Деньги мимо госкармана Налоговый кодекс дает преимущество коммерческим вузам

Большинством голосов совет Северо-Кавказского технологического университета избрал ректором кандидата физико-математических наук доцента Владимира Вагина. Как и история избрания Вагина, так и его судьба чрезвычайно интересны. С самого начала у Владимира Стефановича были два конкурента, оба – доктора наук, заведующие кафедрами. Но по мере того как будущий ректор встречался с коллективами кафедр и факультетов, обнародовал программу действий в будущем, конкуренты понимали: шансов у них нет. Поэтому совет и избрал нового ректора на безальтернативной основе. В том смысле, что в данный момент альтернативы у него нет.

Судьба же Вагина просто захватывающая. После окончания Ростовского госуниверситета он преподавал физику, стал кандидатом физико-математических наук. Но этого ему показалось мало, и он получил еще диплом инженера-эколога в Северо-Кавказском технологическом университете. Но и это еще не все. Успешно преподающий и занимающийся наукой об охране окружающей среды доцент технологического университета был замечен руководством Республики Северная Осетия-Алания и приглашен на работу в Министерство экологии. Понимая, как важно готовить кадры для республики, 12 лет Вагин продолжал по совместительству работать в своем родном технологическом университете. И только-только уйдя с управленческой работы, с головой окунулся в вузовскую жизнь.
– Владимир Стефанович, технологический университет вам известен очень хорошо. Но, как я понимаю, вы в своей программе обещали сделать его чуть ли не лучшим вузом страны?
– По крайней мере мне бы этого очень хотелось. Это технологический вуз, а именно технологии сейчас развиваются очень быстро, открылись границы, и новые технологии из-за рубежа идут в Россию. Отсюда первая задача: чтобы учить нормальных технарей и инженеров, нужно создавать соответствующую материально-техническую базу, современные учебные и научно-исследовательские лаборатории. Будем плавно заменять оборудование в тех лабораториях, которые уже есть. Понимаю, что это задача сложная – у нас 10 факультетов начиная с металлургического, готовящего инженеров-технологов для цветной металлургии.
– Вы готовите инженеров-металлургов, и все они находят работу?
– Конечно. У нас, как и везде в стране, нет четкого распределения выпускников на производство, каждый из них имеет право находить ту работу, которую хочет, но востребованность в кадрах на металлургических производствах в Алании есть. Чтобы повысить конкурентоспособность выпускников, мы решили готовить штучный инженерный продукт.
– Это подготовка по заказу?
– Не совсем по заказу. Студент доучивается до третьего-четвертого курса, и, если предприятие заинтересовано в этом специалисте, если может создать для него определенные социально-экономические условия, вуз идет на то, чтобы подготовить штучного специалиста. Не просто инженера-механика или инженера-технолога, а, скажем, специалиста – инженера по горным машинам. Руководителей акционерных предприятий такой подход устраивает.
– И какие при этом у вас взаиморасчеты?
– Никаких. Не все в образовании подлежит коммерциализации. Мы ведь выполняем госзаказ на подготовку специалиста, по госстандартам, наша задача сделать так, чтобы этот выпускник нашел хорошую работу.
– А ваш интерес в чем?
– А он на рынке труда, как принято сейчас говорить, создаст нам лучшую рекламу. Ведь будет выпускник говорить: учась в этом вузе, я сумел получить такое образование, что востребован, нужен работодателям.
– Минуточку. Чтобы он был востребован и соответствующим образом подготовлен, вам нужно модернизировать учебную базу. Государство в том объеме, что требуется, денег не дает. Если ни государство, ни работодатель денег не дадут, откуда вы возьмете средства на модернизацию?
– Я не сказал, что добывание денег – основная задача. Но как мы должны получать эти деньги? “Штучным” студентам нужны специальные курсы, дополнительная практика, может быть, даже привлечение для занятий квалифицированных инженеров с того же предприятия, для которого мы его готовим. То есть дело не в том, чтобы просто взять деньги, а в том, чтобы привлечь их логичным образом на оплату тех услуг, которые мы оказываем предприятию.
– А платные студенты у вас есть? И сколько стоит обучение?
– Студенты-платники у нас есть, и их больше четверти от бесплатного набора. А стоимость обучения зависит от престижности специальности. За подготовку юристов и экономистов мы берем больше, чем за подготовку строителей или металлургов.
– Зачем вам подготовка юристов и экономистов, ведь у вас технологический университет?
– Для отраслей нужны специалисты, знающие их специфику.
– Не проще ли было бы кооперироваться с классическими университетами, которые готовят высокообразованных юристов и экономистов, чтобы потом брать их на доводку, специализировать на работу в отраслях?
– Еще вопрос, захотят ли университеты отдавать своих студентов нам просто так. К сожалению, законодательно такие отношения никак не прописаны. Хотя, наверное, об этом можно было бы и подумать.
– У вас нет впечатления, что все, планируемое по части модернизации, делают одни и те же вузы? Их ректоры участвуют в совещаниях, в подготовке тех или иных документов, а такие вузы, как ваш, оказываются вдали от этой работы?
– Знаете, меня это не тревожит. Каждый вуз обладает необходимой автономией, и у него достаточно возможностей сделать то, что требуется, по уму. Наш вуз – федеральный, но сейчас у нас крепнут связи с республиканским Министерством образования. Для нас это очень важно, потому что постепенно складывается система довузовской подготовки, профориентации детей. Мы не можем работать “с колес”, по принципу “кто пришел, тому и рады”. У нас есть школы-партнеры, мы заботимся о том, чтобы дети сознательно выбирали профессию инженера, чтобы у них была соответствующая база физико-математических знаний, которые необходимы для успешного обучения в вузе. Кроме того, в связи с передачей некоторых функций республиканскому Минобразованию, например в части контроля и лицензирования, мы, как государственный вуз, даем своих специалистов для проверки так называемых коммерческих вузов, филиалы которых довольно резво плодятся по всей стране. Причем филиалы уже сами создают свои филиалы.
– Вас это беспокоит?
– Конечно. Настоящего рынка знаний пока нет, зато есть рынок дипломов. В коммерческий вуз, а тем более в филиал, поступить легко, диплом получить еще легче.
– И вы получили возможность душить конкурентов?
– Нет, не душить, а ставить в одинаковые условия все вузы. Конкуренция – это работа в равных условиях при равных возможностях. Нехорошо, когда кто-то получает преимущества просто так. А даже Налоговый кодекс в своей 25-й статье дает коммерческим вузам значительные преимущества по сравнению с государственными. Это же нонсенс. Получается, государство само себя пытается высечь, обобрать, создавая условия для тех, кто кладет деньги вовсе не в госкарман.
– Но согласитесь, коммерческие вузы очень мобильны, они готовят по востребованным специальностям. А профессия же инженера сегодня выглядит несколько странно. Где те производства, где те предприятия, которые готовы брать таких специалистов и достойно оплачивать их работу? Как вам удается поднимать престиж профессии, привлекать на инженерные специальности выпускников школ?
– У нас в республике есть стекольный завод со сложным оборудованием для варки стекла. Импортным оборудованием, которое нуждается в опытных инженерах-механиках, способных следить за множеством параметров процесса и регулировать его. Когда туда приглашают механика из Германии, ему платят 500 евро в день. Это очень дорого, директор завода просит: найдите мне толкового, умного выпускника, чтобы мог разобраться. Завод готов уже сейчас классным инженерам платить от 15 до 50 тысяч рублей в месяц. И таких предприятий сегодня, думаю, множество, для семей, для выпускников школ размеры зарплаты – чрезвычайно важный аргумент. А кроме того, технологи, механики, инженеры очень нужны на предприятиях. Производства стонут от нехватки кадров. А молодежь видит только процветающих нотариусов и адвокатов. Приходится им разъяснять, что за инженерными профессиями будущее. Мы в республике уже написали программу подготовки инженеров по базовым специальностям. В ней есть все – от профильных школ, куда соберем ребят для подготовки по физике и математике, до целевых аспирантур, где будем готовить педагогические и научные кадры для республики. Сегодня, к сожалению, москвичи перехватывают наших ребят, целевым образом командированных на учебу в столицу. Тут уж впору говорить об утечке мозгов не за границу, а в столицу.
– Единый госэкзамен, как говорят в Минобразовании РФ, поможет детям поступать в столичные вузы. Вас не пугает, что лучшие уедут?
– Нет, не пугает. При тех размерах территории, которые имеет Россия, один из показателей обеспеченности населения – способность к миграции. У нас она нулевая. Не каждая семья способна командировать своего ребенка на учебу в столичный вуз. Поступить – одно дело, проучиться вдали от дома пять лет – совсем другое. Для этого нужны солидные деньги, а у большинства семей их нет. Определенная часть детей воспользуется возможностями, которые даст ЕГЭ. Но и без ЕГЭ эти толковые ребята находили возможность учиться в Москве или Санкт-Петербурге. Система олимпиад, конкурсов позволяла республике поддерживать талантливую молодежь, у нас есть стипендии президента республики, гранты, мы не теряем связи, делаем все, чтобы выпускники вузов возвращались в республику, использовали свой талант, способности.
Между прочим, в АО “Норильскникель” все руководители – наши выпускники: генеральный директор, начальники рудников и так далее. Шутим: мы – единственный вуз, имеющий в собственности самую большую горнодобывающую компанию. Сейчас подписываем договор о подготовке для “Норильскникеля” специалистов, будем отправлять туда студентов на практику. По сути, это и есть современные формы социального партнерства.

Виктория МОЛОДЦОВА