На чтение: ≈ 10 мин.26 августа по старому стилю. 7 сентября – по новому. 1812 год. Бородино. Русские войска покинули поле боя, оставив на нем огромное количество убитых. Горькая дата. Радостной же для всех москвичей в 1812 году стала весть о выходе наполеоновских войск из родного города. Случилось это 11 октября (23 – по новому стилю). Этому славному событию и было посвящено сооружение главного памятника Великой Отечественной войне (именно так в XIX веке называли русско-французскую войну 1812 года) – Храма Христа Спасителя.
С древних времен за победы над врагами россияне благодарили Бога.
В своем манифесте от 25 декабря 1812 года император Александр I дал обет: воздвигнуть в Москве церковь во имя Спасителя. Он мечтал о храме, каждый камень которого мог бы говорить о великой победе.
Талантливый архитектор А.Л.Витберг создал проект обетного храма. План этот царя просто очаровал. Да и не только его. Например, Герцен писал, что «проект был гениален, страшен, безумен; оттого-то Александр его выбрал, оттого-то его следовало исполнить».
Но задуманный для постановки на Воробьевых горах грандиозный храм-мавзолей (в 80 сажен высоты и чуть не на четверть версты длиною) сооружен не был. Из-за путаницы в денежных расчетах с хитроумными подрядчиками, из-за наветов завистников неопытного в тех делах Витберга отстранили от работы и выслали в Вятку.
Журналист дореволюционной газеты «Русское слово» писал: «Вместо «плохого техника» Витберга обетный храм-памятник выстроил лишенный всякого полета фантазии и какой-либо глубины замысла творец уродливого «русско-византийского» стиля, но зато любимый архитектор Николая Павловича – профессор К.А.Тон».
С 1839 года, более сорока лет, воздвигался храм у Волхонки. Вместе с отделкой он стоил 15 миллионов рублей. В 1883 году храм, наконец, торжественно освятили.
Вторым по важности обетным московским церковным памятником той войне считалась церковь Святых Отцов седьмого Вселенского собора: 11 октября – день, когда французы оставили Москву, в церковном календаре посвящен памяти этих святых. Этот храм на свои средства (163 тысячи рублей) построил московский купец С.А.Милюков. Освященная в 1833 году церковь вблизи Новодевичьего монастыря стала первым в Москве культовым памятником победы над Наполеоном.
Третьим церковным памятником считался большой крест, воздвигнутый городскою управою на Воробьевых горах, на месте закладки несостоявшегося витбергского собора.
Самым значительным светским памятником стали Триумфальные ворота.
Первоначально Триумфальную арку возвели на Санкт-Петербургском шоссе у Тверской заставы. Фасадом она была обращена на тогдашнюю столицу – место пребывания императора Александра I.
Арка символизировала торжественную встречу царя жителями Москвы и была украшена надписью: «Блаженной памяти Александру I, восстановившему в прежнем блеске, и великолепными зданиями и памятниками украсившему первопрестольный древний град, за четыренадесять пред сим лет от неистовых врагов разрушенный, Благоговейно сие посвящено, в лето от Рождества Христова 1826-ого».
Осип Бове все хорошо продумал. Однако после окончания работ москвичи – народ, умевший в любом деле найти что-то смешное, – обратили внимание на то, что все бронзовые фигуры воинов скульптор Витали слепил, как тогда говорили, в точной копии «с мещанина Ивана Николаева Гладкова, старинного кузнеца местности Тверской заставы». Мещанину это, конечно, льстило.
С Триумфальными воротами приключился еще один неприятный казус. В скульптурном оформлении арки оказалось много аллегорических неславянских мотивов, поэтому митрополит отказался ее освещать. Правда, по прошествии многих лет о том вовсе забыли, и москвичи чрезвычайно гордились величественной аркой в конце Тверской улицы. Когда же в конце XIX века прямо перед Триумфальной аркой надо было заменить простой переезд через железнодорожные пути на новый виадук, то последний разрешили строить лишь с тем условием, чтобы не нарушилась величественная панорама. Кстати, виадук этот в отличие от арки и ныне стоит на своем месте.
Понятно, что своей помпезностью и величием арка чествовала Божьего ставленника – царя. Это был памятник деяниям человека, а не благодарностью Господу за спасение православной России.
Всем известна история исчезновения Храма Христа Спасителя и Триумфальной арки. Храм оказался ненужной связью с ненужным Богом, а арка мешала городскому транспортному движению.
Некоторые фрагменты этих двух сооружений энтузиастам и архитекторам (поклон Петру Дмитриевичу Барановскому) удалось свезти в Донской монастырь. Там эти детали нашли приют не на одно десятилетие.
В 1960-х годах очередную годовщину Бородинского сражения решили отметить особо. Благородная инициатива писателя Сергея Маркова по воссозданию почти полностью утраченной арки была поддержана Моссоветом. Но на прежнем месте заново возводить ее не стали, а поблизости, чуть в стороне, в небольшом сквере, уже стоял памятник Горькому.
Наспех, не продумав деталей, Триумфальную арку поставили в один общий ансамбль со зданием круговой панорамы полотна Рубо, памятником Кутузову, мемориальной филевской избой (работой-копией 1887 года той настоящей «Кутузовской избы», что сгорела в 1868 году). Жаль, что в эту композицию памяти не вошла Поклонная гора – живое напоминание о войне с французами. Из всех перечисленных памятников только она, единственная, осталась к тому времени в первозданном виде и не меняла своего подлинного местоположения. Однако гору как таковую упразднили. Ее срезали, превратили в плато, оставили ей лишь название и посвятили памяти другой – Великой Отечественной войны.
А ведь именно с высокой Поклонной горы Наполеон смотрел на панораму Москвы и видел город как на ладони. Здесь он ждал подобострастных поклонов от москвичей. Не дождался… Потом он подошел ближе к Москве-реке, остановился около Дорогомиловского моста и опять выжидал торжественной встречи. Тщетно прождав целую ночь, 3 сентября он въехал в Кремль…
Одним из гражданских памятников войне также стали сложенные на каменном настиле кремлевского арсенала «орудiя, побЪдоносною россiйскою армiею и храбрымъ, вЪрнымъ престолу и вЪрЪ русскимъ народомъ отбитыя у непрiятеля въ предЪлахъ Россiи въ 1812 г.». Всего орудий было 875, из них 366 принадлежали Франции, 189 – Австрии и 123 – Пруссии.
Конечно, о всех памятниках войны 1812 года рассказать невозможно. Среди них многие были поставлены на могилах героев, павших на поле брани и скончавшихся в лазаретах. Были подобные памятники и на французских захоронениях.
Любопытным, одним из самых поздних гражданских, был памятник, открытый напротив Предтеченской церкви, что на Трех горах, у Пресни. Здесь в 1912 году, в саду обсерватории Московского университета в стену вделали бронзовую доску с надписью, посвященной… «доброму французскому полковнику».
В 1812 году случилось так, что некий полковник не позволил мародерам отнять запас муки и картофеля у московского фабриканта Василия Ивановича Прохорова и его сына Ивана, которые спасались здесь «отъ пламени, объявшаго Москву, и грабежа непрiятелей». В длинной памятной надписи-повествовании также были слова о том, что тот полковник-француз, уезжая из Москвы, «заходилъ проститься съ хозяиномъ Василiемъ Ивановичемъ и подарил сыну его, Ивану, подзорную трубку». Нетрудно догадаться, что «хозяин» был одним из основателей Прохоровской мануфактуры.
Кто сейчас смотрит в эту трубку? Что там видит?
Татьяна БИРЮКОВА, москвовед
Выбор читателей
Комментарии