Двадцать лет спустя. Российская школа родом из ВНИКа

1 июня 1988 года приказом председателя Государственного комитета по народному образованию Геннадия Ягодина был создан Временный научно-исследовательский коллектив (ВНИК) «Школа», в который вошли ученые-педагоги, психологи, философы, социологи, экономисты, юристы, учителя и директора школ. Возглавил ВНИК тогдашний заведующий лабораторией НИИ общей педагогики Академии педагогических наук СССР Эдуард Днепров. Коллективу было поручено разработать концепцию общего среднего образования, принципы организации государственно-общественной системы управления народным образованием на уровне школы – района – региона, Положение о средней общеобразовательной школе, Положение о районном (городском) совете по народному образованию. Эти документы были разработаны, приняты Гособразованием СССР и Всесоюзным съездом учителей. Как известно, организатором и вдохновителем, а также, как принято говорить сегодня, информационным спонсором, трибуной для обнародования мнения педагогического сообщества по части перестройки образования была «Учительская газета».

Комментарий «УГ»«УГ»-1998Эдуард ДНЕПРОВ:- Конкретными задачами ВНИКа было определить пути реальной демократизации школы, системы управления ею, найти надежные средства защиты учительского творчества, права школы на самоопределение, на поиск, эксперимент. Мы глубоко убеждены, что должны быть созданы правовые основы перестройки школы и правовые гарантии необратимости этой перестройки. «Школьное право» мы понимаем не как плод кабинетно-бюрократических фантазий, а как продукт совместной работы науки, учительства, общества. Принципы работы ВНИКа состоят в интеграции творческих сил науки, учительства, общества вокруг насущных задач школы. Любые решения, навязанные обществу «сверху», бесперспективны.«УГ»-2008Анатолий ЦИРУЛЬНИКОВ, член-корреспондент РАО:- Наша вниковская компания сделала толчок в сознании, а потом и в содержании, организации, законодательстве образования, и он оказался существенным. Он не сразу, может быть, проявился, понадобилось время, чтобы его увидеть в полной мере. Но ведь система образования – это такая громоздкая махина, ее очень трудно расшевелить, но если все-таки сдвинуть с места – она придет в движение, и остановить будет уже трудно. Я много езжу по стране, по глубинкам, по деревням, бог знает где иной раз оказываюсь и вижу, что все-таки все было не напрасно – и туда дошло, и сюда. Говорят люди по-другому, думают. Многие вещи стали просто нормой – вариативность школы, психологическая служба, социальные педагоги, сети (ну это идея более позднего времени, но все равно из недр ВНИКа). Многое реализовалось, и многое как будто из того времени. Нет, я не заблуждаюсь, конечно, я помню, в каком времени находимся. Ну жаль, что ведомственные, академические структуры остались прежними, а то, что мы принимали за массовые изменения, оказалось не таким массовым. Конечно, время это не повторишь. Но интересно, что знакомые черточки встречаются в молодых людях. В поколении, которому сейчас под сорок. Я все-таки историк образования и знаю, что либеральные периоды и реформы имеют далекие последствия. И что бы там ни было за ними, не так быстро рассеиваются, а кое-что даже остается надолго. Я думаю, немало имен тех времен осталось в отечественной и, может быть, мировой педагогике. Владимир Матвеев, Симон Соловейчик, Василий Давыдов, Олег Газман, Александр Тубельский. Да и потом, как бы там ни было, а я и сейчас думаю, что это было стоящее дело, без дураков. Как поется в песне, то было не напрасно и жизнь была прекрасна.

Именно поэтому двадцать лет спустя наша газета решила провести «круглый стол», пригласив к разговору не всех (их было более 300!), но весьма значимых участников ВНИКа.

Виктория МОЛОДЦОВА, обозреватель «Учительской газеты»:

– У меня вот уже долгие годы без ответа остается вопрос: а почему именно вас пригласили во ВНИК, почему именно вы все получили право предлагать изменения отечественной системы образования и почему вы не побоялись взять на себя такую ответственность? Кто вас отбирал, кто вам предлагал войти во ВНИК?

Борис БИМ-БАД, академик РАО:

– Все люди, честно работавшие в школе и над школой, всегда говорили одно и то же, а мы во ВНИКе просто это повторили, так как искренне верили, что это и есть спасение. Если говорить об истоках ВНИКа, то его создателем была «Учительская газета», которая все затеивала, осуществляла, продолжая быть по-ленински главным организатором и собирателем, движителем. «Учительская газета» создала Творческий союз учителей СССР, открыла учителей-новаторов, была организатором Всесоюзного съезда учителей. Кроме того, меня, помню, очень поразила образованность тогдашних руководителей системы образования. Нас собрали у Ягодина, разговор шел о новых путях развития образования. Я выступил, и Геннадий Алексеевич вдруг спросил меня: «Так вы хотите возродить натурфилософию?» Меня потрясло, что министр в те годы знал, что такое натурфилософия. Это все вдохновляло.

Михаил КУЗЬМИН, советник директора Федерального института развития образования, член-корреспондент РАО:

– Я работал в Институте славяноведения и балканистики АН СССР. Когда организовался ВНИК, у Днепрова оказалась незакрытой «брешь» – национальная школа, и он пригласил меня. поскольку я занимался национальной образовательной политикой на примере Австро-Венгрии, написал книжку, которая получила Премию Ушинского. На таком зарубежном материале я изучил проблематику нацобразования и понял, что когда занимаешься зарубежной школой, то тебе ни холодно, ни жарко, а когда занимаешься отечественной школой и видишь, что она смонтирована нелепо и неуклюже, чувствуешь себя дискомфортно, ведь в государстве должен быть порядок, а граждане – получать справедливо то, что записано и обещано в Конституции.

Владимир НОВИЧКОВ, проректор Московского гуманитарного педагогического института:

– ВНИК для меня лично – глоток широких возможностей творческого характера, который был дан, к великому сожалению, на очень непродолжительный период. Работали мы девять месяцев, и за это время подготовили все документы к Всесоюзному съезду учителей. Это было совершенно замечательное время. Мне это время дорого, так как ВНИК свел меня с людьми незаурядными, талантливыми, молодыми, блистательно образованными и так или иначе известными. Не было ни одного молчуна среди членов ВНИКа. Всех можно было вычислить по тем публикациям, которые появлялись в печати. Причем не только в «Учительской газете», но в широкой печати, поскольку везде существовали отделы науки и образования, везде наша братия активно публиковала свои статьи. Поэтому собрать творческих и заинтересованных людей было не так уж и сложно. Костяк составляли сотрудники АПН СССР.

Евгений САБУРОВ, научный руководитель ФИРО:

– Но было несколько человек из МИРЭА. Меня оттуда привел во ВНИК Зинченко, поскольку я возглавлял в этом вузе лабораторию и занимался балансом молодежи. Он мне сказал: «Есть бунтари от образования, у них нет экономиста, они собираются в «Ласточке» на юге, поезжайте туда!» Я позвонил Славе Моргунову, который отвечал у меня за юг России и работал в Ростове, мы с ним поехали туда и попали на оргдеятельностную игру к Юрию Громыко. Мы впервые столкнулись с этой «формой издевательства». Он нас провоцировал, в нашу группу вошла тележурналистка Ирина Кучер, мы за полчаса придумали хозяйственный механизм, и к нам потеряли интерес, поскольку задача была решена. Мы обиделись, так как не понимали, что означает признание хорошей работы. Но позже Днепров позвал меня и предложил поработать. Я привлек очень сильных экономистов: Волконского, Вавилова, позже ставшего замминистра финансов и сенатором, Клячко, Типенко.

Виктория МОЛОДЦОВА:

– ВНИК очень многое заимствовал из зарубежных источников и из истории дореволюционной отечественной школы. Почему, кто и как определял эту стратегическую линию и каким образом собирались те или иные данные?

Владимир НОВИЧКОВ:

– Стратегия разработки вообще определялась на кухнях, на вечерних встречах. Сидим на кухне и обсуждаем: эту идею берем и прописываем, но нужно посмотреть и зарубежный опыт, и в дореволюционной педагогике. Отсюда и такая интеграция: актуальность задачи, оснащенная зарубежным и отечественным дореволюционным опытом. Человек мог прийти на такие посиделки с очень непроработанной идеей, но коллектив обнаруживал, что она продуктивна, и начинал ее дооснащать, предлагая одно, другое, третье. Никто, кстати, войдя во ВНИК, не оставил своей основной работы, мы работали во ВНИКе с пяти вечера до двенадцати ночи, писали тексты, обсуждали идеи, вели «кровавые споры».

– На кухне вы формировали управленческий слой страны, государственную политику в области образования. Днепров позже стал министром, вы – его первым заместителем, Куркин – просто заместителем, другие возглавили НИИ, вузы…

– Это как раз и говорит о качестве людей, собранных во ВНИКе. Прошло 20 лет, и никто из вниковцев в этой жизни не потерялся.

– Многие вещи в образовании и сейчас делаются по заказу. Но ведь и талантливый ВНИК тоже работал по заказу. Вам это не мешало творить?

Борис БИМ-БАД:

– Мы работали по заказу Отечества. Мы себя чувствовали призванными «спасти Отечество» и работали совершенно самоотверженно, потому что не на словах, а на деле любили свою Родину, хотели сделать все, чтобы ей помочь. Мы были глубоко убеждены, что без нормальной школы страна погибнет. Честно говоря, я, всю жизнь занимаясь историей школы и историей педагогики, пришел к выводу, что все соловьи говорят об одном: «Есть одна лишь отрада, и эта отрада – в любви». Денег ВНИКу дали мало, и это в полном смысле слова не было заказом.

Евгений САБУРОВ:

– Все, что писал Северянин о соловьях и любви, вранье: рвутся от натуги соловьи не за бабу, за кусочек сада. Соловьи поют, обозначая территорию, с которой кормятся, а не о любви. Это биологическая реальность.

– А вас сегодня не удивляет, что реформаторы ведут речь обо всем, кроме главной цели школы – воспитания образованного человека? Я этого не слышу, и самое интересное, что об этом, собираясь вместе, не говорят даже учителя.

– Учителя нынче говорят о том, за что им платят зарплату. Те, кому это небезразлично, об этом пишут. Педагогическую мысль все равно остановить нельзя, разработка всех жизненно важных проблем продолжается, даже если все складывается пока в стол.

– Прошли годы. Вы, конечно, помните, что задумывали 20 лет назад во ВНИКе. В какой мере сбылись ваши ожидания? Что, на ваш взгляд, осталось и хорошо развивается? Что совершенно не реализовано, что, может быть, даже извращает идеи ВНИКа, уводит все совсем в другую сторону?

– ВНИК сделал очень много. Поэтому есть такая коллизия: сделал вроде бы много, и то, что хотел ВНИК, реализуют, но как-то так, что аж оторопь берет. Мы предлагали очень конкретные вещи: платить за ученика, вводить проверяемые стандарты образования, иметь систему контрактов в педколлективах и самое главное – полную экономическую самостоятельность педколлективов во главе с директорами. Что сделано? Введен норматив подушевого финансирования, худо-бедно есть стандарты, от которых страшно становится, когда прочитаешь их принцип (я обалдел, когда увидел, что будет предложена этническая и конфессиональная идентификация каждого школьника, с какой стати?), какие-то контракты заключаются, хотя я не понимаю основы контрактного права в отношениях директората с муниципалитетами. Сделано вроде бы как-то и что-то, но отобрана всякая самостоятельность у школ. Оставлено сметное финансирование. Спрашивается, зачем было огород городить? Более того, сильно ухудшена ситуация, поскольку все деньги пущены через казначейство, то есть директор уже плюнуть не может без разрешения Минфина. То есть школой фактически руководит Министерство финансов, а не Министерство образования и науки РФ, которое вообще к школе никакого отношения не имеет.

– На самом деле многие точки роста были определены тогда. В частности, вопросы, связанные с демократизацией и гуманитаризацией образования, с юридическим обеспечением деятельности в образовании. Все юристы в образовании всегда занимались трудовым правом. Сейчас появились имущественные, земельные, арендные, тендерные, договорные и прочие дела. Экономисты в образовании были исключительно бухгалтерами, счетоводами, кассирами, сейчас есть именно экономисты. Другое дело, что многое делается не так, коряво, а что-то просто страшно. Вся политика, связанная с федерализмом в нашей стране, заканчивалась изучением русского языка в национальной школе. Сегодня самая большая проблема – содержание образования. Что толку сегодня говорить о стандартах, стандартизируя вчерашний день, если ушла страна, она живет другой проблематикой? Из учебников по педагогике сегодня исключают слово «дидактика», у нас остается теория педагогического процесса, чтобы не говорить о том, что пора обновить содержание образования. Мы постоянно отвечаем на вопрос «Как учить?» вместо того, чтобы задаться вопросом «Чему учить?». ВНИК и пытался задать этот вопрос и найти ответ на него.

– У нас в стране не было как таковой экономики образования. Это область микроэкономики, где нельзя сделать рынок, но нужно вводить некие якобы рыночные механизмы, которые все-таки заставляют крутиться. Мы предлагали новую систему оплаты труда учителя, когда ее размер определяется самим педколлективом или даже директором, без всяких нормативов. Это пробовали внедрить только в Канаде, но против этого выступил профсоюз и сорвал все, требуя равной оплаты для всех педагогов.

Елена ЛУКЬЯНОВА, профессор МГУ:

– Как ни странно, но я автор проекта Закона «Об образовании». Когда работа была закончена, Геннадий Ягодин пригласил меня к себе и поблагодарил: «Получилось очень здорово!» Разговор, который мы ведем, очень сложный. Во ВНИКе было много прекрасных юристов, но до конца написания закона мало кто дошел. Все мы родом из ВНИКа, от маленькой девочки-преподавателя за 20 лет я дошла до профессора и политического адвоката. Какую роль сыграл ВНИК в сферах, далеких от образования? Например, в развитии парламентаризма, поскольку на протяжении многих лет разработка Закона «Об образовании» определила место специалиста в законотворческом процессе. Парламентарии разных созывов считали правильным создание рабочих групп для подготовки разных законопроектов. У нас были именные законопроекты, теперь этого нет, а спикер заявил, что «Дума – не место для дискуссий». Думаю, такая работа специалистов еще вернется, так как есть наработанный опыт. В результате вниковских разработок появилось второе высшее образование, это удачно работающий механизм.

– Почему, на ваш взгляд, сегодня общество не обсуждает, как тогда, не только каждое изменение в системе образования, но и каждую идею, касающуюся этих изменений? Почему раньше обществу было не все равно, какой станет школа, а сегодня если и идут обсуждения, то шепотом?

– Мы проводили встречи с людьми, приезжающими из краев и областей. Только ядро ВНИКа было 300 человек, а вокруг были тысячи людей. Кроме работы в Москве, мы довольно много ездили, например, Днепров, Бим-Бад и я повезли Михаила Щетинина в Краснодарский край. Один из прообразов ВНИКа – Институт педагогических инноваций – возник потом именно в Краснодаре. Люди приезжали в Москву, брали задания, прорабатывали все у себя со своими коллегами, была еще и самая широкая общественная экспертиза. Педагогическое сообщество определяло стратегии разработок.

– То есть было то, чего сейчас нет и в помине.

– Мы ничего не смогли бы сделать, если бы не было педагогического движения в обществе, «заряженности» общества на перемены.

– Отсутствие дискуссий связано с глубоким разочарованием родителей в государстве и в государственном образовании. Это все очень серьезно. Если в водопроводе нет воды, люди идут за ней на колонку, но спрашивают, почему они должны за это платить. Образование люди все равно получают, но не понимают, почему нужно иметь дело со школой, им проще иметь дело напрямую с учителем. Они не понимают, что образование – капитал. Нобелевские премии получили два человека: один за то, что сказал – образование дает человеческий капитал, другой за то, что образование ничего не дает, но выявляет способных. В России на этот счет никаких серьезных исследований не проводили и не проводят. Признание общества связано с уровнем доверия. Россия на одном из последних мест в мире по уровню доверия между людьми, по дистанции человека от власти. То есть во времена ВНИКа дистанция между населением и властью была маленькой. Почти европейской. Сейчас эта дистанция огромная, она почти на африканском уровне. Глупейший вопрос «Довольны ли вы образованием своего ребенка?» имеет разные ответы: бомж доволен всегда, Сабуров не доволен никогда. Сегодня нашли широкое распространение формы получения образования, находящиеся вне системы образования. В Латинской Америке школа разделилась на две: в одной родители, заинтересованные в образовании детей, в другой – не заинтересованные, в каждой – разные учителя, разная оплата труда учителей. Я сейчас с ужасом наблюдаю, что подспудно нечто начинает происходить и у нас.

– Не кажется ли вам пагубным, что реформы в образовании предлагают исключительно экономисты, заимствующие зарубежные идеи, а не те, кто серьезно и основательно осведомлен о содержании образования, что не образование заботится о развитии инновационной экономики, а его кроят под ту инновационную экономику, которой пока что нет?

– Представление, что экономисты что-то решают, – заблуждение. Кроме того, сегодня экономистов интересует только высшее образование. Школой никто серьезно не занимается. Хотя и экономисты вообще могут предлагать интересное. В этом году Набиуллина опубликовала предложение МЭРТ, и там были чудесные вещи, которые нас возвращали к вниковской идее уравнивания частных и государственных школ. Минфин все вычеркнул, сейчас опубликован следующий вариант, прошедший Минфин, в котором не осталось ничего, кроме слов «углубить» и «усугубить». Это фантастика. То ли в Минфине боятся всего на свете, то ли хотят руководить всем.

Валерий ЛЫСЕНКО, преподаватель Международного независимого эколого-политологического университета:

– Впоследствии выяснилось, что ВНИК писал сказку, но мы свято верили в реальность того, над чем работали. Мы тогда не понимали, что страна – финансовый банкрот и нам ничего не светит, поэтому были убеждены в возможности реализации того, что задумывали. Элемент утопии, конечно, был, как это свойственно любому научному коллективу. Но изменилась страна, и то, что происходило в 1988 году, воодушевляло. Был страшный энтузиазм. Вниковцы заняли многие ключевые позиции в управлении системой образования. Днепров стал министром образования РФ, Новичков – первым заместителем министра, Кузьмин и Слободчиков возглавили НИИ, Сабуров занял пост министра экономики. Мы получили возможность реализовать задуманное на практике, но мечтателям не хватило управленческих знаний и умений. В ближайшие 10-15-20 лет та давняя ситуация не повторится, верхи ведут чисто формальные, управленческие игры, им не до педагогов и педагогики. Единственное, что мы могли бы сделать, это создать коллектив, клуб, который бы тоже сформулировал свои цели и задачи, разрабатывал какие-то варианты, модели развития образования, привлекая к этой общественной работе широкую педагогическую общественность. Старая идея перехода к общественно-государственному управлению должна быть реализована в новых условиях таким образом, каким она видится нынче гражданскому обществу, а не чиновникам. Пока чиновник торжествует, царствует и диктует нам все то, что считает нужным, нам никуда не повернуться. Трагическое событие 90-х годов – постепенное укрепление власти чиновников. Нынче бюрократизация достигла такого уровня, что все попало в руки чиновников, с этим мы не можем согласиться и смириться. Нам нужно договориться о том, чтобы на новом витке истории возродить ВНИК.

Александр АБРАМОВ, член-корреспондент РАО:

– Я думаю, то, что происходит за последние годы в образовании, – национальная катастрофа. Если бы мы честно оценили состояние дел в образовании по всем параметрам, то можно было бы многое наметить. Власть утратила, на мой взгляд, инстинкт самосохранения. Может возникнуть такая ситуация, когда простых решений уже не останется, потребуется «мозговой штурм» по всей системе, которая чрезвычайно сложна. К тем проблемам, которые за 20 лет не были решены, добавилось еще множество других. Образование – комплексная система. Способ решения ее проблем может быть таким: создать комплексный коллектив, где власть будет отдана профессионалам, которые предложат смену системы принятия решений и управления и революционные шаги. Революционные в интеллектуальном смысле. Тут дело не в состоянии знаний, а в механизмах отбора лучших идей.

– Сегодня мы можем говорить, что ВНИК писал сказку о развитии образования и мало что из придуманного им реализовано. Но я тут взялся перечитывать Яна Амоса Коменского. 400 лет прошло с тех пор, как им все это написано, но мы до сих пор до него не дотянулись по многим позициям. Хотя есть у него вещи актуальнейшие для сегодняшнего дня. Поэтому нормально, что наработки ВНИКа не получили стопроцентной реализации. Да, мы забежали вперед, но ведь мы совершали прорыв к свободе в стране несвободы. У каждого события есть время и пространство. Прорыв к свободе – это время. А пространство – это несвобода. У нас сегодня есть один выход – продолжать прорыв к свободе, создавая пространство свободы для творчества и жизни педагога.

От редакции

Мы завершили наш «круглый стол» решением создать клуб «ВНИК» на базе «Учительской газеты» и Московского гуманитарного педагогического института. Дело не в том, чтобы предаваться ностальгическим воспоминаниям об активном участии педагогического сообщества в перестройке системы образования, а в том, чтобы сегодня, на новом этапе, предложить свое профессиональное видение того, как должна развиваться эта система. Мы убеждены, что здесь свое смелое слово должны сказать именно педагоги, которым чиновники сегодня стараются не давать трибуны, ограничивая дискуссии управленческой аудиторией. Мы продолжим обсуждение итогов работы ВНИКа и перспектив развития российского образования, пригласив к разговору наших читателей. Следите за рубрикой «Клуб «ВНИК» в «Учительской газете».

«Круглый стол» подготовила и провела Виктория МОЛОДЦОВА