Депутат Государственной Думы Евгений ИЩЕНКО: С армией беспризорников поможет справиться армия

– Евгений Петрович, в Государственной Думе несколько раз за последний год обращались к проблеме детской безнадзорности и беспризорности. Состоялись специальные парламентские слушания по ней. Чем объясняется интерес парламентариев к этому вопросу и насколько эта тема актуальна вообще?
– Численность нашей Российской армии миллион двести…
– Да.
– Беспризорников столько же или даже больше. По данным разных источников, в России сегодня от одного до трех с половиной миллионов “ничейных” детей. Даже этот разрыв в цифрах подтверждает, что в нашей стране имеются серьезные проблемы в основных сферах жизнедеятельности той категории маленьких россиян, которых мы считаем нашей сменой. Мы даже не знаем, сколько у нас беспризорных детей! Но если предположить, что пессимистические оценки верны, то впору говорить о существовании поколения, которое полностью асоциально. И эта угроза – не фантом, а реальность. Такие цифры подводят к мысли о конечности развития нашего общества. С одной стороны, у нас демографическая проблема. С другой… Даже те дети, которые родились, оказываются на улице. То есть их все равно как будто нет…
– Глава государства в начале этого года прямо сказал, что Россию захлестывает третья волна беспризорности. С первой и второй волнами этого явления (после гражданской и Отечественной войн) страна, несмотря на разруху, справилась. А что делается сейчас?
– Проблема беспризорных детей, брошенных родителями, настолько многогранна и сложна, что решить ее одним способом, одним методом невозможно. И уж тем более этим единственным способом не может стать увеличение расходов на правоохранительную составляющую. Известно, что в 2001 году 1 миллион 200 тысяч несовершеннолетних граждан России были доставлены в органы внутренних дел за различные правонарушения. Государство на это прореагировало увеличением штатов отделов по делам несовершеннолетних в милиции и строительством десятков новых приютов, спецраспределителей, детдомов. Так проблему не решить.
Дело в том, что после спецраспределителя или детдома даже те, кто не сбежал, к нормальной жизни не готовы, семью создать не умеют, и уже их дети пополняют ряды беспризорников. Интересна статистика Генеральной прокуратуры России о судьбах детей, которые выходят из нашей системы интернатов. В течение трех лет после выхода из интернатов 40 процентов выпускников становятся преступниками (зарегистрированными преступниками!), 30 процентов – алкоголиками и наркоманами (зарегистрированными!). Самая страшная цифра: 10 процентов, или каждый десятый выходец из государственной системы интернатов, кончают жизнь самоубийством…
Неужели очевидная неуспешность этого механизма неясна? Надо просто повернуть голову и увидеть другие, успешные проекты по воспитанию детей, в том числе и из опыта нашей страны.
– Вы говорите о каких-то конкретных учебных заведениях?
– Да. К примеру, о суворовских военных училищах. У детей, которые попадали и попадают в эти учебные заведения, есть цель. Есть перспектива. У детей в интернате нет ни цели, ни образа будущего. Воспитание в СВУ конструктивно. В семье образ будущего создают родители, именно поэтому дети хотят быть на них похожими. В СВУ образ будущего создает система: закончил военное училище, стал офицером… Именно поэтому, когда суворовские училища создавались, воспитание ребят доверили боевым офицерам, орденоносцам. На них хотелось быть похожими. В интернате всего этого нет.
Кстати, в августе будущего года исполнится 60 лет решению, которое определило судьбы тысяч мальчишек. Согласно постановлению от 21 августа 1943 года “О неотложных мерах по восстановлению хозяйства в районах, освобожденных от немецкой оккупации” в 1943-м в различных городах было открыто 11 СВУ, в 1944-м – еще 6, в 1953 и 1955 годах – по одному. Как указывалось в постановлении, училища “типа старых кадетских корпусов” будут созданы “для устройства, обучения и воспитания детей воинов Красной Армии, партизан Отечественной войны, а также детей советских и партийных работников, рабочих и колхозников, погибших от рук немецких оккупантов…”.
– Образование в суворовских училищах сегодня считается элитным. Конкурс при поступлении в эти учебные заведения – десятки человек на место…
– Конечно, суворовские училища – не панацея от всех социальных проблем государства. Мне хорошо известна позиция военного ведомства по этому вопросу. В апреле в Госдуму была представлена информация: Минобороны считает нецелесообразным установления 25-процентной квоты набора в эти училища сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. В суворовских, нахимовских училищах и кадетских корпусах принимается большое количество детей, пользующихся правом внеконкурсного зачисления. По состоянию на 1 января 2002 года таких детей обучается 40,1 процента от общего количества обучающихся. Суворовские училища и кадетские корпуса, отмечает Минобороны, не имеют функции социальных институтов. Увеличение численности детей-сирот потребует увеличения штатов училищ. Как показывает практика, подавляющее большинство таких детей не зачисляются для дальнейшего обучения в военно-учебные заведения Вооруженных Сил.
Но нельзя подходить к решению проблемы беспризорности только через создание специализированных учебных заведений для этих детей. Если мы сегодня со своим чванством не готовы будем обратить на них внимание, то завтра они заставят нас это сделать. Вот только помочь мы уже не сможем – ни им, ни себе. Общество пытается отгородиться от этой проблемы. Или, точнее, огородить проблему стенами домов-интернатов. Мол, когда они станут такими, как остальные граждане, мы их примем в обычную нормальную жизнь.
Поймите, без нас они похожими на нас не станут. Среда воспитывает. Поэтому и нужна квотность. Многие вопросы воспитания и образования детей-сирот (на которых государство выделяет финансирование, но подчас не получает социально здорового и адаптированного к жизни гражданина), детей из экономически депрессивных районов страны могут решаться в том числе и через систему суворовских училищ и кадетских корпусов. Не только через действующие. Надо создавать новые, вернуться к набору не с 14-15 лет, а с более раннего возраста. И финансирование их деятельности, естественно, не должно ложится на плечи только Минобороны.
– Армия давно уже старается участвовать в решении проблемы беспризорности. Что вы думаете по этому поводу?
– Если бы опыт Вооруженных Сил взяли на вооружение все федеральные ведомства России, считающие себя силовыми (а таковых насчитывается 12), то это хоть отчасти сняло бы остроту проблемы. Армия в России исстари взяла на себя функцию воспитания беспризорников. В этой связи я хотел бы коснуться проблемы сокращений в Вооруженных Силах. Вместо того чтобы отправлять уволенных офицеров выращивать репу или охранять палатки, государство должно направить их туда, где они нужнее всего. Где будет востребован их опыт воспитания молодежи, где об их боевых заслугах будут вспоминать не раз в год, по праздникам, а каждый день. Где сотни мальчишек захотят стать похожими на них. Ведь военная реформа в России неизбежно приведет к высвобождению основных фондов и материальных средств, обеспечивавших деятельность воинских частей и соединений, а также военных образовательных учреждений. Последние и вовсе могут стать отличной базой для СВУ.
Недавно узнал, что в Волгограде в 2000 году пытались перепрофилировать в суворовское Качинское училище летчиков. Но по непонятным пока мне причинам дело закончилось ничем. А ведь уже несколько лет у тех, кто сегодня бродит по улицам, могли быть дом, друзья, будущее. В настоящий момент я занимаюсь этой проблемой…
Кроме того, еще в 1997 году Государственная Дума приняла обращение об использовании ресурсов, высвобождаемых в ходе проведения военной реформы, в целях воспитания детей, оставшихся без попечения родителей. Мои коллеги среди основных направлений решения указанных проблем называли создание новых суворовских училищ и кадетских корпусов, детских домов семейного типа с массовым привлечением для этого военнослужащих, уволенных в запас, при соответствующей поддержке их государством, создание учебно-производственных кооперативов и школ-интернатов на базе военных городков с участием военнослужащих.
– Своеобразные республики ШКИД получаются…
– Только при этом надо учитывать, что нынешняя беспризорность отличается от прежних, послевоенных, не только тем, что 80 процентов детей сегодня становятся бродяжками при живых родителях. Они беглецы “по убеждению”. Развал, распад семьи, не выдержавшей “эпохи перемен”, отсутствие надежд и перспектив, надлом, отчаяние родителей гонят детей на улицы. Они уходят из семьи “героями”, уверенными, что не пропадут. А месяца через три, битые в прямом и переносном смыслах, отчаиваются и уже не верят в то, что что-то можно исправить. Кстати, именно в эти первые месяцы детей еще можно вернуть в семью.
Главное не в том, чтобы отловить, не в том, чтобы заставить вернуться в семью. А чтобы было зачем вернуться. Чтобы была эта семья. Именно семье нужна поддержка государства. Надо не только приюты строить, а пособия на детей платить, помогать семьям, имеющим детей. И контролировать, конечно. А еще дети чем-то должны быть заняты. Чем-то полезным и значимым, но вместе с тем интересным. Должны работать различные спортивные секции и кружки – мотосекция, стрелковая секция, кружки по техническим и военно-прикладным видам спорта. Все то, что долгие годы существовало. Ведь мы не зря сегодня вспоминаем о советском опыте работы с молодежью.
Повторю: проблема беспризорных детей настолько многогранна и сложна, что решить ее одним способом, одним методом невозможно. Недавно эксперты попытались задать россиянам простые вопросы. Что ты знаешь о своих детях? Что они знают о твоей жизни и работе? Интересует ли их твое мнение? Хотят ли они быть похожими на тебя? Выяснилось, что многих наших соотечественников эти вопросы ставят в тупик. Это не просто проблема отцов и детей… Отношение к детям должно быть иным, тогда и проблем с подростками у нас будет гораздо меньше. Дети, которых хоть где-то ждут, любят и понимают, никогда не пойдут на улицу!
Беседу вел
Наиль ГАФУТУЛИН