “законченный вид” (на чем страстно настаивали чиновники Министерства образования) всего-то и требовалось, чтобы в конце учебного года выделить некоторое время на хронологическое выстраивание материала, пройденного в 5-8-х классах! Вопреки этой очевидности, курс 9-го класса был фактически уничтожен. Ключевые темы его “А.С.Пушкин” и “М.Ю.Лермонтов” были разодраны пополам: частью оставлены в 9-м классе, частью перенесены в 10-й.
Впрочем, ладно. Это уже прошлое. Рецензируемый документ хоть и не совсем последовательно, но возвращает все на круги своя.
Но не успели мы перевести дыхание, как тут же и в том же документе является еще одна идея сомнительного качества. “Обязательный минимум содержания основных образовательных программ” – так скромненько обозначают ее составители документа. Так вот: это заглавие лживо, поскольку все, что следует за ним, – это никакой не минимум, а максимум содержания! Потому что освоение указанных в “Перечне обязательных для изучения литературных произведений”, вне всякого сомнения, не только займет все учебное время, но его еще может и не хватить!
Чем же станет этот “обязательный минимум” после того, как, не дай Бог, будет утвержден в качестве закона? Палкой, с помощью которой Федеральный экспертный совет будет заставлять авторов учебников включать в них непременно все вошедшие в этот “минимум” произведения? Розгой, которой администрация школы и инспектора будут принуждать учителя “выбирать” из этого списка все произведения до единого!
Совершенно ясно: первоначальная идея “обязательного минимума” (как некоего ядра, вокруг которого впоследствии строится содержание образования) в рассматриваемом документе извращена до неузнаваемости. О каком же методическом творчестве учителя в описанных выше условиях может идти речь?
Умерщвляющее дуновение формализма появляется тогда, когда подрезаются крылья каждому, кто старается организовать образовательный процесс творчески. Учителю, который хочет приспособить курс литературы под тех конкретных учеников, самосознание которых ему предстоит налаживать завтра в классе. Автору учебника, который озабочен тем, чтобы классика прочитывалась не абы как, а современно. Ясно, что и тому, и другому как воздух необходима свобода маневра, которой и пытается их лишить рассматриваемый документ.
Какой же выход видится из описанной ситуации? Первое. Минимум должен стать минимумом на деле, а не на словах. Второе. Количество учебного времени, необходимое на текстуальное освоение данного минимума, должно равняться половине того учебного времени, которое выделяется на освоение учебных курсов вообще. Третье. Категорический императив в “Перечне обязательных для изучения произведений” должен быть снят со всей решительностью. (Указываются автор, жанр, количество изучаемых произведений – и все. Исключение можно сделать лишь для тех произведений, не знать которые для образованного российского человека стыдно: В. Шекспир “Гамлет”, А.С.Пушкин “Евгений Онегин”, Л.Н.Толстой “Война и мир” и еще пять-шесть шедевров среди шедевров).

Михаил БАБИНСКИЙ,
кандидат педагогических наук, ведущий научный сотрудник Института общего среднего образования РАО
Москва